Чтение 53–й страницы книги ~Придон~

- А тцар?

- Ну, тцар... Сам посуди, какой из тебя тцар? Ты даже не знаешь, сколько зерна в этом году продали Вантиту. А это важнее, чем какую армию собрал, сколько городов захватил... К счастью, у нас тцар что-то вроде вожака наемной шайки. Только что не из чужих, а своего выбираем. А у Вяземайта задумка есть... Хитрый он, хитрый! Потихоньку старается раскрыть тебе глаза.

Придон пожал плечами.

- На что? Старается доказать, что я на самом деле не люблю Итанию? А зачем это ему?

Аснерд ответил беспечно:

- А кто их, волхвов, поймет? Может быть, тогда станешь замечать, сколько зерна собрали, какие где новые города заложить... Слушай, а что нам то несчастное гнездо Иггельда? Да пусть там сидит! Пока к нему доберешься, половину конницы потеряешь только при подъеме. Там такие узкие тропки над пропастью, что самые отважные храбрецы бледнеют... Ну не привыкли мы по горам лазить! Степь - вот наше поле! В Степи никто против нас не устоит.

- Это опять шутишь? - спросил Придон недоверчиво. - Да нам обоим Вяземайт голову прогрызет! Опять начнет про артанскость... Да и в самом деле, там же драконы. Последние драконы на свете, у нас в Артании давно истребили, нет их в Славии, Вантите... Нет, Аснерд, с драконами надо довести до конца. Да останутся на земле только те твари, которых создал сам Творец! Мы всего лишь выполняем его волю.

Глава 9

Со стороны закрытых дверей послышались громкие недовольные голоса. Придон поморщился, Аснерд же сдвинулся, вроде бы неспешно, с медлительной грацией, но вот уже на другом конце зала открывает двери, в руке предостерегающе блеснул топор. Створки распахнулись, вместе с ярким светом ввалилась шумная пестрая толпа.

Окруженные вооруженными артанами, впереди шли двое куявских воинов. Ветераны, сразу определил Придон, прокаленные нелегкой службой в горах, где перехватывают контрабандистов, ловят разбойников, защищают местные села от набегов воинственных соседей.

Один очень высокий, широкий, в теплом пастушьем плаще с донельзя растопыренными плечами, что служит и одеждой и одеялом, зато голова, и без того вытянутая, острая, казалась совсем крохотной. Он гордо откинул голову, глядя с победным выражением человека, что осчастливил всех. Огромный кадык, похожий на яблоко, которое проглотил прародитель человека и которое застряло в его горле по слову Творца "...а чтоб ты подавился!", дважды дернулся, словно его хозяин пытался проглотить то, что не удалось Адаму, острые глаза выжидающе взглянули на Придона.

Второй рядом с ним такой же прокаленный солнцем, иссушенный ветрами, битый морозом, сухой и жилистый, как будто весь из корней дерева, с короткими курчавыми волосами, серьга в ухе, крупные кольца на пальцах.

Этот, второй, смотрел дерзко и весело, держа мешок из плотной кожи. Первый едва сдерживал торжествующую усмешку, но губы упорно растягивались в стороны. Он, несмотря на рост и вызывающий плащ, показался Придону чуть моложе второго, но шрамы на лице, суровые складки у губ, тяжелый подбородок говорили о стойкости и мужестве.

С ними явились Меклен, Щецин, даже Меривой и Франк, словно ощутили опасность для тцара. Придон сразу заметил на их лицах радость, в то время как Меклен и Щецин вроде бы и радовались, и в то же время чему-то хмурились.

Меривой вышел вперед и остановил куявов повелительным жестом, у обоих на поясах короткие куявские мечи, да не подойдут к повелителю чужаки слишком близко, дабы не осквернить своим нечистым дыханием.

Аснерд выдвинулся вперед, принимая случившееся на себя, чтобы оценить, подумать, переиграть, не делая ошибок. Его сразу заметили по гигантской фигуре, а он, словно плывущая среди шуги ледяная скала, раздвинул толпу, даже под сводами прокатился его строгий рык:

- По какому делу? Почему стража пропустила? Первый, что в плаще, коротко поклонился, очень сдержанно, что понравилось Придону, сказал гордо:

- Потому, что мы сказали, что у нас в мешке!

Второй выпрямился еще больше, глаза блеснули веселым вызовом.

- А что у вас в мешке? - спросил Аснерд.

Второй сказал с достоинством:

- Мы двое из отборной сотни героев. Только мы сопровождали бежавшего Тулея. Мы... и еще десяток из его свиты. Меня зовут Йован, а это - Цвиркун. Он убил троих из стражи Тулея.

Аснерд не нашелся что ответить, а Придон спросил с сильно бьющимся сердцем:

- А ты?

- Я убил пятерых, - сообщил Йован с достоинством. - Они были сильные воины, тцар! Но их Тулей подбирал не по их силе или мужеству, так что настоящими бойцами показали себя только мы.

Он опустил мешок на пол. Все жадно смотрели, как он опустился на колено, толстые пальцы быстро развязывали тонкий ремешок. Затем он запустил руку в мешок и вытащил за волосы отрубленную голову.

По залу пронесся гул голосов. Пальцы Йована крепко держали бледную обескровленную голову Тулея. Придон сразу узнал это надменное, полное высокомерия лицо, что за время скитаний исхудало до неузнаваемости. Тулей, даже за время бегства и скитаний, похоже, так и не поверил, что все потеряно. Только в широко раскрытых глазах застыл ужас перед блеснувшим лезвием ножа.

- Это твой последний враг, - сказал Йован. - Война окончена!.. Ты победитель.

Второй, который Цвиркун, подбоченился, рука поднялась и залихватским жестом подкрутила усы. Придон не отрывал взгляда от головы последнего тцара Куявии. Не так он намеревался закончить эту войну. И Тулей не так намеревался, и он - Придон.

Придон в упор смотрел на куявских воинов.

- Как погиб Тулей?

Голос его был резкий, требовательный.

Йован вздрогнул, вытянулся.

- Мы ждали, пока он... - начал он, но Придон прервал.

- Это я слышал. Но Тулей все это время умело скрывался. Он проходил, как я теперь знаю, через наши кордоны незамеченным. Он не однажды подсаживался к нашим кострам, делил еду с нашими воинами, но чары укрывали его надежно... Почему он, окруженный верными людьми, все же оставил их?

Йован сказал почтительно, но твердо:

- Не он оставил их, а они оставили. По одному, по двое, но его оставили все верные ему люди. Последние дни он скитался один.

Вяземайт остро смотрел на Придона, на лице волхва было сомнение.

- Он был один, но он мог быть не один...

По лицу Йована промелькнула тень.

- Да, - сказал он неохотно, - у него еще оставалось, чем платить. При нем был дар, из-за которого он и стал правителем Куявии: дар находить золото. Но нас с Цвиркуном он взял сопровождающими потому, что мы были лучшими! Не все те молокососы, что бряцают мечами и клянутся в ненависти к артанам, могут с ними воевать!

Придон спросил внезапно:

- А ты бы мог?

Йован опешил, смешался, потом вскинул голову и смело посмотрел в грозное лицо нового властелина Куявии.

- Я бы мог. Могу драться с двумя артанами, можешь проверить, если не жалко их голов. Но все-таки я - куяв! А это значит, что я не хочу драться на стороне проигравших. Я хочу драться, видя впереди богатую добычу. За голову Тулея я хотел бы получить хорошую жирную вотчину в вечное владение... свое и своего рода, но на этом моя служба не закончится! Я пойду за тобой, когда вздумаешь захватить богатый Вантит... или таинственную Славию, в чьих лесах много сокровищ...

Придон смотрел на него пристально, слушал вполуха, в черепе вертелось чувство, что догадывается, почему Тулей вышел к людям, которые его предадут. Он понимал, что предадут, даже хотел, чтобы предали и поступили вот так ужасно, но сама мысль, почему Тулей так поступил, ужасала, он гнал ее, ибо это в самом деле ужасно, ужасно, ужасно не для куявов, ужасно для артан...

Воины смотрели на него, их повелителя, с ожиданием. Придон нервно сглотнул ком в горле. Надо принимать решение, мудрое решение. От него все ждут, что сейчас вот наградит этих двух. С гибелью тцара война окончена, ибо оставшимся войскам некому хранить верность. Последние башни магов в дальних горах перейдут под его руку, а два-три города, что все еще не сдались, распахнут ворота перед его всадниками...

- Вы убили тцара, - произнес он. Тишина стала вовсе мертвой, никто не двигался, все смотрели неотрывно. - Вы убили тцара... Он был не просто ваш правитель, но и человек, который вам доверился...

Аснерд сказал предостерегающим голосом:

- Придон, мы не жрецы. Доверился или не доверился - не наше дело.

Придон поморщился, старый воевода все чаще бесцеремонно лезет со своими комментариями, но, к сожалению, воины к его мнению прислушиваются, сказал сухо:

- Не наше - да, ты прав. Но Тулей - еще и правитель огромного государства!.. Никто не смеет лишать жизни тцара, помимо другого тцара. Если тцаров будут убивать их подданные - устои мира рухнут. Мы, артане, вовсе не дикий народ.

Воины по его знаку сомкнулись вокруг куявов. Те не успели раскрыть рта, их схватили, завернули руки за спины. Придон брезгливо сделал отбрасывающий жест. Обоих приподняли и бегом понесли к выходу. Куявы наконец закричали.

Придон вскинул руку. Схваченных опустили на пол. Снова Придон ощутил: сотни пар глаз смотрели с ожиданием и непониманием. Он вытянул руку и опустил ладонь большим пальцем вниз. Йован закричал, увидев, как Аснерд быстро вскинул топор с широким лезвием.

В мертвой тишине послышался звук разрубаемой плоти, как будто мясник расчленял тушу забитой коровы. Затем - еще один. Аснерд поднял за волосы срубленные головы. В глазах куявов были страх и непонимание. Придон видел по глазам своих соратников, что не понимают тоже.

- Мы воюем честно, - заявил он громко. - Нам нужна победа... но не любой ценой!.. Ценой подлости мы не приемлем победу. Да пусть это будет предостережением. И пусть знают: мы воюем не с куявами, а с куявскостью!

Меклен громко икнул, сконфузился, прикрыл рот ладонью, а Щецин спросил непонимающе:

- Кому?

- Всем, - ответил Придон, он чувствовал досаду, сразу мелькнула трусливая мысль, как он эту новость преподнесет Итании, все-таки ее родной отец, - предостережение всем!.. - Мы держим слово, которое даем, но Тулея искали сами, помощи не просили... А искали вовсе не для того, чтобы вот так...

Он чувствовал, что говорит путано, горячо, слова срывались с губ рваные, торопливые, с острыми краями, что царапали язык, а теперь, он видел отчетливо, царапают уши.

Меклен покосился на оставленный посреди зала мешок. Голова остановившимися глазами смотрела в темный свод, лицо было искажено то ли страхом, то ли болью. Губы синие, рот чуть приоткрылся в безмолвном крике.

- Что будем делать... с этим?

Придон напрягся, как же все-таки сказать Итании, повернулся к Аснерду.

- Голову Тулея похоронить, - сказал он резко. - В Куябе есть усыпальница их правителей. Там хоронят всех тцаров. Неважно, кто кого сверг, убил, отравил, зарезал - в смерти все равны. И всем находится место в той гробнице.

Плечи передернулись, перед глазами встали темные своды, длинный ряд каменных гробов с древними правителями внутри. А что, если Тулей когда-то встанет призраком? Что ж, он не должен гневаться за недостойное погребение. Ну хотя бы потому, что он вообще совершил погребение.

Аснерд смерил его пытливым взглядом, на миг в его глазах промелькнула искорка, но тут же спрятал, ответил почтительно и громко:

- Как повелишь, тцар!.. Меклен, слышал?

- Да, воевода, - ответил Меклен бодро. - Похороним! Лучших мастеров пригоню, чтоб все сделали. И каменный гроб, как тут у них принято, и сотню жен зарежем... Не было сотни? Тогда одну Иргильду с превеликим удовольствием. Отыскать бы ее?! Хитрый он, жену и дочь прятал в разных местах, чтоб, значит, не поубивали друг друга...

Придон нахмурился, при словах Меклена все повеселели, начали улыбаться, перешучиваться. Кто-то сказал недоброе слово в адрес прошлых правителей Куявии. Придон бросил резко:

- О мертвых нехорошо так говорить. Они не могут ответить! Не могут смыть твоей кровью оскорбление. Потому повелеваю: о мертвых либо только хорошо, либо - ничего.

Ему поклонились, разговоры умолкли, потихоньку начали расходиться. Зал пустел, и, хотя уходили люди разгоряченные, потные, жаркие, с ними словно бы ушла свежесть, Придон снова ощутил все липкие благовония в плотном вязком воздухе, со злостью взглянул на окно, открыто, прорубить шире, что ли...

Посреди зала остался сплющенный, но все еще толстый мешок, а сверху, как на постаменте, коричневый ком головы. Запекшаяся кровь стерлась со щек и даже волос, но осталась в ноздрях, в ушных раковинах.

Придон отвернулся, вздрогнул. Двое, Аснерд и Вяземайт, не ушли, тихонько переговаривались. Поймав взгляд Придона, Вяземайт поклонился с преувеличенной почтительностью, в глазах странное выражение, хотел уйти, но Придон окликнул:

- Мудрый волхв, что-то не так?

Вяземайт сказал торопливо:

- Все так, светлый тцар!

Придон поморщился.

- Ты уже забыл, как меня зовут?

- Нет, светлый тцар, - ответил Вяземайт. - Как можно забыть имя светлого тцара? Героя, добывшего волшебный меч Хорса, а затем вообще сокрушившего Куявию?

Придон сказал с досадой:

- Вяземайт, ты говоришь вроде бы все правильно, но почему мне кажется, что ты издеваешься?

- Не знаю, светлый тцар!

- Может быть, потому, что ты в самом деле издеваешься? Говори, Вяземайт. Я же вижу, что и отношение ко мне потихоньку меняется. Что я делаю не так?

Вяземайт в затруднении оглянулся на Аснерда, тот оторвал взгляд от головы Тулея, сделал вид, что любуется расписным потолком. Вяземайт развел руками.

- Светлый тцар все делает... правильно. Придон бы так не делал, ну, тот, прошлый Придон. А сейчас все правильно и мудро. Особенно меня восхитил приказ отрубить головы тем двум мерзавцам! Красивый жест! Все так и запомнят, как благородство молодого тцара. Лишь немногие понимают истинный смысл...

Придон спросил хмуро:

- Какой же? Скажи, чтобы и я знал.

- Ты укрепляешь, - произнес Вяземайт значительно, - неприкосновенность тцарской власти. Никто не смеет коснуться тцара, кроме другого тцара. Думаю, другие тцары это сразу поймут и одобрят. Мол, даже если тебя, Придона, кто-то зарежет и убежит в другую страну за наградой, то его вместо награды казнят. Верно?.. И насчет злословия о мертвых ты тоже хорошо сказал!.. По-державному. Даже об умершем тцаре нельзя злословить! Это в тебе говорит тцар, Придон. Мудрый тцар. Мне это нравится, Придон.

Придон пробормотал:

- Зато мне не нравится, что тебе это нравится... Но все равно менять ничего не стану.

- И не надо, - ответил Вяземайт. - Ты в самом деле сказал и поступил мудро! Серьезно говорю, никаких мекленовских шуточек. Ты взрослеешь очень быстро, Придон. Надеюсь, ты успеешь до конца месяца пересмотреть и свое последнее... ребяческое решение.

На этот раз он не стал кланяться, по-дружески посмотрел в глаза, хлопнул по плечу и отбыл. Придон тупо смотрел на закрывшуюся за ним дверь: что за последнее решение? Лицо опалило жаром, защипало даже кончики пальцев, это организм догадался раньше его и устыдился до корней волос.

За спиной Аснерд громко хмыкнул. Раздражение и стыд ударили в голову Придона с такой силой, что захрипел, закашлялся, потом лишь прорычал в бешенстве:

- Что тебе не так?.. Что я делаю не так?

Аснерд смотрел с интересом, глаза воеводы оставались непроницаемы, а лицо недвижимо, словно всматривался в далекую бескрайнюю степь.

- Все так, - ответил он равнодушно. - Ты же видел, никто слова не сказал.

- Почему? - заорал Придон. - Раньше спорили, бурчали, не соглашались.

Аснерд подумал, сдвинул плечами.

- Раньше ты был чист, - ответил он медленно.

- А теперь?

Аснерд усмехнулся:

- А теперь... мудр.

- Мудр? И что, это плохо?

Аснерд подумал, ответил с еще большей неохотой:

- Придон, чего тебе надо? Мы не спорим. Мы идем за тобой.

Он сказал, вроде бы сглаживая возникающий спор, даже голос примирительный, на голову посреди зала и не смотрел вовсе, Придон с силой потер обеими ладонями лицо, почти выкрикнул:

- Прости, я не знаю, что со мной. Но со мной что-то, ты прав, хоть и молчишь! Раньше шли за мной... иначе. Сейчас потому, что таков долг артанина - идти за тцаром. Но я чувствую, что чего-то не хватает. Скажи, разве не прав, что велел зарубить предателей? Предательство поощрять нельзя! Даже у врага.

Аснерд кивнул, но как-то замедленно.

- Конечно, ты прав...

- Но? - потребовал Придон. - Что дальше? Я чувствую в твоих словах брешь размером с тот проход, через который ломились в Черные Земли! Какой-то важный камешек, размером с гору, выпал!

Аснерд замедленно пожал плечами.

- Придон, ты сам не знаешь, чего ты хочешь. Мы все любили тебя. Теперь ты уже тцар, ты повел нас на Куявию. Мы рушим ее, как никогда еще... И говоришь ты и делаешь все правильно.

Придон сказал зло:

- Все равно у тебя это звучит как оскорбление!

- Ты стал слишком подозрительным.

Придон провел ладонью по лбу, сказал упавшим голосом:

- Возможно. Просто... что-то чудится в твоих словах. Или в тоне. И в том, как ты посмотрел на меня. Может быть, все не так, но мне чудится, кажется, я чувствую, что становлюсь не таким.

- Ты стал бессмертным, - сказал Аснерд. - Уже все заметили, что у тебя нет тени и что тебя нельзя убить. Твой брат, прости, был неуязвимым, но не бессмертным, а ты уже и тот и другой. Спасибо Итании...

- Не то, - возразил Придон. - Это все пришло как-то... не так, что ли? Я бы раньше рехнулся от счастья! Ринулся бы завоевывать весь мир! А сейчас... Бессмертный, ну и бессмертный. Для меня гораздо важнее завоевать одного человека, чем весь мир. Скажи, ты не одобряешь, что я сделал?

- С этими ворами? - переспросил Аснерд. - Одобряю. Но... скажи, только честно, только ли благородство артанина говорило в тебе? Ну, когда велел отрубить головы?

Придон сказал рассерженно:

- А что же еще?

Аснерд отвел взгляд в сторону.

- Это хорошо. Прости, у меня просто тень промелькнула перед глазами.

Он ушел, по большой дуге обойдя голову. Придон некоторое время смотрел вслед. В черепе быстро-быстро проносились злые горячие слова, мелькали красочные образы, где огонь, блеск обнаженного железа, в ушах крики, треск, лязг, хрипы. Он сжал ладонями виски. Надо дотерпеть до конца войны... хотя те воры правы, теперь, когда Тулей погиб, она уже кончилась окончательно. Осталось только завоевать Итанию. Он все это сделает, надо только дожить до этого времени. А для этого надо крепить свою власть вождя, тцара. Да никто не посмеет усомниться, никто не должен перечить. Государство сильно только при сильном правителе. У Куявии был правитель слабый. Потому она и рухнула с такой легкостью под его ударом.

Жар опалил лицо, кончики ушей и даже пальцев защипало. Так вот что имел в виду Аснерд! Он подумал, он решил, что он, Придон, казнил этих двоих только потому, что ему нужно упрочить тцарскую власть вообще, ибо он, Придон, теперь тоже тцар. А тцары должны быть заодно. Даже когда воюют друг с другом, в чем-то заодно.

Шаги Аснерда давно затихли, а он долго сидел с опущенной головой. Теперь сам не был уверен, только ли благородство заставило поступить так.

* * *

Он сидел, упершись кулаками в щеки, глаза уставились в столешницу, но не видели ни затейливый узор, ни две глубокие зарубки от его топора. Мысль блуждала вяло, в груди странная пустота, даже опустошение. И сердце почему-то совсем не стучит, будто перестало биться.

В дверь заглянули, вошел смущенный Меклен, следом ввалилась целая толпа военачальников, лица новые, эти еще не видели голову Тулея. На этот раз с ними были Меривой и Франк.

- Прости, - сказал Меклен с раскаянием, - я так ринулся готовить гробницу, что забыл про голову. Или тебе хочется побыть с нею? Поговорить? Тогда я заберу позже...

Придон вяло качнул головой:

- Нет, мы с ним понимали друг друга. И уже обо всем переговорили. Еще тогда. Раньше. Ты только сделай там все, как надо. В нужном месте... ну, в самом конце, они там друг за другом. Этого положишь за Ютиггой, если там есть каменный гроб этого Ютигги. Если нет, узнай, кто правил Куявией до Ютигги.

- Сделаю, - сказал Меклен бодро и в то же время очень серьезно.

Он шагнул к голове Тулея, но наклониться не успел. Распахнулась дверь, за спинами военачальников раздался пронзительный вскрик. Они обернулись, Придон успел только увидеть, как Итания пролетела сквозь его воинов, словно те были из тумана, упала на колени перед головой отца. Все снова вздрогнули от ее отчаянного крика.

Она схватила голову Тулея, прижала к груди. Из прекрасных глаз хлынули потоки прозрачных слез. Лицо перекривилось в плаче. Она закричала жалобно:

- Ты его все-таки нашел и убил!..

Придон опустился на колени рядом с Итанией.

- Прости, - сказал он с глубоким раскаянием, - но это сделали не артане. Я искал его, чтобы пригласить на пир. Потом - на свадьбу...

Она вскочила, голова отца оказалась на полу. Глаза ее были полны бешеной ненависти. Придон встал, перед глазами мелькнула ее белая рука. Звук пощечины разнесся по всему залу. Военачальники замерли от такой дерзости.

- Врешь! - выкрикнула она.

Она ударила его с такой силой, что Меклен вздрогнул, а Меривой и Франк вопросительно посмотрели на Придона. У того на щеке отпечатались тонкие пальцы.

- Итания... - выговорил он сдавленным голосом, - умоляю... Я не вру, поверь...

- Врешь! Пока был жив Тулей, жива и надежда на освобождение!.. А ты... ты пустил по его следу всю свою армию! Ты нашел его и трусливо, подло, вероломно убил тайком...

Меклен вздрогнул и закрыл глаза, когда новая пощечина хлестко ударила по барабанным перепонкам. Под сводами дворца в страхе захлопали крыльями и заметались белые голуби.