горниле жесткого излучения звезды.
заполнилась перераспределившимися спутниками светила. Оставалось лишь
гадать, какие катаклизмы разворачивались на планетах, в считанные минуты
увеличивших дистанцию и вновь разлетевшихся на равном удалении друг от
друга. Звездная система, подорванная изнутри и уже вряд ли жизнеспособная,
все еще продолжала бороться за существование, словно неразумный, но
обладающий неистребимой волей гигантский организм.
исследователями во чреве, она как будто застопорилась. Масса занявшей свою
нишу в рассыпающемся "ожерелье" планеты из движителя сразу превратилась в
тормоз, и объект заколебался в гравитационных качелях. Этого нельзя было
сказать об атмосфере: ничем не прикрепленная к поверхности, она по инерции
рванулась дальше, сползая с зеленого шара огромной голубой каплей.
Отделившись от планеты, газ сам на мгновение превратился в шар, затем начал
вытягиваться в веретено. Неизвестно, какую форму могла бы принять
"сбежавшая" атмосфера, возможно - вернулась бы к капле, возможно - попросту
испарилась бы в космос, однако предоставлена сама себе она была недолго.
Вода, взметнувшаяся, как волосы на ветру, покинула планету и догнала не
успевший рассеяться воздух.
зачарованно наблюдали за тем, как в черной пустоте сталкиваются и
перемешиваются две стихии, два разных состояния вещества. Образовавшийся
шар, примерно в одну десятую от объема планеты, покрылся воронками вихрей и
пенными гребнями волн, о мощи и высоте которых можно было только
догадываться. Постепенно на поверхности газожидкостного образования стали
преобладать грязно-серые цвета - капля замерзала. Борисову казалось, что он
чувствует кожей, как скрипят и стонут тысячетонные глыбы льда, как они
находят одна на одну, крушат друг другу бока и лопаются на острые куски - но
лишь затем, чтобы уйти под воду и вновь сплавиться в исполинский кристалл.
другую планету - насколько удаленную от станции, сказать было трудно. На
новом объекте находилось около двадцати небольших материков, расположенных в
умеренной зоне по обе стороны от экватора. Внезапно, как показалось
наблюдателям - без всякой зримой причины, в центре одного из участков суши
возник длинный прямой разлом, прошедший от экватора к полюсу. Камера
слежения, словно подгадав, зависла точно над этим квадратом, поэтому
изображение было крупным и предельно четким. Невероятная трещина длиной
никак не меньше пяти-семи тысяч километров вздыбила левый край и медленно
двинулась на запад. В планетарной коре все шире открывалась алая рана, из
которой в обратном направлении, на восток, тянулся непроницаемый шлейф дыма
и гари. Западная сторона разлома, повинуясь непостижимым тектоническим
силам, уходила все дальше, сгребая верхние слои почвы подобно ползущему
леднику. Чудовищный черный вал перед трещиной достиг береговой линии и начал
ссыпаться в океан. Тот, в свою очередь, исторг километровую волну и выбросил
разрушительное цунами на следующий материк, расколовшийся с севера на юг.
Нож невидимого бульдозера, принимающего облик то треснувшей базальтовой
платформы, то водяной стены, многократно обошел планету, срывая материки,
сбрасывая их в океан, перемешивая воду и сушу и превращая их в некую
однородную массу.
насладиться бесконечностью и разнообразием катастроф и продемонстрировать
все эти ужасающие явления гипотетическим зрителям. Знала ли эта система, что
за гибелью планетарного кольца наблюдают трое человек, или же она
действовала вслепую, по заложенной программе, - было неизвестно, однако она
вновь предложила другое зрелище, и люди опять стали свидетелями очередного
катаклизма.
планеты уже не осталось ни оболочки, ни радиационного пояса, рисуемого
компьютером в виде легкого тумана. Он словно бы слился воедино с оболочкой
солнца. Впрочем, планета - раскалившаяся и полностью потерявшая скорость -
была еще самостоятельным объектом, пусть и безоговорочно обреченным. Она по
крайней мере сохраняла свою исконную форму, выпирая из бушующей короны
темным волдырем, - до тех пор, пока звезда вдруг не выбросила мохнатый
разлапистый протуберанец и не поглотила планету целиком, следствием чего
явилась ослепительная вспышка, тысячекратно более сильная, чем любой
сильнейший хромосферный факел, и в пространство протянулись десятки
гигантских протуберанцев. Все это происходило на другой стороне светила, и
когда исчез, вероятно сгорел, прибор прямого слежения, наблюдатели осознали,
что им исключительно повезло. Огненный шторм сжег не только все телекамеры в
секторе примерно на сто градусов вокруг, но и атмосферные оболочки, воду и
почву доброго десятка соседок той несчастной планеты, что так резко
простимулировала в звезде процессы ядерного синтеза. Будь "солнечный удар"
направлен в сторону черной станции-планеты... Все трое разведчиков
одновременно поежились.
планеты, третий слева от неуправляемого пристанища разведчиков, наоборот,
все больше удалялся, постепенно замедляя вращение и словно бы втягивая
атмосферу в недра. На самом деле воздух, кристаллизуясь, оседал на
поверхности, переставая быть воздухом как таковым и, аналогично прочим
вариантам планетарной гибели, уничтожая все живые организмы, некогда
населявшие небесное тело.
неожиданно легко отгибая металлические полоски и тем самым значительно
увеличивая обзор.
одну из пылающих всей атмосферой планет.
еще идет. - Матвей тяжело вздохнул. - Война мертвых... Кому она теперь
нужна? Столько добра погибает...
построено, не нам и сливки снимать. Но все равно обидно.
тряска?
пожал плечами Борисов. - Не о том печалишься, лейтенант. Лучше подумай, как
это все остановить... Хотя что тут уже останавливать?
добраться. Там же лифты, а если вдруг эта станция начнет разрушаться, они
могут выключиться, и мы не успеем...
согласился Шуберт. - Ты смотри: женщина, а соображает!
адрес Даши как маленькое, но личное оскорбление. - Веди.
поклонился.
в стальных жалюзи.
надоели тебе эти взрывы?
кажется... вернее, тут...
прислали?!
прыгнул к закрытому экрану и уткнулся лицом в квадратную прореху. - О-о-о!..
- протянул он, что-то разглядев.
любопытства не выказывал, даже наоборот: делался с каждой секундой все
пасмурней, пока цвет его лица не достиг популярной ретро-марки "мокрый
асфальт".
не разбираюсь.
Десантируются...
поинтересовался Борисов. - До того момента, когда вражеская десантура
ворвется в зал? Или до кровавой сцены допроса?.. Или еще дальше - до
финального эпизода, где двоих героев торжественно расстреливают, а потом
спускают их останки в утилизатор?
дожидаясь не только титров, но и начала второй серии. Вуаля! Кто со мной?
ответили дежурные.
домчались до двери и, некрасиво потолкавшись в узком проеме, выскочили в
темный коридор. Шуберт, сохраняя корпоративное достоинство, шествовал сзади
Никитин Юрий
Гуревич Георгий
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Акунин Борис