Чтение 53–й страницы книги ~Машина различий~

- Идеальные! - восхитился Мэллори. - Ты могла бы позировать художникам.

- Позировала, - усмехнулась Хетти. - Только на этом не заработаешь.

От пристани донесся гудок пироскафа. Они побежали со всех ног и успели
взлететь по сходням за какую-то секунду до отхода. После суматошного бега
виски снова ударило Мэллори в голову. Дав девушке шиллинг, чтобы та
заплатила четыре пенса за проезд, он отыскал на палубе парусиновый шезлонг.
Кораблик развел пары, его колеса зашлепали по черной воде.

- Пошли в салон, - сказала Хетти. - Там есть что выпить.

- Мне хочется посмотреть на Лондон.

- Не думаю, что тебе понравится.

- Понравится, если ты останешься со мной.

- Как ты интересно говоришь, Нед! - рассмеялась девушка. - Забавно, я
сперва подумала, что ты фараон, такой ты был строгий и важный. Но фараоны
так не говорят, хоть пьяные, хоть трезвые.

- Тебе не нравятся комплименты?

- Нет, очень нравятся. Но и шампанское мне тоже нравится.

- Подожди минутку. - Мэллори был пьянее, чем ему хотелось бы. Тяжело
поднявшись, он отошел к ограждению носа и крепко его стиснул, стараясь
вернуть пальцам чувствительность. - Темнотища-то какая в городе.

- Слушай, а ведь точно, - удивилась девушка. От нее пахло соленым потом,
чайной розой и шахной. Мэллори задумался, много ли у нее там волос и какого
они цвета. Ему очень хотелось их увидеть.

- А почему это, Нед?

- Что почему?

- Почему так темно? Это что, из-за тумана?

- Газовые фонари, - объяснил Мэллори. - Правительство отключило все
газовые фонари в городе, потому что от них дым.

- Ловко придумано.

- А теперь люди шляются по темным улицам и громят все, что ни попадется.

- Откуда ты знаешь? Он пожал плечами.

- Так ты точно не фараон?

- Нет, Хетти.

- Не люблю фараонов. Они всегда так разговаривают, будто знают чего-то,
чего ты не знаешь. И не говорят, откуда они это знают.

- Я бы мог тебе рассказать, - вздохнул Мэллори. - Даже хотел бы. Но ты не
поймешь.

- Пойму, Нед, - сказала Хетти голосом тусклым, как шелушащаяся краска. -
Я люблю слушать, как говорят умные мужчины.

- Лондон - это очень сложная система, выведенная из равновесия. Это
как... Как пьяный мужик, вдребезги пьяный, в комнате с бутылками виски.
Виски спрятано - поэтому он ходит и ищет. Найдет бутылку, глотнет и
отставит, и тут же о ней забудет. А потом снова ходит и ищет - и так раз за
разом.

- А потом у него кончается выпивка, и ему приходится бежать в лавку.

- Нет. Спиртное никогда не кончается. Есть еще демон, он постоянно
доливает бутылки. Это у нас открытая динамическая система. Человек бродит и
бродит по комнате вечно, никогда не зная, каким будет его следующий шаг.
Совершенно вслепую и ничего на зная наперед, он выписывает круги, восьмерки,
любые фигуры, какие только можно придумать, катаясь на коньках, но он
никогда не выходит из комнаты. А потом однажды гаснет свет, и человек сломя
голову выбегает наружу в кромешную тьму. И тогда может случиться все, что
угодно, ибо тьма кромешная есть Хаос. Вот и у нас там Хаос, Хетти.

- И тебе это нравится, да?

- Что?

- Я не очень понимаю, что ты там сейчас говорил, но вижу, что тебе это
нравится. Тебе нравится об этом думать. - Легким, совершенно естественным
движением Хетти приложила руку к его ширинке. - Колом стоит! - Она отдернула
руку и торжествующе усмехнулась.

Мэллори боязливо оглянулся. На палубе было с десяток пассажиров. Никто,
похоже, не смотрел, но разве в этой темноте что разберешь.

- Ты дразнишься, - обиженно сказал он.

- Вот вытащи и увидишь, как я умею дразниться.

- Я уж подожду более подходящих времени и места.

- Вона как мужики заговорили, - рассмеялась Хетти.

Мерное шлепанье внезапно зазвучало по-иному; к нему примешался треск
лопающихся пузырей. От черной воды пахнуло невыносимым смрадом.

- Гадость какая! - воскликнула Хетти, зажимая рот ладонью. - Пошли в
салон, Нед, пошли, ну, пожалуйста!

Но Мэллори удерживало странное любопытство.

- А что, бывает еще хуже? Ниже по реке?

- Гораздо хуже, - пробубнила Хетти сквозь пальцы. - Я видела, как люди
шлепаются в обморок.

- Тогда почему паромы еще ходят?

- Они всегда ходят, - объяснила Хетти. - Это же почтовые.

- Ясно, - кивнул Мэллори. - А могу я тут купить марку?

- Внутри. - Хетти настойчиво тянула его за локоть. - И марку, и
что-нибудь еще, для меня.

***

Хетти зажгла в крошечной, тесно заставленной прихожей масляную лампу;
Мэллори, несказанно довольный, что вырвался наконец из душной жути закоулков
Уайтчепела, протиснулся мимо нее в гостиную. На квадратном столике
громоздилась пачка иллюстрированных газет, все еще доставлявшихся по домам,
несмотря на смрад. Жирные, различимые даже в полутьме заголовки стенали об
очередном ухудшении здоровья премьер-министра. Старик Байрон вечно
симулировал какую-нибудь болезнь: то у него отнималась нога, то отекало
легкое, то барахлила печень.

Хэтти внесла в гостиную горящую лампу, и тут же на пыльных обоях расцвели
поблекшие розы. Мэллори уронил на стол золотой соверен. Он ненавидел
неприятности в подобных делах и всегда платил вперед. Хетти услышала звон и
улыбнулась. Потом она сбросила грязные ботинки, прошла, покачивая бедрами, в
конец комнаты и распахнула дверь, из-за которой доносилось приглушенное
мяуканье. В комнату вбежал большой серый кот. Хетти подхватила его на руки,
погладила, приговаривая: ?Соскучился, Тоби, соскучился по мамочке?, - и
выпроводила на лестницу. Мэллори терпеливо ждал.

- Ну а теперь займемся тобой, - сказала Хетти, встряхивая
темно-каштановыми локонами.

Спальня оказалась довольно маленькой и убогой, здесь стояли дубовая
двуспальная кровать и высокое помутневшее трюмо, стоившее когда-то немалых
денег. Хетти поставила лампу на ободранную прикроватную тумбочку и начала
расстегивать кофточку; вытащив руки из рукавов, она чуть ли не с ненавистью
отбросила ни в чем не повинную одежду в сторону. Переступив через упавшую на
пол юбку, девушка начала снимать корсет и туго накрахмаленную нижнюю юбку.

- Ты не носишь кринолина, - хрипло заметил Мэллори.

- Терпеть их не могу.

Хетти расстегнула нижнюю юбку, сняла ее и отложила в сторону. Ловко
расстегнув крючки корсета, она распустила шнуровку, стянула его через бедра
и с облегчением вздохнула; теперь на ней осталась только коротенькая
кружевная рубашка.

Мэллори освободился от сюртука и ботинок. Ширинка у него чуть не
лопалась. Очень хотелось выпустить зароговевший орган на волю, но при свете
было как-то неудобно.

Хетти с размаху запрыгнула на постель, громко скрипнув пружинами. Мэллори
не мог позволить себе такой порывистости; он осторожно присел на край
кровати, насквозь пропитанной запахами апельсиновой туалетной воды и пота,
аккуратно снял брюки и ?неупоминаемые?, сложил их и положил на стул,
оставшись - по примеру хозяйки дома - в одной рубашке.

Затем Мэллори наклонился, расстегнул кармашек нательного пояса и вытащил
пакетик ?французских дирижаблей?.

- Я воспользуюсь защитой, дорогая, - пробормотал он. - Ты не против?

- Дай-ка мне поглядеть. - Хетти приподнялась на локте.

Мэллори продемонстрировал ей скатанный колпачок из овечьей кишки.

- Этот не из тех, хитрых, - облегченно сказала девушка. - Делай, как тебе
нравится, дорогуша.

Мэллори осторожно натянул приспособление на член. Так будет лучше, думал
он, довольный своей предусмотрительностью. ?Защита? давала ощущение, что он
контролирует обстановку, к тому же так безопаснее, и деньги, - те, отданные
сутенеру, - не зря выкинуты.

Крепко обвив шею Мэллори руками, Хетти намертво присосалась к нему
влажным широким ртом. Мэллори вздрогнул, почувствовав на деснах кончик
скользкого, верткого, как угорь, языка. Необычное ощущение резко подстегнуло
его пыл. Он забрался на девушку; ее плотное тело, чуть прикрытое непристойно
тонкой рубашкой, наощупь было восхитительно. После некоторых трудов ему
удалось задрать подол почти до талии. Дальше пришлось искать дорогу во
влажных густых зарослях; Хетти поощряюще вздыхала и постанывала. Потеряв
наконец терпение, она без особых церемоний взяла дело в свои руки и довела
заплутавшего путника до желанного приюта.

Теперь она перестала сосать рот Мэллори, оба они дышали как пароходы,
кровать под ними тряслась и скрипела, как расстроенный панмелодиум.

- О, Нед, дорогой! - внезапно взвизгнула Хетти, вонзив ему в спину восемь
острых ногтей. - Какой он большой! Я сейчас кончу! - Она начала судорожно
извиваться.

Мэллори давно не слышал, чтобы женщина говорила во время совокупления
по-английски; совершенно ошарашенный, он резко кончил, как будто бесстыдное
раскачивание гладких, упругих бедер насильно вырвало семя из его плоти.

После короткой паузы, когда оба они переводили дух, Хетти чмокнула
Мэллори в щеку и сказала:

- Это было прекрасно, Нед. Ты действительно знаешь, как это делается. А
теперь давай поедим, давай? До смерти жрать хочется.