приятен для носа.
присевшего у переднего колеса кареты. Он сидел
лани, наблюдал за ними, укрывшись за стволом обвитого плющом дуба.
Тогда он принялся раскачивать карету. Лошадь при этом косила красный от огня
глаз и беспокойно била землю копытами. Она ржала, а мужчина посылал ей
проклятия.
пространства, оправляя юбку нервными движениями рук.
что подобные случаи всегда раздражают молодых дам. Самым интересным в
происшедшем было то, что этой молодой дамой оказалась Армида Гойтола. Я
мгновенно забыл о недавнем видении.
ней. От удивления я прирос к месту. И не только от удивления. Ситуация
выглядела довольно пикантной. Кроме того, любопытно наблюдать за молодой
дамой, когда она находится в неведении, что за ней следят.
говорило о ее презрении и к этой дороге, и к ночи, и к бедняге, который
скорчился в канаве. Он уже был почти под каретой. Виднелось одно лишь плечо.
Мне снова захотелось, чтобы ей грозила опасность, а я бы выскочил и, к
нашему обоюдному удовольствию, спас ее. Не успела эта мысль как следует
сформироваться в моей голове, как из зарослей на другой стороне дороги
раздался громкий треск. Когда до ушей Армиды донесся этот шум, она
остановилась, и взгляд ее вдруг наполнился неподдельным волнением. Ла Сингла
так бы не сыграла.
него, мой взгляд был направлен туда, куда глядела Армида - на ближайшие,
внезапно раздвинувшиеся кусты.
хитростью, как и человек. Они подкрадываются к своей жертве и неожиданно
нападают на нее. Они обладают силой, но в еще большей степени ловкостью.
Однако ничто не может сравниться с их коварством. У хищных древнезаветных
гигантов есть только тупая сила. Тиранодоны и кинжалозубы - это просто
машины для убийства и действуют они прямолинейно. Когда они чувствуют
добычу, они рвутся прямо к ней, не соблюдая при этом осторожности, не
обращая внимания ни на какие препятствия.
свою гигантскую мощь и сумасшедшую поступь. Ничто не может устоять перед
напором семи метрических тонн разъяренной плоти.
мгновение из мрака выдвинулась длинная, как каноэ, голова Глаза, глубоко
посаженные по сторонам гладкой морды, прикрывались костяными валиками.
Неимоверно толстая шея, вся в складках кожи, была усыпана бородавками.
Голова повернулась в одну сторону, потом в другую, затем открылась пасть,
обнажились пилообразные ряды зубов, и раздался гневный рев.
копытами о карету, пытаясь высвободиться из оглобель.
заставил ее прыгнуть в карету. Припав на одно колено, я прицелился. На меня
пахнуло смрадом.
Мозг опаздывает подавать команды. Осознание наступает позже. Оказавшись
перед кинжалозубом, я заметил, что чудище уже было однажды ранено, возможно,
во время предыдущей охоты. Колено левой лапы гноилось от нанесенной ему
раны. Этой ране, видимо, я и был обязан жизнью.
блестящие черные глаза. Как только монстр увидел меня, он весь появился из
зарослей. Он стоял передо мной выпрямившись на огромных лапах. Чудище в три
раза превышало мой рост. Над моей головой щелкала гигантская пасть, передо
мной были когтистые лапы, под которыми сотрясалась земля и огромное, бледное
брюхо. Глаз выхватывал мельчайшие подробности - сокращение мышц, прилипшие к
коже листья. Я метнул копье в пульсирующие складки его горла, отпрыгнул
назад и устремился под защиту ближайшего дерева. На ходу вытащил из ножен
меч.
хлестала кровь. Передними лапами монстр пытался дотянуться до раны и копья.
Затем он впал в ярость.
зеленые кусты своим хвостом. Ударяясь о деревья, животное скручивалось,
подобно гигантской змее, в кольца, затем снова бросалось вперед, сбивая все
на своем пути. Один из ударов
вырвалась и убежала.
и камешками. Монстр с такой силой ударил по огромному дубу, что содрогнулась
земля.
чувствовал больше страха. Выскочив из укрытия, я вытащил из земли факел и
погнался за чудищем. Я шел по проторенной монстром тропе, надеясь, что
опасность мне больше не угрожает, и что остается только нанести теперь
последний удар. Я не желал ни с кем делиться победой.
судорожными, но он все еще держался на ногах, сгорая от ярости. Яркая
оранжевая полоса шла вдоль его хребта от головы до кончика хвоста. Линия
извивалась, как веревка, брошенная в штормовое море. Бешеными ударами хвоста
монстр пытался вырваться из переплетения ветвей. Передо мной во мраке плясал
смерч из листьев, веточек, чешуи. Казалось безумием приближаться к нему, но
я уже заразился боевой яростью зверя и подкрадывался все ближе и ближе,
выжидая удобный момент, когда можно будет всадить меч прямо в брюхо
чудовища. И дождался.
важных органов. Я ударил второй и третий раз, пока не хлынула кровь и не
показались кишки Я действовал почти вслепую. Копа животное забилось в
конвульсиях, я отпрянул. Его голова была надо мной Глаза видели меня. Под
действием ночи и теней они показались мне полными мудрости и сожаления, а не
свирепой жестокости. Монстр стоял все еще прямо, поддерживаемый сплетенными
ветвями. Постепенно мышцы стали ослабевать, лапы подкосились, и чудовище
всей своей тяжестью рухнуло на землю.
де Ламбанта. Армида, испугавшись, не полезла в карету, как я ей приказал, и
это спасло ей жизнь. Ее поддерживал де Ламбант. Бетси как ни в чем не бывало
пощипывала траву в нескольких метрах от дороги.
Армада согласилась составить мне компанию. Но это оказалось враньем - мы
съездили напрасно. Когда мы возвращались назад, под колесо попал большой
камень, и карета свалилась в канаву.
и доставишь в целости ее отцу.
и все время повторяла:
Не знаю. Затем на лошадь сел де Ламбант.
колебалась подо мной.
где-то неподалеку.
не только чужой, но и собственной. На левом предплечье кровоточила рана.
кинжалозуба. Кровью были пропитаны земля и трава.
мог вспомнить, когда я получил ранение. Я еще ухитрился отыскать убитого
зверя и рухнул на его огромную птичью лапу. Я хотел произвести должное
впечатление на людей, которых вышлют мне на помощь.
голосов и увидел свет факелов.
Мантегана. Окна ее выходили на крыши внутреннего двора, купавшегося в
Андреев Николай
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Прозоров Александр
Андреев Николай
Никитин Юрий