Чтение 511–й страницы книги ~Тысяча и одна ночь~

и приведите ко мне скорее того юношу, который находится у нее в доме".

И старуха вышла, влекомая привратником и рабом, и цвет ее лица пожел-
тел, и у нее дрожали поджилки, и пошла к себе домой и вошла к Хасану. И
когда она вошла, Хасан поднялся и поцеловал ей руки и поздоровался с
нею, но старуха не поздоровалась с ним и сказала: "Иди поговори с цари-
цей! Не говорила ли я тебе: "Возвращайся в твою страну". И не удерживала
ли тебя от всего этого, но ты не послушался моих слов? Я говорила: "Я
дам тебе то, чего никто не может иметь, и возвращайся в твою страну пос-
корее", но ты мне не повиновался и не послушался меня, а напротив, сде-
лал мне наперекор и избрал для себя и для меня гибель. Вот перед тобою
то, что ты выбрал, и смерть близка. Иди поговори с Этой развратной рас-
путницей, своевольной обидчицей".

И Хасан поднялся с разбитым сердцем, печальной душой и испуганный,
говоря: "О хранитель, сохрани! О боже, будь милостив ко мне в том, что
ты определил мне из испытаний, и покрой меня, о милостивейший из милос-
тивых". И он отчаялся в жизни и пошел с теми двадцатью рабами, приврат-
ником и старухой. И они ввели Хасана к царице, и он увидел своих детей,
Насира и Мансура, которые сидели у царицы на коленях, и она играла с ни-
ми и забавляла их. И когда взор Хасана упал на его детей, он узнал их и
вскрикнул великим криком и упал на землю, покрытый беспамятством, так
сильно он обрадовался своим детям..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Восемьсот пятнадцатая ночь

Когда же настала восемьсот пятнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что когда взор Хасана упал на его детей, он уз-
нал их и вскрикнул великим криком и упал на землю, покрытый беспа-
мятством. А очнувшись, он узнал своих детей, и они узнали его, и взвол-
новала их врожденная любовь, и они высвободились из объятий царицы и
встали возле велик он и славен! - внушил им слова: "О батюшка наш!"

И заплакали старуха и присутствующие из жалости и сочувствия к ним и
сказали: "Хвала Аллаху, который соединил вас с вашим отцом!" А Хасан,
очнувшись от обморока, обнял своих детей и так заплакал, что его покрыло
беспамятство. И, очнувшись от обморока, он произнес такие стихи:

"Я вами клянусь: душа не может уже терпеть

Разлуку, хотя бы близость гибель сулила мне.

Мне призрак ваш говорит: "Ведь завтра ты встретишь их".

Но разве, назло врагам, до завтра я доживу?

Я вами клянусь, владыки, как удалились вы,

Мне жизнь не была сладка совсем уже после вас.

И если Аллах пошлет мне смерть от любви моей,

Я мучеником умру великим от страсти к вам.

Газелью клянусь, что в сердце пастбище обрела,

Но образ ее, как он, бежит от очей моих, -

Коль вздумает отрицать, что кровь мою пролила,

Она на щеках ее свидетелем выступит".

И когда царица убедилась, что малютки - дети Хасана и что ее сестра,
госпожа Манар-ас-Сана, - его жена, в поисках которой он пришел, она
разгневалась на сестру великим гневом, больше которого не бывает..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Восемьсот шестнадцатая ночь

Когда же настала восемьсот шестнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что когда царица Нур-альХуда убедилась, что ма-
лютки - дети Хасана и что ее сестра, Манар-ас-Сана, - его жена, в поис-
ках которой он пришел, она разгневалась на сестру великим гневом, больше
которого не бывает, и закричала в лицо Хасану, и тот упал без чувств. А
очнувшись от обморока, он произнес такие стихи:

"Ушли вы, но ближе всех людей вы душе моей,

Вы скрылись, но в сердце вы всегда остаетесь.

Аллахом клянусь, к другим от вас я не отойду

И против превратностей судьбы буду стоек.

Проходит в любви к вам ряд ночей и кончается,

А в сердце моем больном стенанья и пламя

Ведь прежде я не хотел разлуки на час один,

Теперь же ряд месяцев прошел надо мною.

Ревную я к ветерку, когда пролетает он, -

Поистине, юных дев ко всем я ревную".

А окончив свои стихи, Хасан упал, покрытый беспамятством. И, очнув-
шись, он увидел, что его вытащили, волоча лицом вниз, и поднялся и по-
шел, путаясь в полах платья, и не верил он в спасение от того, что пере-
нес от царицы. И это показалось тяжким старухе Шавахи, но она не могла
заговорить с царицей о Хасане из-за ее сильного гнева.

И когда Хасан вышел из дворца, он был растеряй и не знал, куда де-
ваться, куда пойти и куда направиться, и стала для него тесна земля при
ее просторе, и не находил он никого, кто бы с ним поговорил и развлек бы
его и утешил, и не у кого было ему спросить совета и не к кому напра-
виться и не у кого приютиться. И он убедился, что погибнет, так как не
мог уехать и не знал, с кем поехать, и не знал дороги и не мог пройти
через Долину Джиннов и Землю Зверей и Острова Птиц, и потерял он надежду
жить. И он заплакал о самом себе, и покрыло его беспамятство, а очнув-
шись, он стал думать о своих детях и жене и о прибытии ее к сестре и
размышлять о том, что случится у нее с ее сестрой.

А потом он начал раскаиваться, что пришел в эти земли и что он не
слушал ничьих слов, и произнес такие стихи:

"Пусть плачут глаза о том, что милую утратил я:

Утешиться трудно мне, и горесть моя сильна.

И чашу превратностей без примеси выпил я,

А кто может сильным быть, утратив возлюбленных?

Постлали ковер упреков меж мной и вами вы;

Скажите, ковер упреков снова когда свернут?

Не спал я, когда вы спали, и утверждали вы,

Что я вас забыл, когда забыл я забвение.

О, сердце, поистине, стремится к сближению,

А вы - мои лекари, от хвори храните вы.

Не видите разве, что разлука со мной творит

Покорен и низким я и тем, кто не низок был.

Скрывал я любовь мою, но страсть выдает ее,

И сердце огнем любви на веки охвачено.

Так сжальтесь же надо мной и смилуйтесь: был всегда

Обетам и клятвам верен в скрытом и тайном я.

Увижу ли я, что дни нас с вами сведут опять?

Вы - сердце мое, и вас лишь любит душа моя.

Болит мое сердце от разлуки! О, если бы

Вы весть сообщили мне о вашей любви теперь!"

А окончив свои стихи, Хасан продолжал идти, пока не вышел за город, и
он увидел реку и пошел по берегу, не зная, куда направиться, и вот то,
что было с Хасаном.

Что же касается его жены, Манар-ас-Сана, то она пожелала выехать на
следующий день после того дня, когда выехала старуха. И когда она соби-
ралась выезжать, вдруг вошел к ней придворный царя, ее отца, и поцеловал
землю меж ее руками..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Восемьсот семнадцатая ночь

Когда же настала восемьсот семнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что когда Манар-ас-Сана собиралась выезжать,
вдруг вошел к ней придворный царя, ее отца, и поцеловал землю меж ее ру-
ками и сказал: "О царевна, твой отец, царь величайший, приветствует тебя
и зовет тебя к себе". И царевна поднялась и пошла с придворным к отцу,
чтобы посмотреть, что ему нужно. И когда отец царевны увидал ее, он по-
садил ее с собой рядом на престол и сказал: "О дочка, знай, что я видел
сегодня ночью сон, и я боюсь из-за него за тебя и боюсь, что постигнет
тебя из-за этой поездки долгая забота". - "Почему, о батюшка, и что ты
видел во сне?" - спросила царевна.

И ее отец ответил: "Я видел, будто я вошел в сокровищницу и увидел
там большие богатства и много драгоценностей и яхонтов, и будто понрави-
лись мне во всей сокровищнице среди всех этих драгоценностей только семь
зерен, и были они лучшими в сокровищнице. И я выбрал из этих семи камней
один - самый маленький из них, но самый красивый и сильнее всех сиявший.
И как будто" я взял его в руку, когда мне понравилась его красота, и вы-
шел с ним из сокровищницы. И, выйдя из ее дверей, я разжал руку, раду-
ясь, и стал поворачивать камень, и вдруг прилетела диковинная птица из
далеких стран, которая не из птиц нашей страны, и низринулась на меня с
неба и, выхватив камешек у меня из руки, положила его обратно на то мес-
то, откуда я его принес. И охватила меня забота, грусть и тоска, и я ис-
пугался великим испугом, который пробудил меня от сна, и проснулся, пе-
чальный, горюя об этом камне. И, пробудившись от сна, я позвал толкова-
телей и разъяснителей и рассказал им мой сон, и они мне сказали: "У тебя
семь дочерей, и ты потеряешь младшую и ее отнимут у тебя силой, без тво-
его согласия". А ты, о дочка, младшая из моих дочерей и самая мне доро-
гая и драгоценная. И вот ты уезжаешь к твоей сестре, и я не знаю, что у
тебя с ней случится. Не уезжай и вернись к себе во дворец".

И когда Манар-ас-Сана услышала слова своего отца, ее сердце затрепе-