доносившиеся с обоих концов оврага. Он вытянул шею и посмотрел поверх
склоненных голов и согбенных спин своих соратников. Там, в отдалении,
сарацины методично размахивали мечами.
шепот. - Вставайте! Надо защищаться!
чем дюжина плохо пущенных стрел.
стояли над ними и - вжик, вжик...
поудобнее. Он поерзал, перенося свой вес из стороны в сторону и проверяя
устойчивость сооружения, чтобы потом не свалиться в самый неподходящий
момент. Но гора, сложенная не менее искусно, чем фараоновы пирамиды,
оказалась достаточно надежной.
которые соблюдали должный этикет даже после поражения, даже измученные
жарой и жаждой. Пленный мусульманский шейх знает, что в шатер победителя
надобно вползать на коленях, на коленях и локтях, даже на животе, если
нужно, голову держать как можно ниже, а поза должна выражать полную
покорность полководцу, захватившему его. Но эти христианские аристократы
не знают правил приличия. Они войдут в шатер прямо и будут стоять во весь
рост, словно это они сегодня победители.
Для того-то и была сооружена пирамида подушек.
сарацинских богатыря. Остальные аристократы следовали за своим
распростертым королем. Они шли прямо, но с низко опущенными головами.
словно груда старого тряпья. Ноги у него дергались, руки блуждали по
ковру; глаза совсем закатились. Остальные знатные рыцари - среди них
Саладин приметил тонкие кошачьи черты Рейнальда де Шатильона - отпрянули
от своего короля, опасаясь, что он умирает. Так оно, впрочем, и было.
доставляли с гор в бочках, закутанных в меха. Мустафа встал на колени
подле головы короля и, смочив конец своего кушака, положил его на пылающий
лоб Гая. Прохлада придала некую осмысленность взгляду короля, и он
прекратил дергаться. Когда рот его раскрылся, Мустафа поднес край чаши к
губам и налил несколько капель на язык, обложенный и потрескавшийся, как
шкура дохлой лошади, пролежавшей в пустыне пару месяцев.
вылить всю воду себе в глотку. Но Мустафа держал чашу крепко. Когда же,
наконец, король осознал, как приятно пить маленькими глотками, Мустафа
отдал ему сосуд. Визирь поклонился Саладину и отступил назад.
осмысленно огляделся. Он увидел остальных французских дворян, стоявших как
побитые собаки, в распухшими языками, свисающими поверх бород. Какие-то
остатки государственной ответственности побудили его поднять чашу,
предлагая ее товарищам по несчастью.
самопровозглашенный принц Антиохии, утопил мусульманских паломников в
Медине, сжег христианские церкви на Кипре, предложил обесчестить сестру
Саладина и намеревался разбросать кости Пророка. Трясущимися руками он
поднес чашу к губам - он принимал освежающий напиток как гость в шатре
Саладина!
искажается бешенством, с которым разум не в силах совладать. Он скатился
вниз с горы подушек и встал перед пленниками. "Так не должно быть!"
выражением на глуповатом лице.
улыбкой, больше походившей на глумливую усмешку.
Полуослепший от гнева, он повернулся к Мустафе.
гостеприимство нашему врагу.
рот. Но простого объяснения было мало. С точностью, выработанной годами
упражнений в воинском мастерстве, он выбил чашу из рук Рейнальда, сломав
при этом ему палец. Вода забрызгала остальных христианских дворян, а край
летящей чаши разрезал одному из них бровь.
поврежденную руку. "Это тебе твой драгоценный Магомет приказал сделать?" -
и голос был такой насмешливый, дразнящий...
одним легким движением описал в воздухе сверкнувшую петлю.
колени, судорожно дергаясь. Король взвыл и отпрянул в сторону, стараясь
освободиться от этого подарка.
на Саладина. Губы изогнулись в изумленное "О", изо рта вырвался восходящий
агонизирующий вой, подобный волчьему.
один из телохранителей султана ринулся вперед, выхватывая саблю, и разом
срубил голову Рейнальда с плеч. Удивленная голова покатилась по ковру,
уткнувшись лицом в подножие пирамиды подушек. Тело, фонтанируя кровью,
сначала упало на колени, затем рухнуло вперед.
коленях, с ужасом смотрел вверх на Саладина.
Гая с состраданием.
которые смогут доказать благородство крови, будут оставлены для выкупа.
Остальные твои воины, оставшиеся в живых, будут проданы в рабство. Таково
решение Саладина.
покорность, низко склонил голову.
в Палестину, - так и не смогли больше отвоевать свое королевство в Святой
Земле. Все, что от них осталось - это цепь разрушающихся укреплений на
холмах: архитектура Франции поверх архитектуры Рима, и все это на руинах
соломоновых строений.
сражаться с Саладином и также проиграет ему. При этом ему придется
уступить бразды правления в своей далекой зеленой стране брату Джону, чьи
сомнения и колебания приведут к созданию Великой Хартии, праматери всех
конституций.
свыше трех столетий, но им так и не удастся подчинить себе ассасинов в их
горных убежищах. Укрывшись в своем Тайном Саду, опекаемые своим Тайным
Основателем, они будут терзать всех тех, кто пытается поработить арабских
феллахов.
турок. Она будет господствовать в этой земле следующие четыре столетия. В
конце концов и империя начнет клониться к закату, уступая власть
конгломерату шейхов под негласным руководством англичанина Т.Э.Шоу, более
известного под боевым прозвищем Лоуренс. Так началось британское правление
в Палестине, которое продлится всего тридцать лет в двадцатом веке.
возможность осуществиться пророчествам и мечтам сионизма. Ассасины же
будут по-прежнему созерцать это из своих горних убежищ. И снова здесь
прокатятся войны, когда сначала египтяне, затем сирийцы попытаются
отвоевать многострадальную землю. Война перекинется на север, в Ливан и
едва не разрушит до основания государство, которое пыталось жить в
гармонии с переменчивыми ветрами, порожденными этим дурно воспитанным
веком.
столетий будут взирать на это ассасины из своих горних убежищ.
Афанасьев Роман
Ларссон Стиг
Шилова Юлия
Березин Федор
Земляной Андрей
Никитин Юрий