убьют, это будет горем для меня и для моего отца. Я ему рассказывал о вас.
Арчи Дуглас. - Чудовищно!
выносил суждение о человеке. Этот человек не был искусным гаером, он говорил
искренне и действительно думал не о своих капиталах, а о мире и спокойствии.
Как бывало почти всегда, Клем не смог бы объяснить, что именно заставляет
его верить или не верить, - это наплывало, как облако, и уходило, оставив
уверенность. Ошибся я в нем прошлый раз, ошибся, подумал он и спросил:
ма-аленький стаканчик честной водки..
гневно таращил глаза. Потом Си-Джи заговорил, покачивая "мартель" на дне
рюмки:
тоже не хочу резни - помимо даже того, что могу стать ее жертвой. Но еще
раз, как при нашей первой встрече, хочу напомнить вам о ваших внуках.
Геноцид уже идет, сэр. Мой мир - автомобильный мир - уничтожает все живое на
земле, и заметьте, при активной помощи вашего мира. Если вы помните, вы
назвали это мифом и сослались на то, что электростанции также губят
атмосферу. Это могло быть резонным ответом, если бы.. - Он поднял глаза от
рюмки. - Если бы генератор Эйвона не делал ненужными и электростанции.
подумал, что этого не может быть, - не может быть, чтобы гость не знал о
генераторе всего, что надо.
двигатель Нефть будет нужна только как химическое сырье и для реактивной
авиации
окно, за которым текли автомобильные реки. Без сомнения, он был хороший
делец, то есть человек, сравнимый с Клемом Гилбертом по быстроте мысли и
хватке, и многое, очень многое должно было сейчас прокручиваться в его
кудрявой, без единого седого волоса, круглой голове.
грядут воистине глобальные, или то, что его партнеры скрыли от него
важнейшую информацию?"
произнес гость - Иными словами..
Забегал по кабинету - Арчи Дуглас сидел, выпрямив спину, и только
поворачивал голову туда-сюда На столе пискнуло и замигал огонек, это мисс
Кар-рингтон извещала о каком-то срочном деле.
секунду и выговорил:
предлагать вам деньги бессмысленно... попытаюсь что-нибудь сделать, но если
вы не остановитесь. - Он вскинул руки и почти прокричал:
дверь, Дуглас в великом изумлении поднялся и спросил:
***
Невредимке - под бдительным присмотром Берта - и малость привыкнуть к этому
невидимому скафандру. Окончательно убедилась, что на теле он неощутим, но
тонкую работу делать никак невозможно: рука не чувствовала сопротивления
предметов. Ухватиться, скажем, за ручку двери - можно; задача в том, чтобы
эту ручку не отломать. Они еще дважды выезжали на машине, прикрытой
Невредимкой, и Амалия несколько освоилась со странностями и неожиданностями
такой езды, когда вдруг, на каком-то куске дороги, машину начинает вести
вбок, и только энергичной работой рулем и отчаянно "газуя" удается ее
выправить. Берт объяснил, что это зависит от электропроводности дорожного
полотна. Он был возбужден и напорист более, чем обычно, и добрый десяток раз
напомнил Амми о том, что можно и чего нельзя делать в машине, накрытой
защитным полем:
понятно? Ни машине, ни тебе. Зато если ты ударишься во что-то и не свернешь
это "что-то" с места, то машине опять ничего не будет, а вот ты разобьешься,
как яйцо, которое встряхнули в кастрюле. Понятно?
останавливается то, что тебя ударило, - если машина, значит, в ней бьются
всмятку. А если бьешь и останавливаешься ты, тогда ты же и бьешься. В
смятку, понятно? Например, ты влетела в столб. Машина остановится, целая и
невредимая, а ты улетишь вперед, как хорошенькая маленькая пичужка, каковой,
- пробасил он галантно, - ты и являешься.
безопасно, а столкновение в лоб - нет.
старается: ждет нападения по дороге, что ли? Он тут же надулся и ответил
вопросом на вопрос: чему их учили в ее колледже, академии или где-то там
еще? Не сказали разве, что готовность к инциденту есть вещь первостепенно
важная?..
основные правила вождения под колпаком поля.
прибыли, и свидетелем отъезда хозяина был один Томас. Он прикрыл дверцу
"мерседеса" за Амалией, спросил без улыбки:
еще, подумала Амалия.
за боковым окном, перебралась в заднее, и ее затянуло пыльным хвостом.
Амалия вела машину, она была возбуждена и не понимала еще, радоваться ей или
огорчаться. С одной стороны, жаль места, где она обрела свое счастье, и
непонятно, в какую глухомань ее тащат - не похлеще ли этой. А если смотреть
по-другому, то она засиделась, и впереди были три страны, и Брюссель с
Парижем, которые она любила, и Испания, где она не бывала, - вино в бурдюках
и все остальное...
в ухе Берта что-то пропищало.
они ехали по узкому скучному местному шоссе, по которому Амалия уже много
раз ездила, - на юго-юго-восток, к большой дороге на Амстердам. Так прошло
минут пятнадцать - мелькнул один поворот на проселок, другой, и вдруг
впереди обнаружилось темное пятно, не похожее на встречную машину. Еще
тридцать секунд; пятно приобрело очертания: коричневый или черный фургон,
стоящий поперек шоссе.
слегка плавать на дороге. Как хорошо, подумала она, что Берт заставил их
испытать невре-димки при езде по целине и убедиться, что защитное поле
словно расширяет покрышки и машина совсем не вязнет.
объезжаем справа.
фургоном; он оказался темно-коричневым, с темными стеклами. Длины машины
хватало на три четверти ширины дорожного полотна. Никто из нее не выходил.
им еще. Что? Что? - Он шумно выдохнул и сказал:
Светлая.
поперек!
косые лучи солнца, засвечивающие из-под ее днища, шагнул человек. Без
оружия. И отодвинулась задняя дверца - на четверть. Человек был в костюме,
темноволосый, слегка кривоногий; он направился не к Амалии, не к
Курылев Олег
Шилова Юлия
Майер Стефани
Шилова Юлия
Кервуд Оливер Дж.