деланная, а искренняя, появилась на его лице.
выпить, Штирлиц?
стола и присел на ручку стула, на котором сидел Рубенау.
от чьего бы имени они ни исходили. Понимаете? Меня устроит только
документ. Вы должны привезти документ, в котором ваши раввины или сам Музи
предложат договор. Форменный договор. Я освобождаю ваших евреев, а вы
освобождаете меня от любой ответственности, раз и навсегда, где бы то ни
было. Сможете привезти такой договор?
ногами, но группенфюрер, наоборот, положил руку на плечо Рубенау:
без колебаний, я бы решил, что ты - неблагодарный человек... Ты ответил
хорошо, я благодарю тебя за честность... Теперь скажи: ты, лично ты,
Рубенау, видишь в этом деле хоть один-единственный шанс на удачу?
Допускаешь мысль, что раввины напишут такое письмо на мое имя?
сделать, дабы увеличить количество шансов?
правду. А правда очевидна: Гиммлер не намерен отпускать заложников, он
торгует ими только для того, чтобы выиграть время. Если господа в Монтре
станут раздумывать, высчитывать возможность диалога с группенфюрером
Мюллером, тогда все заключенные погибнут.
здесь у меня в залоге жена и девочка...
штука, - заметил Мюллер. - Узнай мы о вашей неискренности - а мы люди
рукастые, узнаем, - ваш мальчик вернется к сестре и маме в гетто. Я не
угрожаю, нет, вы думаете об интересе своей семьи, я - о своей... Что же
касается того, поверят они вам или нет, то это можно прокорректировать: мы
организуем так, что вам поверят, мы поможем вам в Швейцарии, мы поможем
тому, чтобы там поняли правду про... Словом, почва будет взрыхлена... Я
это сделаю через час, туда уйдет сообщение...
задача значительно облегчится...
поезд, а Штирлиц ушел к радистам составлять текст телеграммы резидентурам
гестапо в Базеле и Берне, Мюллер вдруг с ужасом подумал, что все
случившееся может быть дьявольской игрой Штирлица, который решил разбить
его блок с Борманом; он сейчас позвонит рейхсляйтеру от радистов и скажет,
в каком поезде отправлен Рубенау, и еврея на следующей же станции снимут и
отвезут к Кальтенбруннеру, и он там расскажет все; и тогда - конец; Борман
уберет его, Мюллера, никакие объяснения невозможны...
штурмбанфюрера Гешке (тот одно время возглавлял референтуру гестапо по
делам, связанным с русской разведывательной сетью в рейхе: потом был
отправлен личным представителем шефа гестапо на ключевой пост - к
связистам, вполне надежен) проследить за тем, чтобы Штирлиц ни в коем
случае не мог позвонить в город; затем связался с отделом гестапо на
транспорте и передал двум женщинам, сопровождающим пассажира в седьмом
вагоне, купе первого класса, наспех зашифрованный приказ: их подопечный
Рубенау должен быть отравлен (ампулу передадут в Штутгарте на перроне);
сделать это надо после того, как кончится пограничная проверка германской
стражей в Базеле; на столике, перед тем как женщины покинут вагон, должен
быть оставлен железнодорожный билет, на котором надо написать следующее:
"Передать доктору Бользену, народное предприятие имени Роберта Лея,
Бабельсберг, Ягдштрассе, 7; касса 4, кассир Лумке" (хорошо, что вспомнил
еще одного мюнхенского головореза, давно не использовал; раньше работал по
кражам на транспорте, агент бесценный; мелочей нет, все надо хранить,
закладывая в дело заранее); проводник должен быть проинструктирован, чтобы
дать показания швейцарской полиции, что в купе вместе с убитым ехал
мужчина лет сорока пяти, корректный интеллигент, сел в вагон в Берлине...
- Должен сообщить вам трагическую новость: ваш муж погиб. И убил его тот
человек, который сидел напротив вас, вон в том кресле. Его фамилия -
Штирлиц, он скрылся, мы его ищем.
привел в чувство, конечно же, началась истерика; он, тем не менее, знал,
как прекращать бабьи истерики: ударил кулаком по столу, закричал:
Да, да, да...
паспорт для вас и для Евочки. - Он протянул женщине документ и конверт с
пятьюстами франками. - Вас сейчас посадят на поезд, уезжайте в Швейцарию.
Вот вам фотография человека, который убил вашего мужа. У него две фамилии:
одна - Бользен, а другая - Штирлиц. Здесь же, - он протянул ей второй
конверт, - довесок к фото; отпечатки его пальцев. Пока ваш маленький Пауль
сидит здесь, в посольстве, молчите. Но как только он окажется с вами, в
Швейцарии, идите в полицию и рассказывайте им все. Абсолютно все. И
начинайте искать убийцу вашего мужа: он сейчас может оказаться в
Швейцарии. Мстите ему - за себя и за меня. Ясно? Но забудьте отныне мое
имя. Если посмеете помнить - я вам не позавидую.
ПОСЛЕДНЯЯ ПОПЫТКА
__________________________________________________________________________
лыжный сезон здесь - особенно на хороших склонах с северной стороны -
временами продолжался до первых чисел мая.
между Ойгеном Шритвассером и Куртом Безе, машину вел Вилли Драхт,
штурмбанфюрер из референтуры Мюллера.
ознакомился с личными делами всех офицеров, работавших в Альт Аусзее, в
кабинете шефа гестапо, - Мюллер повторил:
пусть это запомнит Штирлиц тоже. Когда он вернулся в рейх после
блистательно выполненного задания в Швейцарии, его жизни постоянно
угрожает опасность. Дважды он чудом вылез из переделки. Если случится
третья - ему несдобровать. Поэтому, ребята, я запрещаю вам оставлять
Штирлица одного хоть на одно мгновение. Работать - вместе: питаться -
вместе; спать - в одной комнате; даже писать ходите вдвоем... Запомните,
ребята, - он обратился к трем высоким малоподвижным эсэсовцам, - Штирлиц -
человек нездоровой храбрости. Он готов идти против врагов с открытым
забралом. Это нравится рейхсфюреру, мне, конечно, тоже, но я отвечаю за
его жизнь перед имперским руководством, именно поэтому отправляю вас с
ним.
признателен вам за ту заботу, которую вы проявляете обо мне, но как быть,
если в Линце возникнет необходимость поговорить с тем, в ком я буду
заинтересован - в процессе расследования? Разговор с глазу на глаз - одно,
а если мы начнем проводить собеседования за круглым столом, никакого
результата я не получу...
пятнадцатью гектарами прекрасного парка. Забор надежно укрывает вас от
врага; подступы простреливаются с вышек; гуляйте себе по дорожкам и ведите
беседы с глазу на глаз... Я понимаю, в особняке никто из тамошних людей с
вами открыто говорить не станет, им известно лучше, чем кому бы то ни
было, где, каким образом и с какого расстояния прослушиваются их
разговоры. Но вам придется записывать беседы в парке, Штирлиц. И
передавать их Ойгену, а вы, - он посмотрел на Шритвассера, - организуете
их немедленную доставку в Берлин, это ваша забота, Ойген: Штирлицу нет
нужды забивать голову мелочами.
возможности прослушивать свои беседы еще и еще раз, перед встречей с
другими сотрудниками, стану путаться в именах и фактах... Мне так трудно
работать, группенфюрер...
Мюллер. - Это все, друзья. Я вручаю вам Штирлица, которого люблю. Я
горжусь им. Вы должны вернуть его сюда через неделю и получить заслуженные
награды. Хайль Гитлер!
наручниках?