выхватил шлем из рук Кейса и мягко, но настойчиво надел его на
положенное место и прихлопнул ладонью замки. Как только скафандр
стал герметично закрыт, в левой части лицевого щитка в шлеме Кейса
вспыхнул микромонитор.
голос Малькольма, - но шлюпка, похоже, отваливает, и отваливает
неправильно. - Пилот пальцем отметил на экране несколько строк. - В
модуле мостика не закрыты замки шлюза. Расстыковка с открытой
дверью.
кувыркающееся тело в облако распечаток. - Корто! Не делай этого! Нам
нужно поговорить! Нам нужно...
напоминал прежнего Армитажа. Нечеловечески спокойного. Кейс
прекратил ломиться в закрытую дверь и замер, но, завершая прерванное
движение, его голова в шлеме ударилась о стену.
живым. Один из нас, чтобы дать показания. Если мы все отправимся
вниз, то все это здесь и похоронят. Я уже разговаривал с нашими
ребятами, и я всем им рассказал. Про Гирлинга и остальных. И я сумею
сделать это, Кейс. Я уверен, что сумею. Долечу до Хельсинки.
газу.
Потому что я ослеп.
лететь! Ты врежешься в эти чертовы _деревья_. И они стараются
достать тебя, Корто. Богом клянусь, они оставили твой люк открытым.
Ты умрешь и никогда уже не сможешь добраться до них и сказать
правду, а мне нужен фермент, нужно название фермента, дружище...
перепонки Кейса болели от его же собственных воплей, грохочущих в
наушниках.
статических разрядов, воплями падающих с неба участников "Броневого
кулака". Прозвучали обрывки русской речи, после чего незнакомый
голос, очень молодой, с акцентом Среднего Запада, крикнул:
сдерживая себя, - ты не имеешь права поступать со мной так!
каплям жидкого кристалла. "Ханива" вздрогнула, сотряслась, будто в
ее корпус врезалось что-то мягкое. Кейс представил себе, как
спасательная шлюпка освобождается из объятий корабля, оттолкнувшись
от его корпуса расстыковочными миниатюрными взрывами, секундный
вихрь извергающегося через открытый люк воздуха вырывает тело Корто
из кресла, и все это происходит под аккомпанемент аудиозаписи
последних минут эфира "Броневого кулака", услужливо проигрываемых
полковнику Зимним Безмолвием.
монитор. - Люк открыт. Безмолвие отключил систему безопасности,
отвечающую за аварии, связанные с разгерметизацией.
прозрачный лицевой щиток.
мостиком пульт управления захватами. "Маркус Гарвей" по-прежнему в
плену.
орбите вокруг Вольной Стороны, сквозь вакуум, через холод и мрак.
Неизвестно почему, но Армитаж при этом представлялся Кейсу в длинном
черном полувоенном пальто, широкие полы которого распахнулись и
неподвижно висят по сторонам, как крылья огромной летучей мыши.
айсом "Тиссье-Ашпул" гипнотически замысловатыми сочетаниями радужных
полос, тончайшими, изумительной красоты узорами, напоминающими те,
которые рисует на оконных стеклах мороз.
спасательной шлюпке с открытым люком.
твоим близким другом?
токсином.
остается надеяться только на это.
Состав фермента.
Кейса, как тупая бритва.
целый час, наслаждаясь отдыхом, который предоставлял ему принятый
Молли аналог эндорфина, изгоняющий бетафенетиламиновый отходняк,
Кейс следил за ее передвижениями по лабиринтам виллы "Блуждающие
огни". Боль в ноге Молли исчезла, ощущение было таким, будто она
бредет в неглубоком бассейне с теплой водой. Браун сидел у Молли на
плече, вцепившись тонкими манипуляторами, похожими на мягкие
хирургические зажимы, в полиуглеродный пластик ее трико.
сегментов, заляпанные потеками эпоксидного клея в тех местах, где с
них сорвали покрытие. Присев на корточки, спрятав лицо, в костюме
"Новых", в точности повторившим цвет серых стен, Молли с иглострелом
на коленях успешно укрылась от рабочих - пары высоких африканцев,
прокативших мимо нее в гандолообразном кузове автомобильчика.
комбинезоны. Один из них что-то напевал себе под нос на языке,
которого Кейс никогда не слышал, интонация и мелодия песни казались
чуждыми и воинственными. Когда Молли встала и снова потащилась
вперед, дальше через хитросплетение коридоров виллы, Кейс вспомнил
рассказ головы, эссе Три-Джейн. Вилла "Блуждающие огни" была
безумием. Безумием, выросшим из смолобетона, замешенного на основе
молотых лунных пород, из сварных стальных конструкций, тонн
безделушек и причудливого скарба, поднятых сюда со дна колодца для
обстановки родового гнезда. Но не тем безумием, которое Кейс мог бы
понять. Не безумием Армитажа, причина которого теперь, как казалось
Кейсу, была для него ясна: дай человеку возможность зайти слишком
далеко, верни его из этой дали обратно, загони в противоположном
направлении, снова зашли туда и обратно и опять верни на место.
Человек сломается. Как ломается кусок проволоки. Так История
обошлась с полковником Корто. История уже сделала свое грязное дело,
когда Зимнее Безмолвие нашел его. ИР тщательно исследовал останки
полковника и отобрал подходящие куски военного прошлого, скользя по
плоскому серому полю человеческого сознания, как водомерка по глади
стоячего пруда, - сообщения об этом мигали на маленьком экранчике в
темноте палаты французской психиатрической лечебницы. Из случайных
разрозненных кусков Зимнее Безмолвие создал Армитажа, положив в
основу воспоминания Корто о "Броневом кулаке". Но начиная с какого-
то момента воспоминания Армитажа уже не принадлежали Корто. Кейс
сомневался, что Армитаж помнил хоть что-то о предательстве, об
авиетках, объятых пламенем и пикирующих вниз... Армитаж был чем-то
вроде отредактированной версии Корто, но когда напряжение проводимой
операции достигло определенного предела, механизм, управляющий
Армитажем, разрушился; на поверхность снова вынырнул Корто со всей
острой болью незаживших душевных ран, нанесенных предательством, и
маниакальной яростью. И в результате Корто-Армитаж умер, превратился
в маленькую луну Вольной Стороны.
поражен в глаз микроскопической стрелкой Молли, лишен эпической
смерти от сверхдозы чего-то, что он приготовил для себя. Эта смерть
была еще более загадочной - смерть безумного короля. Перед этим
Ашпул убил девушку-марионетку, которую называл почему-то частью
своей дочери, ту, с лицом Три-Джейн. Увлекаемый мироощущениями
Молли, несущими его через коридоры "Блуждающих огней", Кейс подумал,
что никогда и представить себе не мог, что такие могущественные
люди, как Ашпул, именно _люди_, вообще возможны.
Межнациональные союзы зайбатцу, определяющие ныне ход истории, давно
преступили старые каноны. Будучи аналогом многоклеточных организмов,
они достигли определенной степени бессмертия. Зайбатцу невозможно
было уничтожить даже заказав дюжину наемных убийств исполнительных
директоров; ниже, на следующих ступенях лестницы, их ждала смена,