Богами, все еще эхом отдавалась по всей Пандемии. Новости о
бандорском побоище разлетелись по Империи стремительнее, чем
их сумели бы разнести курьеры. Вряд ли кто-либо мог бы
сказать, откуда исходят слухи, но их никто не оспаривал.
оборванных беженцев скитались по западным провинциям,
опустошенным гоблинской ордой так, словно здесь прошел
смерч. Из двух соседних городов один мог оказаться
совершенно целым, а второй быть уничтожен до основания.
Начали шириться неизбежные в таких условиях грабежи, а
легионов, которые могли бы поддержать порядок, не было.
Изголодавшиеся беженцы принялись нападать на своих более
удачливых соседей и грабить их. В том году во всех западных
провинциях Империи урожай так и остался несобранным. Зато
голод и смерть собрали обильную жатву.
нашествия гоблинов. Его разорили сами импы.
ордой, куда более многочисленной, чем гоблины. Они пожирали
все вокруг, словно саранча.
и двинул их против этой орды. Войска тащились по бесконечным
дорогам, а мирные жители смотрели им вслед, замерев от
c& a . Они не сомневались, что через оставленные без охраны
границы хлынут враги.
бы поправить ситуацию настолько, что крестьяне сумели бы
спасти хотя бы часть урожая. Ведь лишь отдельные части армии
на юге встретились с чернью, и там, где трибуны пытались
навести порядок, начались небольшие стычки. Прежде чем
подошли главные силы, имперские курьеры разнесли новый
приказ - кризис, вызванный нашествием гоблинов, преодолен,
войскам предписывается вернуться на свои базы, оставленные
несколько месяцев назад.
заново пройти изматывающий путь.
представлялись разумными, но легионы ежедневно потребляли не
одну тонну продовольствия. Имперский комиссариат и так
сотворил чудо, наполняя склады, расположенные вдоль дорог,
ведущих в Хаб, но он не предвидел этой внезапной команды
"кругом". Легаты не желали смотреть, как их солдаты будут
умирать от голода. Они повернули войска с главных дорог на
проселочные и принялись реквизировать все, что им было
нужно. И вскоре сельскохозяйственные районы Империи
превратились в военную добычу своих же собственных войск.
завершился. Двор был поглощен подготовкой к коронации. Со
времени последней такой церемонии минуло пятьдесят лет, и
Шанди решил, что его собственная коронация должна стать
величайшим празднеством за всю историю Империи.
возвращавшаяся в Хаб после того, как жара спадала, на этот
раз предпочла остаться в столице. Город, казалось, сошел с
ума от балов, приемов и вечеринок - все наверстывали
вынужденное затишье траура. Хотя лорд Ампили посещал
большинство этих приемов, все были уверены, что у него
нелады со здоровьем. Даже люди, близко с лордом не знакомые,
отмечали его необыкновенную бледность. Из уст в уста
передавался слух, - впрочем, неподтвержденный, - что Ампили
потерял аппетит.
обещания, но он отказывался прекратить войну, прежде чем
претендент на престол не выполнит свою часть соглашения -
если, конечно, это ему когда-нибудь удастся. Так что пока
торжествующие гномы терзали изможденные имперские гарнизоны,
словно стаи пираний.
со дня на день ожидали появления джиннов. Все имеющиеся в
наличии имперские корабли патрулировали побережье, готовясь
отразить нападение флота халифа Азака.
ярость, разжаловал генерала Каракса и отправил его войска
вниз по Темной реке, начать войну в Ургаксоксе.
домой, в Нордленд, где таны собирали экипажи для своих
боевых кораблей. Каждый етун, принесший клятву какому-либо
предводителю, направлялся в Нинтор, на ежегодную сходку,
проходившую в день летнего солнцестояния. Никто не
сомневался, что на этот раз на сходке будет решаться вопрос
о войне. Гребцы, налегая на весла галер, распевали боевые
песни.
те тролли, которые были схвачены вместе с ней, выдали
множество волшебников-антропофагов, но небольшие группки
людоедов все еще бродили на свободе, пытаясь расставлять
свои ловушки под недремлющим оком Сговора.
там пересел на имповское торговое судно, направлявшееся в
Зарк. "Дочь моря", которая отправилась своим путем, он
благословил на прощанье.
покинул Илрэйн гораздо быстрее, чем предполагал.
Квобля в поисках убежища и хотели лишь одного - чтобы их
оставили в покое.
нависали скалы Прогиста.
льда. Пастухи и работники отправились в предгорья заниматься
обычными летними делами, но в этом году у пристани так и не
появилось ни одного торгового судна. Казалось, мир забыл о
Краснегаре. Никто не приплыл по морю и никто не пришел из
лесов.