меньше. Ни на мгновение я не терял сознания, в этом я твердо уверен.
Прошло меньше минуты. Вдруг шар погас. Факел я выронил раньше, чем
вошел. Меня окружила полная темнота. Высечь огонь было нечем. И я был
жив, тайник не убил меня. Тогда я понял, что "боги" обманули нас, а
значит, они и не были богами. Я слышал, как захлопнулась дверь, сама
собой, я не трогал ее. Ощупью добрался я до люка и вышел в сад. Геза,
поверь мне, я не лишился рассудка, мой разум был в полном порядке.
Стоял день! И, судя по положению солнца, вторая половина дня. А ведь я
вошел в подземный ход несколько минут назад и это было вечером.
ошеломленный во много раз больше, чем ты сейчас. Я встретил Рени. Как
всегда, он поклонился мне и сказал: "Наконец-то ты вернулся, мой
господин!" Я прошел мимо, не потому что не хотел, а потому что не в
силах был ничего ответить. Что это значит? Почему Рени сказал:
"Наконец-то"? Пусть прошла ночь, пусть еще половина дня. Это не могло
послужить поводом к такой фразе. А потом я увидел тебя. Ты страшно
удивился и спросил, где я был "так долго".
вот когда это было! Тебя не было сорок дней, и мы все тщетно ломали
голову над этой загадкой. Даже Роз и Бора тревожились. Народу сказали,
что ты болен.
Что стоит уже середина второй луны. Как могло это произойти? Человек
не замечает времени, когда теряет сознание. Но если я даже и потерял
сознание, я должен был быть сильно истощен. Я не ел и не пил сорок
дней, а чувствовал себя так же, как всегда. Но это еще не все, Геза.
Слушай, что было дальше. Даже сейчас меня охватывает дрожь, когда я
вспоминаю... Потрясенный всем, что мне пришлось испытать, я
почувствовал себя плохо и прилег. Сердце билось неистово. И
внезапно... - Ден схватил руку Гезы и сжал ее, - внезапно я заметил,
что мое сердце... бьется... с правой стороны.
Ден помешался, мелькнула у него. Инстинктивно он протянул руку к груди
брата. Ден мягко отвел ее.
сердце билось с правой стороны. Было именно так! Больше того! Когда я
положил на грудь руку, то положил левую и на правую сторону груди. Я
поступил так машинально, не думая. Мои руки поменялись местами. Я
никогда не был человеком, у которого левая рука является главной.
Такие люди есть, ты знаешь. Конечно, мне показалось, что я сплю и вижу
все во сне. Тогда я сильно ущипнул себя. И снова левой рукой. Самое
удивительное - мне не показалось это странным или непривычным. Мое
тело как бы перевернулось. То, что я привык ощущать справа, стало
левым, и наоборот. В ужасе я вскочил, бросился к столу и написал
несколько слов. Геза! Я писал левой рукой и не слева направо, как
всегда, а справа налево. Писал легко и свободно. А прежде я не мог
написать левой рукой ни слова. Не помню, сколько времени просидел я у
стола. И странная мысль явилась мне. Если, войдя в тайник, я
перевернулся, то, войдя туда вторично, снова стану сам собой. Я
бросился в сад. Темнело; видимо, я долго сидел у стола. На небо висела
половина луны. А ведь я помнил, что только вчера видел ее узкий край.
Тогда я еще не верил, не мог верить в сорок дней. Факела я с собой не
взял. Ощупью добрался до двери. В полной темноте нащупал выступ и
трижды нажал на него. Я не только дотронулся до двери, но и прижался к
ней всем телом. И снова остался жив. Они нам солгали! Дверь открылась,
и я упал внутрь. Шар не загорелся. Меня по-прежнему окружала темнота.
Я не почувствовал, что падаю в бездну. Но на этот раз я потерял
сознание. Очнулся, как после тяжелого сна, весь разбитый, с болью во
всем теле. Из шара исходил свет. Но очень слабый, не белый, а желтый,
темно-желтый, как от коптящей светильни. Мои ноги находились за
пределами тайника. Я выполз из него. Шар сразу погас. Я думаю, что
больше часа лежал на мокрой земле. Потом встал и выбрался наружу. В
небе висела все та же половина луны. Но она немного отошла от прежнего
места. Было ясно, что на этот раз прошел именно час, или чуть больше.
Выходя из беседки, я оперся рукой о дерево. Правой рукой! Я схватился
за сердце, и снова правой рукой. Сердце билось, как всегда, слева. Все
стало опять нормальным.
имею права унести с собой в могилу нераскрытую тайну. Я все время
думаю об этом, стараюсь понять и... ничего не понимаю. Иногда мне
кажется, что ничего не было. Но записка, которую я сохранил,
доказывает мне, что все это было. Я покажу ее тебе. Моей рукой
написано три слова, справа налево. Сколько раз пытался я повторить эту
надпись, ничего не выходило. Как раньше, так и теперь я не могу писать
левой рукой.
головой, точно отгоняя мысли.
придушенным голосом.
примерно четыре луны тому назад. Вернее, я заметил это четыре луны
тому назад.
почти потерял голос.
еще более таинственно, чем то, что ты уже слышал. И страшнее, во много
раз страшнее. Я начал и должен рассказать до конца. Может быть, смерть
уже близка ко мне. Пусть же тайна не умрет со мной, пусть узнаешь ее
ты, мой родной брат и преемник. Ведь когда я умру, ты станешь
верховным жрецом страны. Но чтобы ты опять не счел меня безумным...
сорвал с себя верхнюю часть одежды.
Ударь со всей силой, какая у тебя есть. Как только можешь сильнее.
ударить.
мускулистую руку.
самому себе в минуту вторичного малодушия. Нанес вот сюда, в сердце.
Смотри! Разве есть на моей груди какой-нибудь след? А нож был в моем
сердце, был на всю его длину. Бей! И как можешь сильнее!
доказательств слов Дена, то сам сойдет с ума.
брату страшный удар, который, казалось, должен был рассечь Дена
надвое...
воздух!
будешь верить мне. Если мало, повтори! Я не почувствовал твоего удара.
не может быть!
ничтожно в сравнении с моим, когда я ударил себя ножом и не
почувствовал удара, когда вынул нож из раны и не увидел никакой раны.
Видимо, моя голова сделана крепко, раз сохранился в ней разум после
такого испытания.
были сомнения в правдивости всего рассказа, то теперь они рассеялись.
Он со страхом смотрел на брата.
жертвоприношения. Я находился в святилище храма и надевал священные
одежды. Кроме меня, там никого не было. Ты знаешь, как тяжела золотая
цепь, которую носит при церемониях верховный жрец. Я надел ее, и
вдруг... она стала погружаться в мое тело, как если на поверхность
болота положить тяжелый предмет. Я видел, как натягивается материя
моего одеяния, погружаясь в плечи вслед за цепью. Боли я не испытывал,
но был так поражен, что даже не испугался. Страх пришел позже. Цепь
погрузилась до ключицы и остановилась. Вероятно потому, что ее
удержала в этом положении материя. Я очнулся от оцепенения и схватил
цепь. Она легко вышла из тела. Я отбросил ее, как если бы она была
раскаленная. А материя одежды так и осталась углубленной в мои плечи.
Я был уверен, что увижу глубокие вмятины, но, раздевшись, не увидел
ничего. Плечи были такими же, как всегда. Я почти упал на скамью,
пораженный, ошеломленный, испуганный - все вместе. Потом вошел ты,
удивленный, что я заставляю так долго ждать себя. Храм был полон
народу. Я сказал тебе, что болен и не могу исполнять обряд.
место в церемонии.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Конан-Дойль Артур