снимать мерку с нужных людей для дубленок. Не составить ли вам ему
компанию, он заодно и представит вас своим клиентам, многим мы уже не
первую дубленку шьем. Побудете в Москве, вы ведь там учились, тряхнете
стариной. Вам забронируют прекрасный номер в гостинице "Советская", будет
закреплена частная машина. Правда, Яков Наумович ездит только поездами,
самолеты не переносит, но двухместное купе в вагоне СВ вам в Ташкенте
обеспечат. Настоящее путешествие, три дня у вагонного окна! Ну как?
Соблазнил?
отдых ему сейчас не помешали бы. Надо многое обдумать, но без посторонних
всевидящих глаз. -- Признаться, я напуган каким-то предчувствием беды, плохо
сплю и, если бы не присутствие Коста рядом, наверное, издергался бы совсем.
Конечно, если Гольдберг не возражает, я с удовольствием составлю ему
компанию -- я уже давно не был в Москве...
дороге и в столице. Кстати, Яков Наумович в свое время закончил философский
факультет МГУ, образованнейший человек, я с удовольствием бываю у него
дома. Убежден, у него одна из лучших частных библиотек в Ташкенте, такие
раритеты имеются... Ну вот и отлично, что договорились. В дорогу вам все
подготовят, только одна просьба... -- Шубарин заговорщически понизил
голос: -- Никому, даже Икраму Махмудовичу, о поездке ни слова. Я объявляю о
командировке вечером накануне отъезда. И еще личная просьба, чуть не забыл,
если вас не затруднит. -- Он вынул из верхнего кармашка пиджака чью-то
визитную карточку. -- Пожалуйста, запишите: Кравцов Николай Федорович,
рабочий телефон... вы учились с ним в аспирантуре в одной группе. Неплохо бы
возобновить контакты, а через него и с другими товарищами по курсу.
Англичане говорят: школьный галстук объединяет крепче родственных связей.
Устройте ужин в хорошем ресторане, денег не жалейте... Пока никаких
конкретных задач -- возобновите контакты, а там видно будет.
отметил обдуманность действий Шубарина: слишком он поспешил навязать ему
телефон Кравцова -- это-то и выдало его с головой. Наконец-то Азларханов
разгадал наперед ход Шубарина -- это обрадовало прокурора куда больше, чем
презенты из Москвы.
Шубарина, а как же быть с новосельем, которое он наметил через неделю. Артур
Александрович, показав на стол, ответил с улыбкой: вот вернетесь из Москвы,
навезете вкусной еды, как я сегодня, тогда и справим новоселье. На том и
порешили, и Японец, глянув на календарик в записной книжке, объявил всем
дату новоселья на Красина: пришлась она на последнюю субботу октября.
слякотные. С Яковом Наумовичем, как и предсказывал Шубарин, он сдружился еще
в дороге -- три дня по нынешним меркам все же срок немалый. В двухместном
купе фирменного поезда "Узбекистан" они вели долгие, неспешные беседы обо
всем, но ни разу не касались ни дел, что оставили дома, ни дел, что ждали их
в Москве. Амирхан Даутович не форсировал события, а Гольдберг наверняка не
хотел выглядеть болтливым, подозревая, что его вагонный попутчик второй
после Японца человек в деле, хотя уже прошел и неясный слух среди
артельщиков, что вроде не Шубарин с Файзиевым настоящие хозяева, а
Азларханов стоит за всем, и называлась астрономическая сумма пая, которым
якобы он владеет. Гольдберг знал Шубарина много лет и в такой расклад,
конечно, не верил, но как человек осторожный, повидавший на своем веку
немало, иногда думал: чем черт не шутит, и оттого сам о делах не
заговаривал. Они подолгу молча стояли на закате дня в коридоре у окна,
вглядываясь в скупой пейзаж казахстанских степей. Амирхан Даутович одолевал
этот путь впервые, а Гольдбергу дорога была известна до мелочей: он знал,
где и что выносят к поездам, и оттого деловая поездка напоминала обычное
путешествие, с прогулками на перронах степных городов, наполовину
состоявших из вросших в землю мазанок, с непривычными для уха названиями:
Шубаркубук, Челкар, Чиили, Кзыл-Орда, Арысь...
помнил первый Всемирный фестиваль молодежи пятьдесят седьмого года, первый
Московский кинофестиваль, приезд Симоны Синьоре и Ива Монтана, Жерара
Филипа, впрочем, тогда многое было впервые. Москва, воспоминания о ней,
наверное, более всего сблизили этих двух немолодых людей.
Якова Наумовича, почему он с таким образованием, с знанием двух иностранных
языков оказался далеко от Москвы в овчинно-шубном цехе, но каждый раз
понимал, что не следует этого делать. Скорее всего он услышал бы историю не
более веселую, чем свою. Но как бы ни был приятен в общении Гольдберг,
Амирхан Даутович не забывал о своих целях: ему неожиданно выпал шанс выявить
в Москве круг должностных лиц, сотрудничающих легально и нелегально с
Шубариным, и всех этих людей, или большинство из них, хорошо знал Яков
Наумович. Если бы, не вызывая у него подозрений, удалось получить
информацию об этих людях! Оттого, когда им в гостинице "Советская" дали два
отдельных номера, Азларханов предложил Гольдбергу взять двойной "люкс",
мотивируя тем, что в последнее время из-за сердца боится оставаться один.
Предложение Гольдберг понял как приказ, и они поселились вместе; впрочем,
Яков Наумович ничего против не имел, и трехкомнатный номер, в который он
попал впервые, понравился ему куда больше, чем однокомнатный "люкс", что
занимал он всякий раз, бывая в Москве.
мерный стук колес. Во время ужина в прекрасном ресторане гостиницы, на месте
бывшего "Яра", где некогда сиживал еще дед Шубарина, Амирхан Даутович сказал
небрежно:
время на знакомства со всеми, с кого вы должны снять мерку. Пожалуйста,
подготовьте список, на ваш взгляд, самых влиятельных людей, кому я должен
нанести визит, сопровождая вас, а остальным временем я распоряжусь по своему
усмотрению, тем более Артур Александрович дал мне и конкретное задание.
барин, я вам не указ. Думаю, таких людей будет не больше десяти, остальные,
так сказать, среднее звено, но и без них шагу не сделаешь.
просьбе, пошел принять перед сном душ, а Яков Наумович включил телевизор. Но
когда прокурор, выйдя из ванной, хотел составить Гольдбергу компанию перед
телевизором, оказалось, тот сидел в рабочем кабинете за письменным столом и
листал толстую замусоленную тетрадь в коленкоровом переплете. Увидев
Амирхана Даутовича, оживленно воскликнул:
пятьдесят восьмого размера. Отыщу -- и список будет готов.
у вас, -- поддел скорняка Амирхан Даутович.
Наумович, не поднимая головы от стола. -- Вот, к сожалению, двое уже
умерли, хорошие были люди, большие начальники! Иных перевели на новую
службу, повысили -- номенклатура, сами понимаете, и они уже не представляют
для нас интереса, а большинству -- вы правы -- шьем не в первый раз. А, вот,
нашел наконец! -- вырвалось у него обрадованно. -- В прошлый раз ушло на
него двенадцать овчин, неужели поправился еще? -- И Яков Наумович передал
торопливо набросанный список.
один, внимательнее вчитается в него.
дело... Снять мерку мне и десяти минут хватает, да вот чтоб в иной кабинет
зайти, не один день ездить приходится -- то совещание, то заседание, то
неожиданно в Совмин вызвали, то в ЦК... А другого мы должны в ресторан
пригласить на ужин, мерку здесь в номере снимать будем. К третьему домой
поедем -- подарки и гостинцы повезем. Так что не забивайте себе голову
сроками: давайте сегодня отдохнем, а завтра я с утра составлю расписание
визитов.
начинал день со звонков из номера, и толстая тетрадь, где у него были
записаны адреса и телефоны клиентов, почти все дни лежала на письменном
столе и убиралась с глаз лишь в те вечера, когда приходили к ним гости, с
которых мерку снимали после обильного ужина в ресторане. Разных людей
повидал Амирхан Даутович на таких мальчишниках, как называл Яков Наумович
подобные мероприятия. У некоторых из гостей на руке он видел точно такие же
часы, какие привез ему Шубарин, и невольно хотелось спросить: не Артура ли
Александровича подарок? Но мог и ошибиться: наверное, тут, в Москве, не один
Шубарин раздавал щедрые подарки, потому что сидели эти люди на самом
дефиците из дефицита, заправляя материальными ресурсами страны, от одного
росчерка их пера зависела судьба целых регионов и отраслей. И тут вроде
Шубарин не пахал, не сеял, а пожинал плоды опять же не им ухоженного поля.
ресторану в гостинице "Советская", который меж собой они упорно величали
"Яром", -- они чувствовали себя тут не менее уверенно, чем Икрам Махмудович
в "Лидо". После каждого такого застолья, оставаясь один, Амирхан Даутович
вносил кое-какие сведения в записную книжку, куда уже перекочевали адреса и
телефоны из замусоленной тетради Якова Наумовича, обладавшего
каллиграфическим почерком.
московским понятиям, начальства, где Яков Наумович снимал мерки. Если бы
Амирхан Даутович набрался терпения, то мог бы нанести визит всем, чьи
фамилии значились в списке, составленном в день прибытия в Москву, но
Сертаков Виталий
Херберт Фрэнк
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Володихин Дмитрий
Прозоров Александр