Чтение 53–й страницы книги ~Солдаты живут~

рассвета, мы разрешим взять личные вещи. Мы даже позволим им разойтись по
домам и не причиним вреда, если они принесут клятву верности Прабриндраху
Драху. А пленники, взятые завтра после восхода солнца, попадут в наши
трудовые батальоны.

У нас не было трудовых батальонов. Но они становились частью осадной
войны и нередко - судьбой военнопленных и крестьян, не успевших вовремя
сбежать. Так что угроза была веской. А Черный Отряд давно приобрел репутацию
людей, на которых не производят впечатления ни каста, ни аристократическое
происхождение, ни жреческий статус.

Едва стало ясно, что мы можем прикрыть беглецов от мстительного огня из
поместья, они хлынули потоком. Обычно первыми сдаются как раз те солдаты,
которых ставят охранять запасной выход, чтобы через него не просочились
дезертиры.

Как выяснилось, организаторы сопротивления нам не пользовались
популярностью среди своих насильно собранных сообщников.

Итак, кое-кто не желал расставаться с Протекторатом, но рабочий люд это
не интересовало. С несколькими я поговорил, и они не были нашими убежденными
противниками. Их жизнь мало зависела от того, кто находится у власти. Зато
приближалось время уборки урожая.

Здесь мы вновь убедились в великой правде жизни.

На рассвете в поместье вошли наши солдаты. Я все еще спал. Приятели Тобо
сеяли панику. Наши люди шли следом и подчищали. Никто из наших не погиб,
лишь некоторые получили незначительные раны. В порыве великодушия Дрема
передала почти всех пленников с положением Радише и ее брату - для суда. И
лишь тех, на кого Тобо указал, как на безнадежных прихвостней Протектора,
судили по законам Отряда.

- Разнеси эту весть по округе, - велела Дрема Тобо. - И можешь
преувеличить размер нашей победы.

- Сегодня маленький народец станет нашептывать это в ухо каждому спящему
на двести миль вокруг.

57. Низинные таглиосские территории. Воскрешение

До сих пор таглиосская провинция имела общие религии с остальными
таглиосскими территориями, где большинство составляли гунниты. Местный язык
был близок к тому, на котором говорят в окрестностях Деджагора. После
небольшой практики Дрема сумела его освоить.

То, что я называл поместьем, в действительности больше напоминало
деревню, полностью находящуюся внутри единого здания. Главным строительным
материалом для него послужил необожженный кирпич. Сложенные из него стены
тщательно оштукатурили, чтобы их не размыло дождями. Внутри здания
расположена открытая центральная площадь - как с цистернами для воды, так и
с хорошим колодцем. По всему периметру на площадь выходят конюшни и
мастерские. Остальную часть здания занимает лабиринт коридоров и комнат, где
люди, очевидно, жили, работали и торговали, словно огромное здание и в самом
деле было чем-то вроде городка.

- Вылитый термитник, - сказал мне Мурген.

- Князь и его сестричка почувствуют здесь себя совсем как дома. Он такой
же кошмарный, как и дворец в Таглиосе. Только размером поменьше.

- Хотел бы я знать, чем они тут питались. Запах просто ошеломляющий. -
Ароматы специй плотным облаком наполняли каждый коридор. Но это характерно
для любого таглиосского поселения или города.

Нас отыскал Тай Дэй. Он и в самом деле оставил Мургена на несколько минут
без присмотра. Тоже, наверное, стареет. Он передал сообщение:

- Тобо велел передать, что Дрема решила рискнуть и разбудить Ревуна.

Вот теперь я точно мог сказать, что Тай Дэй встревожен, потому что столь
длинные фразы он произносил лишь несколько раз в жизни.

***

Дрема решила оформить пробуждение с полной помпой, церемонией и драмой.
После ужина мы собрались там, где прежде был храмовый зал, - когда все
отдохнули, хорошо поели и предположительно расслабились. Зал был плохо
освещен и обильно уставлен по углам многоголовыми и многорукими идолами, что
далеко не придавало мне благодушия.

Никто из этих идолов не изображал Хади, но все гуннитские идолы
производят на меня неприятное впечатление.

Я и сам выступал в роли полубога, появившись в ужасающих доспехах
чудовищного Жизнедава. Удовольствия мне эта роль не доставляла.

Однако моя дражайшая супруга просто обожает любой повод принять обличье
Вдоводела. Тогда она может на несколько часов облачиться в уродливые доспехи
и сделать вид, будто еще не кончились старые добрые деньки, когда она была
куда большей злодейкой, чем Вдоводелу предполагается быть сейчас.

Роль наша на этом представлении была скромной - сидеть в темном углу и
излучать ауру мрачного колдовства. Короче, производить впечатление, пока
другие делают настоящую работу.

Тобо пришел просто как Тобо. Он даже не удосужился переодеться в чистые
штаны и рубашку. Зато привел своих учеников-Ворошков.

Остальные зрители состояли из старших офицеров и провинциальных
аристократов, пришедших в основном для знакомства с Прабриндрахом Драхом, а
заодно и разнюхать, что им нужно сделать, чтобы избавиться от нашего
присутствия.

Завоеватели приходят и уходят.

Зал был переполнен. Толпа источала немало тепла. А я прел в доспехах,
неподвижно сидя у стеночки на стуле и держа в правой руке копье Одноглазого.
Большего, собственно, от меня и не требовалось.

Главное - не хлопнуться в обморок у всех на глазах.

Дрема прекрасно подготовила сцену - как тусклым освещением, так и заранее
пущенными слухами, чтобы зрители поняли: Ревун безумен, как бешеная собака,
и одновременно чародей, чье могущество не уступает могуществу Протектора.

Бедный Ревун. Несмотря на его участие в войне с Хозяевами Теней, нынче о
нем почти позабыли.

Ворошки, как я заметил, уселись в переднем ряду. Тобо обращался с ними,
как с хорошими друзьями - особенно с пухленькой и веснушчатой блондиночкой.
Он болтал с ней до тех пор, пока Дрема на него не рявкну да и не велела
начинать.

Даже меня процедура пробуждения слегка разочаровала. Тобо обошелся без
шаманства и разных мумбо-юмбо. Очевидно, он считал свою задачу не более
интересной, чем работа в конюшне.

Но для вдумчивого ума его усилия были куда более впечатляющими. Лишь
немногие - возможно, только избранные - поняли, что Тобо настолько хорош,
что может даже такую нелегкую задачу подать как нечто обыденное.

Я подумал, что поведение парня многое говорит и о его характере. Его эго
не нуждается в сильной подпитке.

Я заметил, что трое из четырех наших Ворошков поняли это сразу. Громовол
тоже это понял, но он страдал эго-болезнью.

Тобо освободил Ревуна от долгого транса всего за несколько минут.

Я не знаю всей его истории. Когда речь идет о таких, как он, это
практически невозможно. Но я знаю, что Ревун на несколько веков старше даже
Госпожи. Он был одним из тех, кто помог ее мужу Властелину построить
империю, которая рухнула в северную пыль примерно в то время, когда
первоначальный Черный Отряд вышел из Хатовара. Боли и уродства Ревуна -
наследие тех времен. Равно как и образ мышления, заставивший Душелова
объявить себя Протектором.

Но у этой женщины нет той одержимой сосредоточенности и упорства,
необходимых для создания точной копии той древней империи тьмы.

Я никогда не видел Ревуна без его многослойных лохмотьев, которые он не
менял так долго, что между кожей Ревуна и внешним миром развилась целая
экология. Она включает многочисленных беспозвоночных, плесень и
разнообразнейшие зеленые растеньица.

Росточком Ревун ниже, чем Гоблин или Одноглазый, но Госпожа настаивает,
что так было не всегда.

***

Когда Тобо закончил, почти бесформенный комок тряпок втянул воздух в
длинном вдохе и испустил один из тех воплей, в честь которых его я назвали.
В нем в равной степени послышались мука и отчаяние. Я вздрогнул, несмотря на
жару. Давненько я не слышал этих воплей. И согласен не слышать их еще
дольше.

Колдун-карлик сел.

Звякнули извлекаемые мечи. Опустились наконечники копий. Полдюжины
новеньких, недавно изготовленных Госпожой пускателей огненных шаров
нацелились на Ревуна.

Но тот больше ничего не сделал. Потому что был дезориентирован, в
точности как и мы, когда проснулись.

Тобо подал знак. Вперед вышел человек с кувшином воды. Ревун сейчас
испытывает безумную жажду. В ближайшие несколько дней он будет пить ровно
столько, сколько ему позволят. Первые из нас, кто проснулся четыре года
назад, выпивали столько воды, что их начинало рвать.

И мы научились дозировать воду.

Ревун тоже хотел пить воду галлонами.

Но не получил столько.

Он открыл рот. Оттуда вырвался жуткий рев. Это кошмарную привычку он не
мог контролировать.

Когда к колдуну стал возвращаться рассудок, он огляделся, и ситуация ему
не понравилась. Он никого не смог узнать сразу. Он спросил: "Сколько времени
прошло?" Заговорил он на одном из северных языков, но настолько древнем, что
его поняла только Госпожа. Она и перевела его вопрос на язык Хсиена,
добавив: