положенный совсем недалеко от замка, служил надежным убежищем для волков
и других хищников, спасавшихся сюда от барона и его своры. Невозмутимый
Фридрих не очень-то верил в возможность встречи с дьяволом и даже ничего
не имел против того, чтобы помериться с ним силами, но, суеверный посво-
ему в области наиболее ему близкой, он был убежден, что это место может
погубить его собак, навести на них неведомые, неизлечимые болезни. Он
потерял нескольких из них только потому, что позволил им напиться из
чистых ручейков, образованных подземными ключами, вырывавшимися из холма
и, быть может, сообщавшимися с водой заделанного колодца - могилы древ-
них гуситов. И стоило его лягавой Панкену или его гончей Сапфиру начать
носиться вокруг скалы Ужаса, как барон, свистя изо всех сил, отзывал их
оттуда.
поборет, и решила посидеть еще немного на роковом камне, а затем медлен-
но отойти от него, как подобает при подобном испытании человеку уравно-
вешенному. Но отведя глаза от обуглившегося дуба, обломки которого валя-
лись на дне глубокого оврага в двух сотнях шагов от нее, и оглянувшись
вокруг, она вдруг увидела, что находится не одна на скале Ужаса, что ка-
кая-то загадочная фигура бесшумно уселась с ней рядом.
худом и изогнутом, как у кузнечика, теле. На нем был какой-то странный
балахон, неряшливый и даже грязный, не характерный ни для одной страны и
ни для одной эпохи. Однако в этой фигуре - если не считать ее своеобра-
зия и неожиданности появления - не было ничего страшного или враждебно-
го. Кроткая, ласковая улыбка мелькала на толстых губах этого странного
существа, и какое-то детское выражение смягчало выражение безумия, о ко-
тором свидетельствовали мутный, бессмысленный взгляд и торопливые движе-
ния. Консуэло, очутившись наедине с сумасшедшим в таком месте, куда, ко-
нечно, никто не пришел бы к ней на помощь, не на шутку перепугалась,
несмотря на бесконечные поклоны и добродушный смех безумца. Она решила,
чтобы не дразнить его, ответить на его поклоны и кивки, но тут же пос-
пешно встала и, бледная, дрожа от страха, пошла прочь.
ее. Он только влез на скалу Ужаса и, следя глазами за удалявшейся Консу-
эло, продолжал помахивать ей шапкой, прыгая, делая всевозможные движения
руками и ногами и все время бормоча какое-то непонятное для девушки
чешское слово. Отойдя от него на некоторое расстояние и несколько расх-
рабрившись, Консуэло оглянулась, чтобы хорошенько разглядеть его и расс-
лышать. Она уже упрекала себя в том, что испугалась одного из тех нес-
частных, которых всегда так жалела и за презрение и равнодушие к которым
так негодовала на других людей еще минуту назад. "Это добродушный безу-
мец, - решила она, - быть может, даже он сошел с ума от любви. Только на
этой проклятой скале, где никто не смеет приютиться и где демоны и при-
видения более человечны, чем его ближние, ибо они не прогоняют его и не
отравляют его веселого настроения, - только здесь он нашел убежище от
бесчувствия и презрения людского Бедняга с седой бородой и сгорбленной
спиной, ты смеешься и дурачишься, как малое дитя. Верно, господь охраня-
ет и благословляет тебя в твоем несчастии, раз он посылает тебе веселые
мысли, а не сделал тебя озлобленным человеконенавистником, каким ты имел
бы право стать".
желательный взгляд, заговорил с ней чрезвычайно быстро по-чешски. Голос
у него был удивительно нежный, гармоничный, совершенно не соответство-
вавший его безобразной внешности. Консуэло, не поняв его, подумала, что
надо дать ему милостыню, и, вынув из кармана монету, положила ее на ка-
мень, предварительно подняв руку, чтобы он видел, куда она ее кладет. Но
сумасшедший стал хохотать еще пуще и, потирая руки, сказал ей на плохом
немецком языке:
очень счастлив! У Зденко есть утешение, утешение, утешение...
рыве закричал совершенно внятно, хотя и с очень скверным произношением:
остановилась и обратилась к нему тоже по-испански.
имя? Понимаешь ли ты язык, на котором я говорю с тобой?
только прыгал, потирая руки, как человек, чрезвычайно довольный собой.
Пока до нее долетали звуки его голоса, она слышала, как он повторял ее
имя на разные лады, со смехом и криками радости, точно ученая птица, ко-
торая, смеясь, произносит заученное слово, чередуя его со своим природ-
ным щебетаньем.
вый попавшийся дикарь, встреченный мною в этой пустыне, зовет меня моим
настоящим именем! Быть может, этот сумасшедший видел меня где-нибудь
прежде? Такого рода люди ведут бродячий образ жизни; он мог быть в Вене-
ции и видеть меня там".
которых привыкла постоянно видеть на набережных и на площади св. Марка,
- лица сумасшедшего со скалы Ужаса не было среди них.
лову более обоснованная и более интересная догадка. Она решила проверить
свои подозрения и втайне поздравила себя с тем, что предпринятая ею про-
гулка осталась не совсем безрезультатной.
обществе удрученной и молчаливой семьи, она стала упрекать себя за то,
что так строго осуждала втайне бесчувственность этих глубоко опечаленных
людей. Граф Христиан и канонисса почти ничего не ели за завтраком, ка-
пеллан тоже не решался проявить свой аппетит; Амелия, по-видимому, была
очень не в духе. Когда встали из-за стола, старый граф подошел к окну,
посмотрел на усыпанную песком дорожку, идущую от речного заповедника, по
которой мог вернуться Альберт, и, постояв с минуту, печально покачал го-
ловой, как бы говоря: "Еще один день, который дурно начался и так же
дурно кончится".
последних церковных произведений Порпоры, которые все они всегда слушали
с особенным восхищением и интересом. Она страдала оттого, что, видя их
такими угнетенными, не может поделиться с ними своими надеждами. Но ког-
да граф взялся за книгу, а канонисса, сев за вышивание, подозвала ее к
своим пяльцам, чтобы посоветоваться, какими крестиками - белыми или го-
лубыми - заполнить середину узора, все мысли Консуэло сосредоточились
невольно на Альберте, который, может быть, изнывал в эту минуту от уста-
лости и голода где-нибудь в лесу и, не будучи в силах найти дорогу, ле-
жал, застигнутый летаргическим сном, на каком-нибудь холодном камне,
подвергаясь опасности стать добычей волков и змей, в то самое время, как
под искусными и неутомимыми пальцами кроткой Венцеславы распускались на
покрывале многочисленные роскошные цветы, орошаемые иногда бесплодной,
пролитой украдкой слезой.
сила, кто этот странно одетый сумасшедший, который блуждает по окрест-
ностям и при встрече с людьми смеется, как ребенок.
время ваших прогулок? Он постоянно бродит всюду, потому что он бездом-
ный.
что он постоянный обитатель Шрекенштейна.
милая Нина, что вы сами не в своем уме: забраться одной ни свет ни заря
в эти пустынные места, где можно встретиться с кем-нибудь и похуже безо-
бидного дурачка Зденко!
Мне кажется, карабин барона, вашего отца, сделал безопасной всю округу.
безопасны, как вы думаете, от самых злых на свете тварей - разбойников и
бродяг. Только что закончившиеся войны разорили много народу и наплодили
много нищих, привыкших просить милостыню с пистолетом в руке. Кроме то-
го, здесь еще бродят целые тучи египетских цыган, которых во Франции де-
лают нам честь именовать "богемцами", словно они уроженцы наших гор, ку-
да они хлынули, высадившись в Европе. Эти люди, отовсюду гонимые и всеми
отвергнутые, трусливы и раболепны перед вооруженным человеком, но могут
повести себя очень дерзко с такой красивой девушкой, как вы; и я боюсь,
как бы ваша склонность к рискованным прогулкам не подвергла вас большей
опасности, чем подобает такой благоразумной особе, какую изображает из
себя милая Порпорина.
волчьи зубы ничтожной опасностью по сравнению с другими, мне грозящими,
но, представьте, волков я боюсь все-таки гораздо больше, чем цыган. Цы-
гане - мои старые знакомые; да и вообще можно ли бояться людей слабых,
бедных, преследуемых? Мне кажется, я всегда сумею поговорить с ними так,
чтобы заслужить их доверие и симпатию; как они ни безобразны, ни оборва-
ны, ни презираемы, я все-таки не могу не интересоваться ими особенно жи-
во.
Амелия. - Вы, оказывается, как и Альберт, питаете нежные чувства к ни-
щим, разбойникам, сумасшедшим, и я вовсе не удивлюсь, если в одно прек-
Акунин Борис
Суворов Виктор
Доценко Виктор
Жюль Верн
Березин Федор
Березин Федор