Чтение 52–й страницы книги ~Черное сердце~

- Я вовсе не уверен, - Трейси перевел дух. - Но у меня есть такое
ощущение.

Туэйт собрался было что-то сказать, но передумал: он понимал, когда
следует промолчать.

Но усидеть на месте он тоже не мог, поэтому подошел к окну и глянул
сквозь жалюзи: по улице сновали люди в легких рубашках, в летних платьях,
даже те, кто построже, все-таки приспустили галстуки: летний полдень был в
самом разгаре.

Трейси наконец-то произнес:

- Впервые я видел такое в Бан Me Туоте. Это сделал один северовьетнамец.
Все, что потребовалось - два пальца, да игла между ними. Ким приволок его
для ?членораздельного допроса?.

- Что это еще такое?

- ?Членораздельный допрос?? - Глаза Трейси странно заблестели. - Так на
самом деле называлась пытка из пяти стадий.

Туэйт нервно усмехнулся.

- Прямо как в кино, да? Леди-Дракон втыкает герою под ногти горящие
бамбуковые палочки.

Но Трейси даже не улыбнулся.

- В жизни, Дуглас, героев нет. И эту пытку не выдерживал никто. Да и ты
бы сломался. Мы умели пытать.

- Господи! - Туэйт вытряхнул из пачки ?кэмела? сигарету, закурил, глубоко
затянулся.

- Вот именно. И количество стадий пытки зависело от того, кого пытали, -
Трейси взглянул на полицейского. - Например, одни не выносят, когда им
сверлят зубы. Другие не могут выдержать уколы ножом, - теперь он говорил
быстро-быстро. - Это называется ?страхом боли? и не имеет ничего общего с
самими физическими ощущениями. Такой страх есть у каждого, просто разные
люди боятся разной боли. Поэтому при ?членораздельном допросе? сначала
пробуют один вариант, потом другой, и когда находят нужный, все остальное -
дело техники.

Туэйт проглотил застрявший в горле ком.

- Но какое это имеет отношение к тому, как был убит Холмгрен?

- Как я уже сказал, Ким как-то приволок для ?членораздельного допроса?
одного северовьетнамца. Он прошел через первую стадию. - Глаза Трейси
смотрели вдаль: он вновь ощущал запах пота, мочи, потому что тот вьетнамец
обмочился. Совсем мальчишка, лет семнадцати. Трейси не хотел помнить об
этом. - Ким отвернулся на минутку, чтобы взять другое орудие. И в это
мгновение вьетнамец хлопнул себя по затылку, словно отгонял надоедливое
насекомое - и рухнул. Он был мертв. Мы вызвали врача, тот сказал, что парень
умер от сердечного приступа. Но врач ненавидел нас за то, что мы делали.
Поэтому объявил нам причину смерти с большим удовольствием.

Трейси вскочил, теперь уже он не мог усидеть на месте. Прошлое бурлило в
нем, разрывало ему душу.

- Конечно же, мы знали, что врач ошибается. Мы нашли иглу, мы видели
точку укола. Я вызвал эксперта по ядам: он был японец по происхождению, но
его семья уже два поколения жила в Америке. И этот эксперт сказал, что
парень сделал себе укол чрезвычайно мощного стимулянта, который так
возбуждает сердечно-сосудистую систему, что наступает мгновенный инфаркт.

- Даже у совершенно здорового человека? Трейси кивнул:

- Да. Стимулянт очень сильный. Эксперт обнаружил его следы только потому,
что знал о его существовании и специально их искал. Это не похоже на обычный
яд - он не скапливается в крови, в мышечной ткани, в клетках. Эндокринная
система мгновенно его выводит. А поскольку зелье готовят из мускатного
ореха, о его существовании, как заверил нас японец, никто из западных
медэкспертов не знает.

- Но разве мы можем быть на сто процентов уверенными? Я имею в виду...

- Послушай, Дуглас. Весь ужас в том, что даже если бы тело Джона не
сожгли, наши эксперты все равно не смогли бы обнаружить это вещество.

- И все же у нас был бы шанс.

Трейси взглянул ему в глаза:

- Да, ты прав.

Они оба умолкли - между ними вновь пробежала искра былой вражды. И,
казалось, вот-вот раздастся взрыв. А затем Туэйт сказал:

- Ладно, к черту. Не имеет смысла думать о том, что было бы, если бы...
Мы имеем то, что имеем. Точка, - и напряжение ушло. Туэйт откашлялся,
загасил окурок. - И все же я не понимаю, почему тебе пришла в голову такая
мысль. Только из-за точки на фотографии?

Трейси принялся вышагивать по комнате. Беспокойство его росло.

- Я подумал об этом еще и потому, что видел, что сделали с Мойрой. Я
такое тоже уже видел. Порою вьетнамцев охватывало садистское желание
?сокрушить? врага. Проделывали это и красные кхмеры. Правда, по более
прозаическим причинам: им не хватало боеприпасов, а они ведь вели ?святую
войну?! И, чтобы не тратить пули на пленных, они забивали их до смерти
именно таким образом, прикладами или деревянными дубинками.

- Какая мерзость!

- Необходимость - мать изобретательности, - Трейси пожал плечами. - Итак,
давай взглянем на дело под этим углом. Джон убит, отравлен неизвестным здесь
ядом; несколько дней спустя Мойру забивают до смерти; в особняке губернатора
мы находим необычное и мощное подслушивающее устройство, - их взгляды
встретились. - Все эти детали указывают на то, что здесь действовал человек,
который, как и я, бывал в Юго-Восточной Азии во время войны. Человек,
который знает эти дела так же хорошо, как и я.

- А что ты скажешь о своем приятеле Киме? Он - вьетнамец, был на войне,
мастер пыток.

- Это не Ким, - даже не задумываясь, возразил Трейси. - Во-первых, это он
втянул меня в расследование, - Трейси не имел права рассказывать Туэйту
подробности о работе Фонда, поскольку внутри страны у фонда не было никакого
юридического статуса. - Во-вторых, избиение - это не его стиль. Он
предпочитает более чистую работу. К тому же он почти не разбирается в
электронике. А ?клоп? сделан мастером. У меня ощущение, что я на правильном
пути: Джон был отравлен именно таким способом.

- Ты не возражаешь, если я пока, ну... не поверю на слово? Давай сначала
послушаем, что скажет твой отец.

- Справедливо, - Трейси слегка расслабился.

Туэйт встал.

- Мне пора в участок. Сегодня полно работы. Благодарю тебя за
гостеприимство, но где трое - там толпа. Сегодня я сниму номер в гостинице,
счет оплатит моя страховая компания. Я тебе сообщу, где, - он взял измятый
пиджак. - К тому же у тебя есть мой рабочий номер.

Он пристально посмотрел на Трейси, потом, преодолев колебания, все же
сказал:

- Ты знаешь, а ты классный парень. И когда я увидел тебя в действии... я
даже обрадовался, что мы тогда не подрались. Ты такое можешь! Я такого
никогда не видел, и вряд ли когда увижу.

- Меня этому учили, - просто ответил Трейси. - И я пользуюсь этой наукой
только тогда, когда есть крайняя необходимость. Когда требуется выжить.

Туэйт покачал головой, хитро подмигнул:

- Ну-ну! На мой взгляд, ты ?выживаешь? слишком даже хорошо, - он скомкал
галстук, сунул его в карман пиджака. - И вряд ли мог добиться таких успехов,
если бы на самом деле это тебе не нравилось.

Лицо Трейси подернулось тенью. Свет лился сзади, и Туэйту показалось, что
Трейси даже стал как-то выше ростом - или Трейси нарочно создал такую
иллюзию?

Что же касается Трейси, то он вспоминал один разговор с Хируге. ?Кокоро,
- сказал тогда сэнсей, - суть всего сущего. Проникнуть в нее и выжить - вот
единственно доступный человеку акт героизма?.

- Ты просто спятил, - ответил Трейси.

- Вполне возможно, - ухмыльнулся Туэйт.

Июль 1967 года - август 1968 года, Баран, Камбоджа

По возвращении из Ангкор Тома Сока и его подразделение ждал сюрприз: в
лагере появился новый человек. Но не новый солдат. Человек был немолод, к
тому же даже не кхмер.

Весь день новичок бродил по лагерю, и солдаты терялись в догадках. Сам,
похоже, знал, кто это такой, но когда Сок спросил брата о новеньком, тот
улыбнулся и сказал:

- Подожди до вечера. Тогда вы все узнаете, я не хочу портить вам сюрприз.

После ужина товарищ Серей - тот самый офицер, который когда-то испытывал
Сока, - созвал всех в кружок и, как Сам и предсказывал, представил
новенького. Он оказался японцем. ?Это - мит Мурано, - объявил Серей. - Он
учитель, проделавший долгий путь, чтобы помочь нам в борьбе за новую
Кампучию. Внимательно прислушивайтесь к нему и выполняйте все его указания
столь же беспрекословно, как выполняете приказы ?Ангки?.

Это был кряжистый человек с жесткими как проволока волосами и тяжелым,
будто высеченным из гранита, лицом. Как потом понял Сок, лицо это просто не
могло улыбаться. А одобрение свое он выражал странной гримасой: обнажал
зубы, оскал этот напоминал оскал мертвеца.

Глаза у него были странные - веки захлопывались как у ящерицы. И он
смотрел на каждого так внимательно, будто в данный момент для него ничего не
существовало, а порой радужная оболочка словно подергивалась каким-то
беловатым налетом: эти глаза пугали, будто на тебя смотрел пришелец из иных
миров.

Сок однажды набрался смелости и спросил у Мурано, отчего у него так
изменяется взгляд, когда он смотрит на ученика.

Японец сложил руки на груди и глянул на Сока: в этот миг глаза его словно
заволокло какой-то молочной пеленой.

Сок вздрогнул. Ему показалось, будто в душу, в сердце его проникло что-то
неумолимое, страшное. Это нечто вползло в него, как холодный, отвратительный