Чтение 53–й страницы книги ~Чужая война~

Да. Олле Старый занимался не обучением, а именно воспитанием. Это он
вручил Эльрику топор, когда пришло время. Это он преподал мальчишке основы
владения оружием. Это он еще тогда, в незапамятные времена, объяснил принцу
неписаные законы боя и поединка. Законы Красоты. Законы чести, нарушить
которые было немыслимо.

Именно Олле, разобравшись, что творится с дорвавшимся до войны
наследником что-то неладное, разглядел в Эльрике Зверя. Разглядел. И научил
де Фокса бороться с кровавым мраком в собственной душе.

Может быть, он заменил принцу давно погибшего отца. А может быть, стал
кем-то большим. Ведь редко бывает так, что отец навсегда остается
наставником и другом, идеалом и образцом для подражания.

Олле стал Учителем.

Отец сделал бы все, чтобы наставить мятежного принца на путь истинный.

Учитель не мог позволить себе такой роскоши. Истинный путь далеко не
всегда путь чести.

- Смотри, сынок. - Олле сделал глоток и пожал плечами. - Забыть все было
бы, конечно, безопаснее. Однако ты прав, помнить оно как-то честнее. И не
только помнить. Здесь ведь как в бою. Как в поединке. Всегда есть шанс
победить, ударив в спину. Но как жить после этого? Есть законы, нарушить
которые нельзя.

- Значит, к акулам императора. - Эльрик улыбнулся, взъерошил густые
волосы. - У нас с ним разные представления о благе империи.

И на Фоксе начались разброд и брожения, которые привели в конечном итоге
к тому, что хиртазы принца перестали охотиться за эльфийскими головами. Да и
вообще сменили постепенно стезю головорезов на мирную дорогу обычных
пиратов. Грабеж ради грабежа, а не убийство ради убийства.

А обвинение, выдвинутое против его высочества, показалось поначалу
нелепым. Безумным оно показалось. Из - мена Анго. Измена вере... Какая, к
акулам, измена?! И ничего тогда не было, кроме злости и недоумения.

- Цель существования нашего народа - уничтожение тех, кто славит Свет и
поклоняется Флайфету! - гремел в зале Совета голос хольтарра, главы
Священного Хирта.

- Да вы рехнулись, что ли?! - По закону присутствовать на суде можно было
только в мужском обличье. А в нем у принца не слишком хорошо получалось
контролировать эмоции. - Ни один народ не живет только ради уничтожения.

- Вы видите сами, - сухо сказал хольтарр. - Нужны ли другие
доказательства, кроме слов самого отступника?

Нет. Никакие доказательства были здесь не нужны. Все решили задолго до
суда, если можно было назвать судом разыгранное в зале Совета представление.
И хмуро молчали владетельные конунги. И жгли взгляды. Со всех сторон. Только
полусотня хиртазов, его, Эльрика, хиртазов, разрушила повисшую под
высоченными сводами тягостную тишину. На ходу выстраиваясь в ровный
четырехугольник, воины окружили своего конунга. Заслонили от любопытных,
изумленных, разгневанных, откровенно презрительных взглядов. Ярость угасала,
зато вернулись исчезнувшие было упрямство и нахальная уверенность в
собственной правоте.

А Торанго уже поднимался с резного трона:

- Именем императора, наследный конунг Анго, владетельный конунг Эльрик де
Фокс да будет изгнан!

- Что, прямо так?

И не верилось еще, что все обернулось таким образом. Изгнание...

Шефанго не убивают шефанго, их слишком мало, чтобы позволить себе такую
роскошь.

А осознать происходящее сразу не получилось. Стало страшно, конечно. Но
это был, скорее, страх по привычке. Страх перед самым суровым наказанием.
Именно перед наказанием, а не перед его сутью. Изгнание.

- Не ерничай! Возьмешь доспехи и оружие. Да на топор свой не зарься!

- А кто его тут еще поднимет?

- Именем...

- Хрен вам, Торанго! Это мой топор! Вот так оно все и получилось.

Да, потом долго еще судили и рядили и Владетельные конунги, и Священный
Хирт. Очень не хотелось им выпускать за пределы империи оружие, которое
разучились уже делать даже на Анго. Эльрика для них не существовало. Мертв
он был для них. А вот за топор они цеплялись. Он стоил того.

Но для себя-то принц был вполне еще живой. И знал, что, пока он жив, его
оружие будет с ним. В конце концов это осознали. Отступились. Совет
закончился.

- Останься, принц, - холодно распорядился Торанго. - Да отпусти своих
акул, от чего им теперь тебя защищать?

- Ирхэт. - Де Фокс выдержал насупленный взгляд своего кормчего. -
Действительно, шли бы вы. Здесь уже ничего не сделаешь.

- Мы уйдем с тобой.

- Не дури! На тебе сейчас не только эта полусотня, на тебе все мои
хиртазы остаются.

- Да пошел ты...

- Я и пойду. Мы в море, Ирхэт. - Он улыбнулся, когда кормчий напрягся,
услышав почти магическую формулу. "Мы в море". И слова конунга стали
законом. - А теперь уходите.

Казалось, что хиртазы страшно долго маршируют через огромный зал.
Невообразимо огромный. Ни разу потом не встретил принц на Материке замков,
сравнимых с императорским. А у просторных дверей полусотня остановилась.

- Гратт геррс, - прокатилось громом. Славной войны.

Прощание и пожелание одновременно. Хиртазы ушли.

- Дурак ты, Эльрик. - Император, нахохлившись, сидел на троне. - Не мог я
иначе, понимаешь? Ради блага империи не мог.

- Я тоже.

- Но зачем?! Я так и не понял, зачем тебе это понадобилось? Народу нужен
враг. Мы так устроены, что должны убивать, убивать много и... И уметь
защищаться. А ты мог все испортить.

- Я пойду, Торанго?

- Хам. - Император спустился с трона. Стянул с плеч мантию. Роскошную,
шелковую, струящуюся снежно-белым мехом. Плащ императора с гербом Ям Собаки.
Еще одна из тех вещей, какие давно разучились делать здесь. -

Держи. - Он бросил плащ, неожиданно легкий, на руки принцу. - И еще...
Доспехи там лежат, из лунного серебра - на тебя делали. Тоже захвати. На
память. А все-таки зря ты это... Зря. Ладно. Иди.

Эльрик поклонился и вышел.

***

Кина замерла в ожидании рядом с застывшим, отрешенным от всего мира
шефанго.

Что-то случилось, но она не знала что. Что-то, наверное, нужно было
сделать. Но она не представляла - как. Эльрик, такой сильный, надежный,
близкий, уходил куда-то, а она не могла, не умела его удержать.

Странная, совсем незнакомая, пугающая улыбка кривила черные губы де
Фокса. Он был далеко, где-то очень, очень далеко. От замка. От Материка.
От... От Кины?

Да. От нее тоже.

Это было обидно и горько.

Кина поднялась и пошла к выходу, перешагивая через трещины в каменном
полу. Где-то там, во дворе, был Элидор. Следовало рассказать ему "о чем?"
про таинственное письмо и перстень с кораблем, неведомо как появившийся на
руке принца. И еще... Еще о том, что что-то изменилось "сломалось?" и она,
Кина, не знает, как теперь быть.

- Не сердись. - Слова пророкотали привычно откуда-то сверху. И жесткая
ладонь легла на плечо, останавливая. - Пожалуйста, не сердись, малыш. Просто
все получилось очень... неожиданно. Как помрачение нашло, честное слово.

- Да, я вижу. - Эльфийка развернулась, мгновенно оттаивая. Эльрик был ряд
ом. Совсем живой. Настоящий. Родной. - Я не сержусь. Но ты мне так и не
ответил. Что же я тебе принесла?

- Империю, - очень серьезно сказал де Фокс.

- Что?!

- Я все-таки законный наследник.

- Но... а как же... ты же...

- Уже нет.

- Так ты теперь император?! - Кина, задрав голову, восторженно смотрела
на шефанго. - И можешь вернуться домой, да? Здорово же, Эльрик! Ведь,
правда, здорово?!

- Боги, какая ты все-таки еще соплячка. - Прежде чем эльфийка успела
обидеться, Эльрик поцеловал ее в лоб, развернул и, подхватив под локти,
вынес из казармы. - Иди уже. Потом наговоримся.

- А ты меня с собой возьмешь? - спросила Кина уже из дверей. -
Посмотреть!

- Куда ж я от тебя денусь?

- Смотри! Я ведь приеду. - Эльфийка крутнулась на пятке и вылетела из
казармы.

А Эльрик остался сидеть на пороге, отрешенно разглядывая сереющее
вечернее небо.

Чувство опасности забило во все колокола, заметалось заполошно, ища, где
бы укрыться, разогнало сердце до ритма бешеной скачки, дернуло пальцы к
топору.

Смерть приближалась к замку.

Медленно раскрылись ворота, пропуская Кину. Эльфийка карьером вынеслась
со двора. Вытягивая на скаку длинные шеи, неслись за ее кобылой три
неоседланные лошади.

Смерть.

Эльрик сидел в каком-то необъяснимом ступоре, наблюдая, как растет где-то
на горизонте страшное черное облако.

Смерть.