Чтение 53–й страницы книги ~Артания~

Придон спросил недоверчиво:

- А он мне ответит? Дракон сказал угрюмо:

- Я тебе сказал, кто знает. А ответит или нет... зависит от тебя.

Придон убрал топор в чехол. Дракон не шевелился, но Придону почудилось облегчение, проступившее на морде каменного зверя.

- Ответит, - произнес Придон. - Ответит!

Он повернулся и пошел к выходу. Каменные плиты, где только что бушевало пламя, потрескивали, остывая. Цветок смотрела расширенными глазами. Когда вышли из храма на яркий свет, она прошептала:

- Я никогда такого... Никогда...

- Ты увидишь, - сказал он, - насколько мир велик.

- А кто, - произнесла она тихо, - Итания? Волна жара прокатилась по его телу, сладко заныло сердце.

- Богиня, - ответил он.

- Богиня, - повторила она. - Богиня... богиня чего? Он мотнул головой, челюсти сцепил, чтобы не вырвался стон.

- Всего, - ответил хриплым голосом. - Богиня всего на свете! Именем ее молюсь, именем ее живу, во имя ее свершаю, творю, дышу, двигаюсь... Все, чем живу, чем дышу, что у меня было и будет, - все в ее честь, ее славу, за ее улыбку. Пойдем, нам нужно встретить Черного Дива.

Цветок снова ахала, не верила глазам своим, а когда выбежала за Придоном, все косилась на огромное водное пространство. Река послушно двигалась рядом с ними, покорно повторяла все движения, изгибалась, вытягивалась, манила песчаными отмелями и зарослями камышей, откуда слышны кряканье и плеск воды.

Придон с шумом пробегал по длинным отмелям, а когда наступил жаркий полдень, охотно отодвинулся под близкий полог леса. Река все так же несет свои воды в сотне шагов, не прячется, а он на ходу срубывал верхушки сочных кустов и молодые деревца, приноравливаясь к новому топору.

Очень редко встречались избушки, обычно рыбацкие или охотничьи. Только однажды встретили целую деревню из десяти домов, но Придон так и не понял, чем промышляют, ибо рыбной ловлей такой толпе не прокормиться, как и охотой, а полей или огородов что-то не приметил.

Цветок шла с раскрытым ртом, но Придон торопил, не позволял остановиться и перевести дух. Горы приблизились, в самом деле не горы, а уже каменистые холмы, сильно просевшие, обжитые, кое-где поднимаются дымки от копален и плавилен.

На перекрестке дорог огромный дом из толстых бревен, но первый этаж из массивных глыб камня. Придон сразу узнал постоялый двор с корчмой, такие же точно в Артании и Куявии, наверняка и в Вантите такие же, ибо корчму, как говорят мудрые волхвы, придумал сам Творец, чтобы людям было где собраться и помыслить о Высоком. А кто не так мыслит, того можно поправить табуреткой.

Сам домик показался Придону невысоким, но, когда тот приблизился, Придон увидел, что это из-за массивных серых бревен кажется приземистым и невзрачным. Издали было видно с десяток коней у коновязи.

Дом вынесен прямо к дороге, двором служит весь мир до горизонта и дальше. Хозяйственные пристройки кузнеца, горшечника, хлебопека и кожевника - не пристройки вовсе, а отдельные избушки. Если у куявов, где дождь бывает раз в году, все это упрятано под одну крышу, чтобы перебегать по сухому, то здесь все под открытым небом, темным и гадким, с раздутыми тучами, будто славы произошли от жаб, что рады любому дождику.

У коновязи неторопливо жуют овес огромные, как горы, кони. Придон ощутил себя оскорбленным, его Луговик выглядел бы жеребенком рядом с этими гигантами, их ноги втрое толще, от копыт даже в твердой земле остаются отпечатки с миски размером, из ноздрей валит дым, драконы, а не кони.

- Что будем делать? - пропищала за спиной Цветок. Глаза ее стали огромными, испуганными, лицо побелело, а пальцы судорожно сжались в кулачки.

- Тебе пока нечего, - ответил он. - Все сделаю я. Просто ходи за мной хвостиком.

Она покорно пошла за ним к крыльцу. Гиганты кони посматривали равнодушно, такая мелочь для них во всадники не годится, сопели и чесались, огромные, как горы.

Крыльцо такое же серое, но все массивное, добротное, ни одна ступенька не скрипнула. Над крыльцом широкий навес, само крыльцо широкое и просторное, гуляки даже в проливной дождь могут под таким навесом поблевать и вернуться сухими. Навес опирается на резные столбы, украшенные сверху донизу кольцами и фигурками.

Теперь Придон успел заметить и ажурные карнизы над окнами, тщательно прорезанные наличники, даже тяжелые ставни с резным узором по краю, а в середке вырезаны овальные дыры, чтобы хозяин без опаски мог выглядывать и ночью.

Все это он успел заметить только мимоходом, в следующее мгновение толкнул дверь, ожидая оказаться в жарко натопленной корчме, но это только просторные сени. Тут сгрудились под стеной стоймя запасные лавки, колченогий стол, пара великанских колод непонятного назначения, при виде которых у Придона появилось недоброе предчувствие.

В конце сеней еще одна дверь. Оттуда донесся знакомый шум, послышалась песня, затем злой окрик, сухой стук разбитого кувшина. Придон с облегчением улыбнулся, предчувствие сменилось радостным узнаванием. Это корчма!

Внутри стены оказались на диво светлыми и блестящими, Придон даже уловил запах свежих стружек, в углу мальчишка заканчивал выскабливать последние бревна, опрятно и по-домашнему пахнет мясной похлебкой, в великанском очаге над углями жарится целиком насаженная на вертел туша лесного зверя, похожего на кабана, но потолще и с круглой массивной головой.

Все четыре стола пустые. Придон опустился на скамью, жестом пригласил Цветок сесть рядом. Она присела, робкая, как кузнечик, что готов сорваться с места при первом же хлопке в ладоши.

Вскоре явился огромный мужик, крупнее Придона, отчего тот сразу ощутил себя уязвленным.

- Гости? - удивился мужик. - Что ж, добро пожаловать... Есть, пить?

- И то, - сказал Придон, - и другое. Что, дела идут плохо?

- Неважно, - буркнул мужик. - Меня зовут Жбан, за последнюю неделю вы всего лишь третьи, кто вошел через эту дверь.

Когда он принес огромное блюдо, больше похожее на таз, с горячей парующей гречневой кашей и целиком зажаренного барана, Придон кивком пригласил сесть, сразу выложил несколько золотых монет. Мужик долго рассматривал непонятные четырехугольные монеты. Таких не видел, но золото есть золото, оживился, словоохотливо рассказал, что тут живут целой семьей, с ним жена и четыре сына, все крепкие парни, занимаются охотой и рыбной ловлей...

- А что такое рыбная ловля? - спросила Цветок. Жбан покосился на нее, усмехнулся.

- Оставайся, красавица, увидишь. Может быть, понравится, га-га-га!

Придон ел быстро, жадно, зубы свирепо рвали горячее пахнущее мясо, желудок подпрыгивал, чтобы ухватить на лету, тут же усваивал и топал ногами, требуя еще. Цветок ела сперва осторожно, потом разохотилась, в глазах изумление, вот-вот отбросит ложку и зароется в горку каши лицом.

Жбан посматривал с удовольствием, потом на лице проступило изумление. Оглянулся на Придона.

- Из каких краев?

- Я их дальних, - ответил Придон коротко. - А вот эта, ее зовут Цветок, она из Леса. Там, сам понимаешь, не сеют и не жнут, только охота. Даже рыбу не ловят. Жбан покачал головой, взгляд стал задумчивым.

- Понятно... Ты ее везешь в город? Придон пожал плечами.

- Как-то не задумывался. А что?

- В городе ей будет плохо, - сказал Жбан. - Слишком, понимаешь?

- Понимаю. Но бросать ее нельзя. Она - хорошая девушка.

Жбан не отрывал взгляда от раскрасневшейся Цветка.

- Вижу. А что, если оставишь здесь? Нет, не подумай ничего плохого. У меня жена - строгая. Но у меня четверо взрослых сынов. Трем уже пора искать себе жен... Вдруг придется кому-то по сердцу? Она ведь хороша, ты прав.

Придон доел кашу прежде, чем собрался с ответом. Цветок вгрызлась в бараний бок, ребра трещали под ее крепкими зубами.

- Наверное, - ответил он медленно, - так будет лучше. Или правильнее. У меня... опасная дорога. Негоже молодой девушке идти рядом с воином.

Жбан с большим удовольствием продал ему коня, пусть лучше у него конь не столб коновязи грызет, а превратится в пару золотых монет. Придон взобрался в седло, непривычно высокое, кивнул Цветку:

- Тебя ждет красивый и удивительный мир!.. Прощай.

- Прощай, - ответила она грустно. - Пусть тебе повезет, герой.

- Мне надо спешить, - сказал он виновато. - Мне надо очень, очень спешить!

Вскинул руку в прощании, не удержался, чтобы не напрячь глыбы мускулов, красиво посмотрел вдаль и пришпорил коня.

Через пару верст проехал через селение, то ли рыбацкое, то ли охотничье. Все дома казались вымершими, мужчины на работе, а женщины и дети затаились при виде незнакомца на огромном коне, сурового и с двумя перевязями через обнаженную грудь, с выглядывающими из-за плеч рукоятями меча и топора.

Придон ехал выпрямившись, чувствуя на себя десятки нечеловеческих глаз. За невысокими плетнями среди садов стояли хлева, конюшни, и почти на каждой крыше лежали огромные псы неизвестной породы, мохнатые и страшные, молча провожали его взглядами. Иногда заборчик прерывался стеной хлева, и тогда он чувствовал, как голова проходит на расстоянии протянутой лапы такого мохнатого чудовища.

Когда дома остались позади, от реки навстречу показалось пятеро мужчин. Все несли на плечах тяжелые мешки, капала вода, Придон уловил сильный запах рыбы.

Он издали вскинул руку, прокричал:

- Хорошего улова!..

- И тебе... удачной охоты, - ответил передний мужчина. К неудовольствию Придона, этот слав даже с тяжелым мешком на спине, что пригибал его к земле, оказался почти одинакового с ним роста, с конным. - Куда путь держишь, добрый человек?

- Мне нужен Черный Див, - сказал Придон без обиняков. - Он где-то близко. Вы должны знать.

Мужчины остановились, мешки держали на плечах без натуги, запах свежепойманной рыбы стал сильнее. В мешках еще дергалось, выгибалось, но мужчины уставились на него с раскрытыми ртами.

Передний мужчина взглянул исподлобья.

- Меня зовут Войтыл, - сказал он. - Я войт этого села... Мы слышали про этого Черного Дива, но только ты опоздал, парень.

Придон вскрикнул:

- Как опоздал?

- Черный Див убит, - сообщил Войтыл. - Да, он держал здесь всех в страхе... Но однажды явился герой из неведомых краев.

Придона качнуло от горя.

- Но как же так, - воскликнул он беспомощно. - Я же слышал, что...

Войтыл указал на тропку.

- Езжай до тех пор, пока не увидишь рощу. Там дорога раздваивается. Вправо дороге шире, но это в обход, ею теперь никто не пользуется, а вот влево - твоя дорога. За рощей увидишь высокую мрачную скалу, а под скалой источник с чудесной водой, что дает силы и лечит болезни. Вот там раньше и подстерегал людей этот Черный Див. Многих героев погубил, многих... Приходилось по жребию отдавать ему самых красивых девушек! Но однажды, я уже сказал, явился герой из дальних стран, сразился с Черным Дивом и убил его. Но и сам, не зная целебных сил источника, умер от ран.

- Жаль, - сказал Придон убито. - Но судьба героев - защищать народ, а не себя.

- Конечно, но плач в нашем селе был великий... Не так плакали по своим родным, как о нем. Ведь он чужак, а жизнь отдал за нас!

- Для героев чужих людей нет, - ответил Придон. Он подобрал поводья, конь тряхнул ушами, засопел. Придон сказал ласково:

- Ты слышал, там чудесный источник. Напьешься сразу на неделю. А то и на две.

Конь недоверчиво фыркнул, но Придон уже толкнул под бока, и конь нехотя пошел по тропе. По обе стороны проплывала каменистая насыпь, конь быстро уставал, по усеянной мелкими камнями дороге поднимался нехотя, дышал тяжело, оглядывался на седока с укором. Начал прихрамывать, Придон совсем собрался уже остановиться, но за поворотом открылся вид на угрюмую скалу с темным входом в пещеру. В десятке шагов от входа в пещеру блестел ручей, виднелись фигуры двух женщин с кувшинами. К ним от селения шла еще одна.

Придон похлопал коня по шее.

- Видишь, там чистая прохладная вода!.. Там вблизи и заночуем.

Конь снова недоверчиво фыркнул, но шаг ускорил, даже начал помахивать хвостом и потряхивать гривой.

Женщины прервали разговор, на Придона уставились блестящие любопытные глаза. Он чувствовал, что нравы здесь вольные, вдали от селения могли бы с ним развлечься, но, наверное, знают и то, что есть народы, где нравы у мужчин суровые, и своим женщинам такие мужчины верны.

Придон вскинул руку.

- Мир вам! Кто даст напиться?

Женщины бросились к нему наперегонки. Вода выплескивалась из кувшинов, серебристые струи в закатном огне казались пурпурным вином. Придон заколебался, два кувшина протянулись одновременно, но конь сдвинулся, словно решил помочь, и Придон принял в ладони тот, который оказался ближе к пальцам.

Женщина победно взглянула на подругу. Та нахмурилась, поднесла кувшин к конской морде, подмигнула Придону. Настоящий воин всегда сперва напоит коня, а герой так и вовсе должен заботиться о коне и замечать тех, кто заботится о его славном четвероногом друге.

Придон долго и жадно пил, конь тоже сопел и осторожно цедил воду, на Придона поглядывал осуждающе. Придон понял, соскочил на землю, кувшин наполовину пуст, перевел дыхание.

- Прекрасная вода!.. Просто волшебная. Я устал, как бобер, но сейчас снова полон сил.

Женщина, что поила коня, сказала со смехом:

- А посмотри на своего гривастого!

Конь резво переступал всеми четырьмя, словно пытался пуститься в пляс. Уши торчком, глаза дерзкие, нахальные, потряхивает гривой, готов хоть сейчас нестись вскачь хоть трое суток.

- Волшебная вода, - повторил Придон. Он оглянулся. - Вот здесь и была схватка с Черным Дивом?

- Вон там, - указала женщина.

Слева от скалы белели огромные загнутые ребра чудовищной длины, которые Придон сперва принял за лишенные коры

деревья. А еще дальше, в тени, огромный череп размером с упитанного быка. Кости скелета развалились, только позвонки торчали в ряд, похожие на массивные стулья.

Придон прикинул, как бы он сам сражался с таким зверем, в руках сразу возникла дрожь, а сердце застучало часто-часто. Нет, он, наверное, не герой. Его этот Черный Див прихлопнул бы одной лапой. Вон какие огромные, а каждая чешуйка размером с блюдце. И толстая, как обух его топора.

- Я пойду посмотрю, - сказал он женщинам. Они вздохнули, лица посуровели. Одна вздохнула.

- Иди, - сказала она. - Герой должен поклониться праху другого героя.

Источник целебной воды выбивается прямо из массивной скалы, а дальше бежит серебристым ручейком, откуда женщины черпают воду. В каменной стене трещина, серебристый поток вырывается оттуда весело, освобожденно, несется игривым потоком по каменному ложу вниз в долину...

А в двух шагах холмик земли накрывает массивная плита белого, как мрамор, редкого гранита. Сердце Придона защемило. Боги, но ведь только в родной Артании, теперь такой далекой, кладут на могилах эти белые камни!

Он не поверил глазам: на камне выбит железом треугольный знак с зигзагом сверху - символом летящей над миром птицы. Знак рода Рогового Зифа, их дальнего родственника, соперника и союзника на протяжении веков!

Он поклонился, сразу поняв, кто погребен под этой плитой. Будь славен, доблестный Чернотал, герой и заступник, который нашел свою гибель так далеко от Артании! Но не печалься, ты и здесь защищал родную землю, в этих чужих краях.

В глазах снова защипало. Он подумал сердито, что слишком часто теперь с ним случается подобное, какой же он воин?

Поклонился еще раз, взял земли с могилы героя, поцеловал, положил в мешочек.

- Если сумею, - сказал он тихо, - вернуться в родные края, отдам Горобею и Дрягу. Пусть знают, где с великой славой погиб их великий отец во славу Артании!

Сзади послышались шаги. Резко обернулся, к нему медленно подходила женщина с кувшином. Это она поила его коня, но сейчас ее лицо было очень серьезным.

- Этот герой освободил нас, - сказала она тихо. - Честь ему и слава, хвала и вечная любовь от всех наших людей! Нам повезло, что нашелся такой герой... Но не повезло жителям Палянги.

Он насторожился.

- А что там?

- Серый Див, - сказала она.

- Серый?

- Да, - сказала она тихо. - В Палянге моя младшая сестра, я всегда тревожусь за нее. Серый Див еще сильнее и страшнее, чем Черный. Люди Палянги вот уже сто лет каждый год отдают ему самую красивую девушку, а также сто голов скота.

Придон вскипел.

- Почему? Почему не выйдут все мужчины и не убьют?

- Он сильнее тысячи мужчин, - проговорила женщина с трудом. - Сильнее тысячи воинов! Говорят, по его зову поднимаются полчища мертвых... Он всегда побеждал и поедал сраженных. В конце концов старейшины Палянги решили, что дешевле отдавать ему эту дань... К тому же придумали себе в утешение, что Серый Див загораживает дорогу от Леса, так что, если кто вздумает напасть на деревню, Серый Див защитит...

Злость ударила в голову, здесь такие могучие мужчины, могли бы... ладно, он же артанин, где мой боевой топор, где конь...

- Где этот Серый Див?

Она вздрогнула, в глазах вспыхнула надежда, сменилась страхом, потом снова надеждой.

- Ты хочешь поехать к нему?

- Да, - отрезал он твердо. - Я троюродный племянник Чернотала!

- А... кто это?

- Тот, - ответил он с достоинством, - кто лежит вон под той плитой!

Конь пошатнулся, когда этот человек с двумя перевязями прыгнул ему на спину с разбегу. Женщина прижала ко рту ладонь, смотрела вслед изумленными глазами. Придон вскинул руку, не глядя, прощаясь, конь затрусил слабой рысью, что для коней славов, наверное, лихой галоп.

ГЛАВА 9

Лес иногда придвигался и обступал со всех сторон, ноги в стременах задевали толстые и по-прежнему мшистые стволы. Даже от редких полян несло унынием, безнадежностью. Небо все еще в плотных низких тучах. Похоже, над этим миром никогда не поднимается солнце, ночью никогда не сияют звезды, не светит луна.

Он зябко передернул плечами. Даже высоко в горах, среди вечных снегов, холод не заползал так в душу. А здесь дует ровный промозглый ветер, в серых низких тучах пролетели тощие птицы, крики их тоскливые, безнадежные, острыми песчинками ранят сердце. Издалека донесся едва слышный стон. Придон услышал столько ужаса и смертельного страха, что волосы на руках зашевелились и встали дыбом.

Из-за деревьев выдвинулась крохотная избушка. Придон повернул коня, подъехал, заглянул в единственное окошко.

В чистой опрятной горнице согнутая старушонка толкла в медном горшке травы. Сильный запах жги-травы достиг даже конских ноздрей, он тряхнул гривой и заинтересованно потянул морду к окошку.

Придон сказал громко:

- Доброго здоровья, бабушка!..

Старушка вздрогнула, пестик выпал из руки. Над ее головой на балке мявкнул и выгнул спину черный-пречерный кот. Старушка оглянулась, сплюнула.

- Да чтоб тебя... Совесть у тебя есть? Так напугать!

Голос у нее был слабый, шамкающий, а рот собрался в жемок.

- Прости, - сказал Придон покаянно. - Скажи, пожалуйста, я не сбился с дороги?

- А тебе куда надобно?

- К Серому Диву, - пояснил Придон. Она встала, маленькая, сухонькая, совсем не похожая на огромных славов, внимательно всмотрелась в лицо всадника.

- Ого! Родственничек, что ли? Может быть, сойдешь с коня, отдохнешь?

- Спешу, - ответил Придон торопливо. - В самом деле спешу. Может быть, ему как раз сейчас ведут в жертву невинную девушку? А я тут баньку...

- Нет у меня баньки, - прошамкала она. - Но ты мог бы... Хотя нет, я же вижу, тебе жжет огонь изнутри.

- Жжет, бабушка, - признался он.

- Тогда езжай, милок во-о-он по той тропке. Потом она пропадет вовсе. Но ты езжай, не сворачивай. А про твой огонь... Совесть как зубы, чем их меньше, тем меньше болят. Но пусть бы у меня лучше болели...

Он кивнул.

- Я понял, бабушка. Спасибо!

Кровавый закат медленно угасал на небе, но все еще ярко горел вдоль всей опушки леса россыпью пурпурных пылающих ягод. Их было столько, что даже конь шел бочком-бочком, опасаясь обжечься.

Каменистое безжизненное плато уперлось вдали в стену из серого песчаника. Черная щель в стене великанская, огромному зверю не придется протискиваться, обдирая бока. А перед этим входом в пещеру множество белых костей.

Конь тревожно прядал ушами. Придон заставил приблизиться, под копытами захрустело. Даже огромные бычьи черепа словно побывали в камнедробилке: кости размолоты в щепки, а от шкур лишь грязно-серые комки шерсти, что застряли в трещинах.

- Серый! - прокричал Придон. - Серый Див!

В пещере послышался слабый отзвук. Придон выждал, крикнул снова, из глубины донесся ответный крик, однако это скорее всего эхо.

Он подъехал вплотную, заорал во весь голос:

- Серый Див!.. Серый!.. Выходи, иначе выволоку тебя за хвост!