себе два города. Один был белым, с новыми особняками и дворцами с голубыми
крышами, но вокруг него и даже под ним располагался старый город. Новому
городу, возможно, не нравилось присутствие старого, но обойтись без него он
не мог. Ведь кто-то где-то должен готовить нормальную человеческую еду.
В принципе, нянюшка Ягг любила готовку - разумеется, если при этом
кто-нибудь другой шинковал овощи, а потом мыл посуду. И всегда считала, что
способна сделать с куском говядины такое, что быку бы и в голову не пришло.
Но только что она осознала, что все это ерунда по сравнению с тем, как
готовят в Орлее. Вот где умели наслаждаться жизнью. Тогда как за пределами
Орлей кулинария пребывала на первобытной стадии развития и занималась лишь
нагреванием всяких кусков животных, птиц, рыб и овощей до тех пор, пока они
не станут коричневыми.
Однако все орлейские повара специализировались исключительно на несъедобных
вещах - по крайней мере, пищей назвать это было трудно. Сама нянюшка Ягг
раньше думала, что у пищи должно быть четыре ноги, ну или две ноги и два
крыла. Или, на худой конец, плавники. Идея же о пище, у которой может быть
много больше четырех ног, была для нянюшки абсолютно внове.
Готовить в Орлее было особенно не из чего. Поэтому здесь готовили из всего.
Нянюшка никогда слыхом не слыхивала о креветках, лангустах или омарах. На
ее взгляд, жители Орлей просто выскребали речное дно и варили все то, что
удалось оттуда вытащить.
Хороший орлейский повар мог бросить в кастрюлю отжатую пригоршню грязи,
добавить несколько палых листьев и щепотку-другую каких-нибудь травок с
непроизносимыми названиями, но из всего этого получалось такое блюдо,
попробовав которое, самый заядлый гурман разрыдался бы от радости и
поклялся чем угодно, что изменится, очистится и весь остаток жизни будет
творить исключительно добрые дела, если ему нальют еще маленькую тарелочку
добавки.
Нянюшка Ягг покорно шагала за пробирающейся через рынок тетушкой Прияткой.
Мимо клеток со змеями и связок загадочных волосатых растений. Мимо поддонов
с устрицами. Потом они остановилась поболтать с двумя тетушками, как две
капли воды похожими на нянюшку Ягг и стоящими за прилавками небольших
ларьков, в которых за пару пенни можно было попробовать какие-то странные
похлебки и пирожки с моллюсками. Нянюшка пробовала все подряд. Она получала
несказанное удовольствие. Орлея, город поваров, наконец нашел аппетит,
которого заслуживал.
Прикончив тарелку рыбы, нянюшка Ягг обменялась кивком и улыбкой с маленькой
старушкой, хозяйкой рыбного ларька.
- Да, все это... - начала она, поворачиваясь к тетушке Приятке.
Тетушка Приятка исчезла.
Большинство людей, наверное, сразу бросились бы искать ее в толпе, нянюшка
же Ягг предпочла сначала поразмыслить.
"Я спрашивала насчет магии, - думала она, - и она привела меня сюда, а сама
ушла. Видимо, тут все дело в этих самых стенах с ушами. Так что, может, все
остальное мне лучше сделать самой?"
Она огляделась. Чуть поодаль от остальных ларьков, прямо у реки, стояла
очень грубая с виду палатка. Вывески над ней не было, но перед входом на
огне нежно булькал котел. Рядом с котлом громоздилась стопка простых
глиняных мисок. Время от времени кто-нибудь выныривал из толпы, наливал
себе миску того, что варилось в котле, а потом швырял горстку монеток в
стоящую перед входом в палатку тарелочку.
Нянюшка отправилась к палатке и заглянула в котел. Что-то то и дело
всплывало со дна, а потом снова исчезало в глубине. Большей частью варево
было бурым. На поверхности образовывались пузыри, росли и липко лопались с
характерным "блоп". В этом котле могло твориться что угодно. Вполне может
быть, в данный момент там зарождалась жизнь.
Один раз нянюшка Ягг пробовала все. А кое-что она могла попробовать и
несколько тысяч раз.
Нянюшка сняла с крючка черпак, взяла миску и налила бурого варева.
Мгновением позже она откинула занавешивающий вход кусок полотна и заглянула
в темное чрево палатки.
В полутьме нечетко различалась некая фигура, сидящая со скрещенными ногами
и курящая трубку.
- Ничего, если я зайду? - спросила нянюшка.
Фигура кивнула.
Нянюшка вошла и тоже присела. Выждав из приличия несколько секунд, она тоже
вытащила трубку.
- Видать, вы с тетушкой Прияткой большие приятельницы?
- Она меня знает.
- А-а.
Снаружи послышалось звяканье черпака, которым очередной покупатель наливал
себе варево.
Из трубки нянюшки Ягг кольцами поднимался сизый дым.
- По-моему, - наконец промолвила она, - очень немногие уходят не заплатив.
- Да.
Последовала очередная пауза.
- Небось, - продолжила нянюшка, - кое-кто даже золотом платит, драгоценными
камнями, пахучими благовониями и всяким таким?
- Нет.
- Удивительно.
Нянюшка Ягг еще немного помолчала, слушая отдаленные звуки рыночной суеты и
собираясь с силами.
- И как это называется?
- Гумбо.
- Вкусно.
- Знаю.
- Видно, тот, кто умеет так готовить, умеет и еще много чего... - Нянюшка
Ягг сосредоточилась. - А, госпожа... Гоголь?
Она выжидающе замолкла.
- Почти что так, госпожа Ягг.
Обе женщины смотрели на призрачные силуэты друг друга как заговорщики,
которые, обменявшись паролем и отзывом, ждут, что будет дальше.
- Там, откуда я родом, это называется ведьмовством, - негромко произнесла
нянюшка.
- А там, откуда родом я, мы называем это вуду, - сказала госпожа Гоголь.
Изборожденный морщинами лоб нянюшки сморщился еще больше.
- Это что-то вроде возни с разными там куклами, мертвецами и прочим?
- Ровно в той же степени, в какой ведьмовство - это беготня голышом и
втыкание булавок в людей, - спокойно парировала госпожа Гоголь.
- А, - отозвалась нянюшка. - Я поняла, что ты хочешь сказать.
Она неловко заерзала. В глубине души нянюшка была женщиной честной.
- Хотя... если признаться честно... - добавила она, - но только иногда...
ну, может, булавочку-другую...
Березин Федор
Лукьяненко Сергей
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Гюго Виктор
Свержин Владимир