Чтение 53–й страницы книги ~Сибирский эндшпиль~

- С моим браслетом уже повозились, - сказал Мак-Кейн. - Вставка
держится только с помощью растворимого клея, который изобрел Рашаззи.
Вставка в середине содержит электронику систем идентификации. Видите ли,
тот, кто разработал эти штуки, был неопытным конструктором. Вставка в
середине содержит электронную идентификацию, но батарейка и детектор
нарушения работы браслета находятся внутри коробочки, так что вставку
можно вынуть отдельно, не допуская срабатывания сигнализации. Кроме того,
она всего лишь закреплена по краям клеем, способ растворения которого
нашел Альбрехт.

Пока Мак-Кейн произносил эту тираду, Рашаззи проверил качество клея,
приподнимая кромку микросхемы лезвием скальпеля, поднял ее за уголок
пинцетом и показал Хаберу.

- Черт бы меня побрал! - объявил Сэрджент.

Мак-Кейн протянул вперед руку, чтобы показать браслет с пустой
рамкой.

- Вы можете менять свои вставки, - объяснил он. - Предположим, тебе,
- он посмотрел на Сэрджента, - необходимо попасть в Тургенев или еще куда,
а меня как раз назначили туда на работу. Мы меняемся вставками. Гораздо
больше гибкости.

Хабер указал на вставку, положив ее на стеклянную пластину.

- Но что еще лучше, так это то, что размеры этой вставки в браслет и
обычной, которые носят гражданские, совпадают. Если к нам в руки каким-то
образом попадет карточка общего пропуска, мы сможем вставить ее вставочку
в один из браслетов и вы сможете попасть туда, куда хотите.

Мак-Кейн посмотрел на Чаккатара.

- Ну как, теперь это приемлемо?

- А это сработает? - спросил Сэрджент. - Разве кодировку в
контрольных компьютерах не меняют, если карточка утеряна?

Рашаззи покачал головой.

- Эти штуки работают не совсем так. Такая высокая степень
безопасности только у нас в Замке. А снаружи за отдельными людьми не
следят от двери до двери. Общий пропуск - это наподобие ключа, который
можно вставлять в любую замочную скважину, и он подойдет ко всем. Они все
излучают одинаковый код.

Истамел и его коллеги обменялись взглядами.

- А вы думаете, что сможете достать такой пропуск?

Хабер улыбнулся, и показал на мастерскую вокруг.

- У нас, по-моему, легкая страсть к... ну скажем, изобретательному
воровству.

- Отлично. Я согласен, - объявил Истамел.

Мак-Кейн повернулся от стола и посмотрел ему прямо в лицо. Турок
ответил таким же прямым взглядом и покачал головой.

- Мы договорились, мистер Эрншоу. У нас слишком много общего, чтобы
расходовать нашу энергию на соперничество. Мы работаем вместе,
согласны?..

Тут он поднял кулак и придвинул его к самому подбородку Мак-Кейна.
Мак-Кейн не мигая глядел на него. Истамел легко ударил его в челюсть,
недостаточно сильно, чтобы причинить боль, но недостаточно легко, чтобы
это выглядело всего лишь шуткой.

- ...как партнеры, а? - тень улыбки скользнула по лицу Истамела.

Мак-Кейн улыбнулся ему в ответ и они пожали друг другу руки.

Двое охранников проводили Полу из комнаты для допросов в
административном здании верхнего уровня до дежурного поста рядом с дверью
на поверхность, где стояли домики. До своего домика 19 она дошла сама. В
этот день инженеры управления климатом снова экспериментировали с погодой
и создали в Новой Казани странные условия: туман, поднимающийся из
резервуара, превратил солнечные окна под потолком в размытые бесформенные
пятна. Месяц назад они ухитрились создать миниатюрный смерч, который
налетел на центральную городскую башню и вытянул из нее все окна. Половину
окон до сих пор не вставили.

Пола прошла мимо клуба со спортзалом и комнатами для отдыха и
повернула направо, на дорожку, идущую между домиками 10 и 17. Знакомые
заключенные, одетые в зеленую форму, приветственно кивали ей, когда она
шла мимо.

Разговор с Протворновым и Ускаевым шел по наезженной колее. Она опять
спросила, почему она не может связаться со своим правительством? Они
должны ждать сведений о ней. Она свяжется, отвечали русские, если будет
сотрудничать с ними. Ей нравится теперешняя работа? Да, очень. А она
понимает, что в их силах в любое время отправить ее назад на нижние
уровни? Это их дело. Она придерживалась тактики, которую посоветовала
Ольга, чувствуя внутреннее спокойствие. И хотя война была еще не кончена,
но силы с ее стороны постепенно выравнивались.

В домике 19 она жила вместе с тремя русскими. Елена была социолог из
Минска. Эта наука всегда встречала недоуменные взгляды начальства, так как
государство изначально рассматривало "материальные" науки и технологию,
как более важные вещи в достижении целей промышленного развития. Елена
чересчур старательно составляла и передавала западным издателям статистику
о здоровье и благосостоянии народа в утопии, партия и правительство нашли
это возмутительным и Елена оказалась в Замке, единственном месте, где она
была в полной безопасности от посягательств врага. Светлана была бывшим
агентом КГБ. После нескольких лет обучения ее внедрили в Австрию, где она
выдавала себя за беженку из ГДР. Ей даже дали разрешение на натурализацию,
но она неожиданно почувствовала вкус к западной жизни, и это - вместе с
открытым пренебрежением марксистской ортодоксальной философией заставило
зашевелиться ее начальников. После вызова в Москву очередным местом ее
работы стал Замок. И наконец, Агния была бывшим литературным критиком из
Москвы. Она преуспевала скорее в критике цензуры, чем писателей, и считала
официально признанных идолов посредственностями. После жизни на нижних
уровнях общество этих женщин стало для Полы воскресением из мертвых.

Когда Пола вошла в свой домик, Светлана была уже там. Она примеряла,
где бы повесить над своей кроватью очередную картинку. На картинке был
нарисован город небоскребов, населенный всеми монстрами и чудовищами,
когда-либо рычавшими, крушившими и ужасавшими на киноэкранах мира -
Годзиллы, пауки-мутанты, гигантские муравьи, огромные гориллы, жуткие
Франкенштейны и просто бесформенные пузыри. Только сейчас все эти монстры
сами были охвачены ужасом и паникой, убегая прочь по улицам и волоча за
собой своих детенышей, другие кричали от страха, выглядывая из окон. Да,
это был настоящий город монстров в миниатюре.... на заднем плане, над
крышами домов, над городом, на фоне неба, высилась огромным силуэтом
человеческая фигура в космическом скафандре. Несмотря на усталость после
нескольких часов допроса, Пола не смогла сдержать улыбки.

- Отлично, - одобрила она. - А откуда это?

- Это Морис, француз, который иногда рисовал. Ты его видела, -
пояснила Светлана.

- Я думала, что его выпустили. Разве русские не обменяли его?
По-моему, они о чем-то договаривались с ФРГ и французами.

- Да, правильно. Он улетел пару дней назад. А картина - его
прощальный подарок. Я получила ее только сегодня утром... Слушай, я думаю,
может быть здесь, над корзинкой Елены? Как она смотрится?

- Намного вправо, пожалуй... Да, так неплохо. Давай, я подержу. Пола
придерживала картину, пока Светлана приклеивала ее к стене клейкой лентой.
У нее были темные волосы рыжеватого оттенка, лежавшие длинными прядями,
завивающимися за ушами вперед, а стройную фигуру не могла скрыть даже
стандартная мешковатая форма. Она легко сходилась с людьми, поэтому было
вполне естественным, что француз, улетая, оставил ей прощальный подарок.
Странно, подумала Пола. Ее арестовали во время выполнения шпионского
задания для правительства Соединенных Штатов. Светлана была бывшим агентом
КГБ. Тем не менее они жили вместе и чувствовали себя так естественно, как
будто родные сестры. Говорят, что все люди могут жить так, если власть
предержащие оставят их в покое. А может быть, это вина самих людей, не
обращающих внимания на то, кто же ими управляет.

Светлана наконец приклеила картину и отошла назад.

- Да, тут она смотрится отлично. Не будем перевешивать, - она
положила катушку ленты обратно на полку. - Я чай заварила. Тебе налить?

- Да, это будет кстати.

- Ну, как прошло сегодня?

- Как обычно. Они хотят, чтобы я совершила вместе с ними поездку по
колонии и отправила домой видеограмму, в которой бы сказала, что здесь нет
никакого спрятанного оружия.

Запад никогда не скрывал своих подозрений относительно скрытого на
"Терешковой" оружия, так что Пола не открыла перед Светланой ничего
нового.

Светлана налила по чашкам заварку и долила их кипятком. Одну она
протянула Поле, во вторую бросила сахар и капнула чуть-чуть лимонного
сока. Затем уселась на одну из двух двухъярусных коек в домике. Пола
уселась за столом, и отпила из чашки, с наслаждением ощутив, как вкусная
горячая освежающая жидкость смачивает ее пересохшее горло. Русская
закурила сигарету.

- А почему ты не соглашаешься? - спросила она. - От этого не будет
никакого вреда. Я хочу сказать, если там в самом деле нет никакого оружия,
то только к лучшему, если Запад об этом узнает.

- Я не знаю, - сказала Пола, обдумав вопрос. - Мне не нравится быть
использованной в качестве политического рупора. Это не мое дело, я ведь
ученая.

- А что ты тогда здесь делаешь? - ехидно поинтересовалась Светлана.