чтобы вообще верить в смерть.
свете огня. Я спешно вернулась к костру от входа. Снаружи все еще шел
снег, который, казалось, никогда не кончится.
так и не проснувшись. Я перешагнула через него, присела рядом с кучей
хвороста и положила в огонь несколько больших сучьев.
снаружи можно было заметить какие-либо изменения. Просто я чувствовала,
что близилось утро.
найдет сюда дороги и не нападет на нас. Здесь никого нет.
придется оставаться здесь до тех пор, пока сами что-либо не предпримем. Но
что мы могли сделать? Собрать свои пожитки и просто пойти? Но не обратно
же в Топи. Поискать перевал в Стене Мира? Я спрашивала себя, как далеко он
мог находиться и как далеко смогли бы мы уйти сейчас, зимой, без пищи и
одежды? У нас уже не оставалось сил. Мы истратили их без остатка, придя
сюда из Корбека.
защищаясь. Посмотрел вокруг, вероятно чего-то не узнавая, и снова лег,
положив ладонь под голову.
словно кричал, а когда затем просыпался, то не слышал, что ему говорили.
больше удалялся он от нас. Он смотрел на город и видел в нем больше, чем я
когда-либо могла увидеть. Иногда он улыбался и вслушивался в шум ветра.
приходилось делить на точные порции. А также недостаток многого в питании,
скука и мысль о том, что мы слишком долго ждали, чтобы вообще еще
куда-нибудь идти.
наполненным бурлящей жизнью. В то же время, когда мне становилось ясно,
что мне снился сон, я знала, что это был не город колдунов. В нем были
земные признаки, что-то, может быть, от Лондона, Пекина или Бомбея. Там
жили люди, которые не голодали, не мерзли, которые передвигались, не ходя
пешком, и говорили на языке, до боли знакомом мне.
разбудили сухие всхлипывания от жалости к себе; я не умею плакать во сне.
ничего не слышу.
целая минута, чтобы подняться следом за ним по ступеням. Марик вынул свои
мечи. Меня ослепил белый свет. Я прислонилась к остаткам стены и вытерла
слезы на глазах. Блейз выделялся своей чернотой на белом, сияющем снегу,
его римонские клинки блестели на солнце.
скрывавшему вход в подвал.
взошла, и ее слепящий свет, отраженный свежевыпавшим снегом, был
невыносим. - Что вы собираетесь делать? Мне все равно, кто там
приближается; во всяком случае, это лучше, чем умирать от голода!
наших взглядов. Я напряглась и что-то услышала, чего не могла понять.
потому что я перестала думать об опасности. Пожав плечами он принял мое
предложение.
сапогам. Скоро нам пришлось держаться друг за друга, чтобы можно было идти
прямо, не падая.
меня не беспокоило.
остановились.
выбирая искусственно выравненные участки, говорившие о том, что тут
проходили древние дороги. Следом за ним ехали другие.
был чист, и местность просматривалась до самого горизонта: можно было
различить все укрытие в городе. Все окружающее имело цвет всех оттенков
индиго.
толстые шубы. Высокие седла были отделены мехом и увешаны блестящими
украшениями. Животные для верховой езды представляли собой неизвестный для
меня тип, конечно, это были не мархацы и не скурраи.
белые облачки пара. Рот его открылся от удивления.
защищали глаза от блеска снега. Наши черные тени падали на запад, туда,
откуда приближались всадники.
более, а узкие, сужавшиеся кверху шеи добавляли к нему по меньшей мере еще
метр. Поводья свисали петлями чуть не до земли и были привязаны к седлам,
на которых позванивали бесчисленные металлические пластинки.
двигалось нечто, что я сначала приняла за сани. Впереди были парами
запряжены восемь животных, приземистых, с длинными белым мехом и парой
коротких рогов, располагавшихся на широких лбах.
блестела на снегу, яркая и красная, как кровь из артерии. В ней находились
люди.
когда-либо видела на Орте, а его формы казались одновременно странными и
знакомыми; оно имело плоскую яйцевидную форму, открытую сверху.
впечатления, что мы опасны.
вокруг нас. Животные с серыми шкурами оставляли на снегу изящного вида
следы. Казалось невероятным, что такие тонкие ноги способны были носить на
себе эти тела и длинные шеи.
Они были вооружены короткими кривыми мечами и копьями с металлическими
наконечниками. Среди них находились мужчины и женщины, насколько я могла
определить это по ортеанским лицам.
скрипели на снегу полозья. Я взглянула на еще одну, меньших размеров,
повозку, следовавшую за первой. Ее тащили четверо животных. Шкуры и меха
скрывали то, что там находилось.
держала в руках поводья. Позади нее изнутри повозки яйцевидной возле края
ее толкались дети, карабкаясь также по высоким хвостовым плавникам, чтобы
лучше нас разглядеть.
земле, а?
посветлели.
аэродинамическими, и мне следовало бы самой определить это, однако мое
мышление не в состоянии было признать их существование. Не здесь. И не
сегодня.
пара. Борта повозки возвышались над нашими головами. Утреннее солнце
заливало ее красным и золотым светом. Спустили веревочную лестницу, и по
ней спустились вниз целая куча аширен. Затем сквозь них с помощью локтей
вперед протиснулась женщина.
из мягкой кожи на ее теле была ремешками закреплена большая белая шуба, а
за ее украшенным драгоценными камнями поясом торчал кривой нож. Однако она
была не обута, а ее ребра покрывали белые шрамы, тянувшиеся вниз от одной
пары грудных сосков до другой: это казалось таким знакомым на темной коже.