сможет разрешить другим войти в помещение.
легко. Потому что в таких воротах не может не быть какого-то сервомеханизма.
Механического или, допустим, гидравлического. Механизма, помогающего
створкам распахнуться при относительно слабом нажиме. Механизма, пригодного
для работы и тогда, когда в сети нет тока.
сдвинуть их, понадобилось немалая энергия, запасенная в сжатой пружине или в
цилиндрах гидравлики. Масса ворот очень велика, и теперь их не остановить до
тех пор, пока стзорки не дойдут до какого-то ограничителя. Откатываясь, эти
створки могут проделать немалую работу, и если к ним при помощи какого-то
привода подключить механизм, они без труда приведут его в движение. Правда,
створки отъезжают не очень быстро, но при помощи редуктора они могли бы
раскрутить до больших оборотов...
баллона; значит, не гидравлика, а пневматика. Приведенные поворотом ключей в
рабочее состояние, баллоны дадут струю газа высокого давления, и механизм,
открывающий ворота и одновременно запускающий подрывную машинку, придет в
движение. Но...
пневматика должна действовать в любом случае, а раз отворяются ворота,
значит, по моему предположению, подрывная машинка должна сработать, как
сработала любовь Шпигеля к электрическому способу взрывания.
сработать, помешает ей дать нужный импульс.
определенной скоростью. Если число оборотов меньше, ток получится слабым и
взрыватели уцелеют.
медленно. Не так, как отворит их пневматика, - тогда взрыв, - а каким-то
способом затормаживая их, чтобы они отворялись, как говорится, в час по
чайной ложке.
какой-то здоровый болт или крюк, чтобы ввернуть его в то нарезное гнездо в
верее, заглушенное гайкой, о котором мы с Сулейманычем так и не пришли к
определенному выводу, - если заблаговременно ввинтить его, а теперь
уцепиться, повиснуть на нем всем телом, - ворота этого даже не почувствуют:
слишком ничтожной будет прибавка к их собственной массе.
другой конец троса удерживать не одному, а целой группе людей.
ослабнет...
на тормозах, разматывая трос с барабана, позволить воротам открываться
именно с той скоростью, какая нужна - и ни сантиметром быстрее.
автомобильчик. Вот если бы прикрутить ее. Привинтить... И тут я понял.
люди. Но когда они закончат, он отошлет их назад и дальше будет действовать
один. Ввинтит крюк. Зацепит трос. Поставит лебедку на тормоз, натянув трос
до предела. Лебедка проверена, испытана, она не подведет. Затем майор
отопрет замки, но створки не тронутся с места: трос надежно удерживает их.
Теперь можно подойти к лебедке и осторожно, по капельке, отпускать его.
Вращается ротор подрывной машинки. Но вращается медленно, еле-еле. И ток в
обмотке возникает ленивый, слабый. Его недостаточно, чтобы дать заряд на
пластины конденсатора, вызвать искру, чтобы сработал капсюль ...
пот. Дело сделано. Можно идти внутрь и работать дальше. Остались пустяки.
оборотом речи. - То-то было бы шуму, - продолжает он думать опять-таки
своими, германскими словами, - если бы эти косоглазые попробовали сунуться
сюда.
камина, другим - тепло женщины, прекрасной женщины, лучшей в мире. Лучшей
для меня, а это главное... Знай наших! Счастливый был сегодня день, даже не
день - вечер. Считанные часы. Но самые значительные события происходят порой
за краткие минуты.
меня в кармане. Трос с кольцами на конце, чтобы надеть на крюк: хороший
стальной трос. И лебедка - такая, какую можно закрепить в туннеле, лучше
всего - надеть на те четыре болта и затянуть гайки. Вот и все - и задача
решена. Завтра, вернее - уже сегодня с утра надо заказать все это по
телефону из города, чтобы сделали поскорее. И главное - предупредить
Лидумса, чтобы не тыкался в запасные ходы, чтобы обождал меня. Я прилечу, мы
оденемся, спустимся, сделаем дело, и все будут довольны, а он поможет мне
задержаться здесь еще на день-другой, которые понадобятся нам с Ольгой,
чтобы решить все наши проблемы.
прекрасная. Пока ты проснешься, я успею смотаться на почту, я помню - она
тут, в километре, позвоню Лидумсу, закажу "молнию", не пожалею денег.
Лидумса долго искать не придется - он ночует там же, в части. Изложу ему все
и вернусь. Вернусь, сяду рядом с тобой и буду смотреть, как ты просыпаешься,
чтобы не упустить первую твою улыбку, первую в наступающем дне...
привел все в комнате в более или менее человеческий порядок, чтобы вещи не
валялись, где попало. Укрыл ее потеплее. Ничего. Сулейманыч не обидится. Он
меня любит, как и я его. И когда мы с ним наконец сядем поговорить, я просто
скажу ему, что счастлив, и он за меня порадуется. Он независтлив. Он
прекрасный мужик.
почему-то было выражение озабоченности. Поцеловать? Нет, проснется. Поцелую
утром. А сейчас - вперед марш!
Глава восьмая
I
Но я знал, что если не встану и не сделаю сразу же всего, что можно было
сделать уже сейчас, то все равно больше не усну и буду ругать себя, и
презирать, и ненавидеть. А мне не хотелось ненавидеть себя в эту ночь -
именно потому, что это была такая ночь, главная, может быть, ночь моей
жизни; я осторожно затворил за собой дверь и зашагал, не оглядываясь...
роты. На правом фланге стоит оркестр, начищенные трубы отражают сумеречный
свет. Кончается еще один день службы, заполненный делами плотно, как магазин
- патронами. Воздух свеж и пропитан вечерними запахами, легкими и чуть
горьковатыми; обычные команды, днем громкие и хлесткие, звучат сейчас
протяжно и немного грустно. Чуть жалко прошедшего дня, потому что он уже
минул, но к радостно: вечерняя поверка - а торжественная зоря и есть
вечерняя поверка, общая для всего полка, стоящего в едином строю, - это
предисловие к завтрашнему дню, и он окажется, будем надеяться, не хуже
других.
в уставе), - и армия не лишена лирики. Ты слушаешь, и с мелодией зори в тебя
входит спокойствие. Играет оркестр, и вдруг в его музыке, как это иногда
случается, слышится другая мелодия: "Выхожу один я на дорогу..." Но нет,
оркестр по-прежнему играет зорю - солдаты не выходят на дорогу в одиночку.
голоса их звучат приглушенно, чтобы не мешать соседям, а названные тоже
негромко откликаются из строя: "Я!". Затем снова вступает оркестр, и
подразделения проходят маршем. Скоро отбой. День закончен.
времени думать сейчас о торжественной зоре. Мне предстоит другое...
кто-нибудь дежурит по ночам, но оказалось - ничего подобного. Я колебался
недолго. Начатое дело надо закончить. А до шоссе отсюда оставалось всего с
полкилометра. Пять минут ходьбы. Не может быть, чтобы не попался
какой-нибудь ездок. Ну, а из города - не проблема. Возьму такси ... Полчаса
до Риги, полчаса обратно, там - ну, пусть час; еще полчаса на всякие
непредвиденные задержки - так или иначе, еще до света я вернусь...
самому скучно было ехать в одиночестве по пустой ночной дороге. Я плохой
собеседник в таких случаях; он понял это сразу, и мы в основном молчали.
Краем глаза я видел, что он порой улыбался чему-то своему. Лес то отходил,
то деревья снова выбегали к дороге, мир казался спокойным и вечным.
нужно, чтобы был кто-то, кому можно сказать, что одиночество - прекрасная
вещь.
есть. Пройдет совсем немного времени, я увижу Олю снова. И, наверное, это и