ничего не случится.
окружавшем Ремут мире были отчеты Эвана и Руна, которые поступали все реже и
реже. Состояние здоровья Элроя никогда не было так хорошо, как в мягком
климате равнин, и больная ступня Джавана беспокоила меньше обычного. Следуя
королевским традициям, несколько раз в неделю трое мальчиков выезжали на
равнину Кандор Ри, чтобы поохотиться, порыбачить или просто вместе с ветром
поноситься на прекрасных чистокровных лошадях. Иногда они брали с собой
соколов, но чаще всего компанию им составляли красноухие гончие,
преподнесенные в подарок графом Мердоком. Они доставляли много хлопот
королевскому портному, который не успевал подгонять по росту их одежду,--за
лето 917 года мальчики подросли на несколько дюймов. А близнецы, которым
пошел тринадцатый год, стали приобретать черты сложения юных мужчин. Во
многих отношениях это было самое счастливое лето в жизни братьев.
повзрослели умом. Король и его братья вывозились на всевозможные торжества и
церемонии, регенты регулярно приносили кипы документов, требовавших
королевской подписи, но они отговаривали его от участия в таких собраниях,
где действительно принимались важные решения, кроме тех случаев, когда были
уверены в нужном для них исходе. Элрой был на самом деле королем, но он был
и двенадцатилетним мальчиком, напоминали они ему, и большинство
государственных дел слишком сложнее для его понимания. Когда он вырастет, у
него появится предостаточно времени, чтобы ломать голову над подобными
вещами. Мердок и Таммарон были душою всех этих увещеваний.
доставало силы воли, и неукротимый дух, вспыхнувший во время коронации,
быстро сменился скукой. Лекарство для регулярного питья, прописанное ему
послушным дворцовым лекарем под видом тонизирующего, делало его еще более
вялым. К концу лета Элрой превратился в тихого, покорного принца, мечту
всякого регента. Рис Майкл тоже оказался податливым, послушным ребенком,
сохранившим, однако, веселость и беззаботность, которые всегда его отличали.
И только Джаван, единственный из троих, пытался смотреть вглубь, сквозь
благочестивые оболочки регентов, и очень тщательно скрывал то, что ему
удавалось разглядеть.
выздоровление Тависа. Хотя его физическое состояние улучшалось самым
чудесным образом, теперь, когда никакой опасности для жизни не было, он
погрузился в глубокую депрессию, замкнувшись в темнице горя собственной
души. Часто он вообще не вставал с постели и лежал, уставясь на стены или в
потолок своей крохотной спаленки. В такие минуты его царственный друг ужасно
волновался, принимался читать вслух или без умолку говорил, получая лишь
односложные ответы. Когда Тавис полностью выздоровел, монологи Джавана
наконец-то перешли в дискуссии и совместные прогулки по замку.
единоборстве с одним из сыновей Мердока Джаван сильно подвернул больную
ногу, Целитель-калека попытался воспользоваться своими способностями. Он
считал холодный компресс, предписанный королевскими лекарями, никудышным
средством против опухоли. Джаван со слезами молил хотя бы попробовать
облегчить боль, Любовь к юному подопечному наконец пересилила ненависть к
собственной участи, Тавис согласился.
отсутствие ладони не мешает установить контакт, и он не менее чувствителен,
чем прежде. Энергетический баланс был другим, и все манипуляции приходилось
выполнять только правой рукой, но он знал, как это компенсировать. Это
открытие представило его будущее совершенно в ином свете и возвратило его
дружбе с Джаваном прежнюю доверительность.
увечье, Поначалу он старался скрывать свою покалеченную руку под одеждой.
Но, возобновив исцеления, он отказался от этого и спокойно появлялся на
людях с пустым рукавом. Однако большая часть его пациентов брезгливо
относилась к виду и прикосновению покалеченной руки, а епископ Хуберт
сварливо ворчал, что пустой рукав неэстетичен. Чтобы не раздражать Хуберта
еще больше, Тавис попытался носить крюк, который клялся никогда не
использовать, но обнаружил, что железка мешает ему как Целителю. После этого
он спокойно вернулся к пустому рукаву, овладев несколькими приемами,
делавшими увечье менее заметным. В те дни Джаван стал ему огромной
поддержкой, настояв, чтобы Целитель вернулся к своим обязанностям как можно
скорее и поделился знаниями с другими королевскими лекарями.
Дэвина-Эйдиярда направили в непосредственное распоряжение сэра Пидура,
который теперь возглавлял личную охрану принцев. После соответствующего
обучения и экзаменов ему позволили приступить к выполнению обязанностей,
которые удерживали его около принцев большую часть времени. Дэвин сразу
показал себя превосходным наездником, воином и наставником, так что вскоре
он стал лучшим другом мальчиков, и в особенности Риса Майкла.
который был и главной причиной его присутствия в замке, и реальной угрозой
разоблачения. Чтобы уменьшить ее, Рис наделил лже-Эйдиярда недоверием к,
Целителям, надеясь, что это будет удерживать его подальше от Тависа. К
несчастью, обследование Тависом мозга Эйдиярда было неизбежно, но случилось
это спустя всего несколько недель после вступления нового стражника в
должность, когда деринийские способности Дэвина были все еще блокированы, а
Тавис еще не освоился в роли Целителя.
животное сильно лягнуло его в колено. Боль была ужасной. Тавис и Джаван,
наблюдавшие за ним, подбежали немедленно, чтобы оказать помощь.
не обнаружил в пациенте ничего подозрительного, только обычный страх
человека, когда ему приходится иметь дело с дерини. Объявив, что кость цела,
Тавис залечил травму в несколько минут и забыл о ней. В тот же день поздно
вечером Джеффрэй, наблюдавший за Дэвином, мог только облегченно вздохнуть,
узнав об инциденте. Первый барьер удалось преодолеть.
безоблачным. Его ожидали и неприятные встречи.
объезжавший дороги и ловивший банды представителей обеих рас. Это подливало
масла в огонь утверждений, что дерини, напавшие на Тависа, на самом деле
хотели схватить принцев, и уверения Тависа в обратном ничего не меняли. С
пойманными из людей имели дело регулярные выездные суды, вынося приговоры за
вандализм, неумышленные повреждения или просто непристойное поведение.
Дерини же Хуберт повелел доставлять на суд в Ремут, ведь именно дерини
напали на Целителя принца Джавана. Как и предупреждал Джеффрэй, Тавис
получил возможность найти среди пленников своих мучителей.
страстно желая отомстить за нанесенное увечье. Он не хотел предавать дерини
вообще, но хотел выявить среди пленников тех, кому он обязан изуродованной
рукой. Он прибегал к убеждения, угрозам, даже, при необходимости, к
специфичным для дерини наркотикам, чтобы пробиться сквозь защиты.
терял к ним всякий интерес и не утруждал себя дальнейшим погружением в их
сознание для неутомимого Хуберта, который искал любой предлог, чтобы казнить
или по крайней мере засадить в тюрьму дерини. Шли Недели, и огонь мщения в
Тависе поостыл, зато в Хуберте росло раздражение.
чем тот успел закрыть неприступные защиты. Его звали Дафидд Лесли, он был
племянником того самого Джоверта Лесли, который до своей смерти несколько
лет назад был членом Совета при Имре и Синиле и другом некоторых
высокопоставленных дерини, в том числе Дэвина и Энселя МакРори.
его перед мясником. Тавис не успел вытянуть из него больше ни слова--Дафидд
запаниковал, чувствуя, как вторгаются в его мозг, и предпочел умереть, не
выдав своих друзей.
Епископ слышал о такой процедуре и был уверен, что Целитель со способностями
должен ей владеть. То, о чем просил Хуберт, было из области тайных знаний
дерини, а Тавис всегда имел дело только с искусством Целителя. Но даже если
бы он и знал, как это делается, он все равно никак не был расположен к
такому методу дознания. Кроме того, Дафидд наверняка перед смертью стер
память. Даже дерини с такими навыками, о которых упомянул Хуберт, не смог бы
достичь хоть сколько-нибудь приемлемых результатов.
Лесли готов ценой собственной жизни скрыть преступление другого. Дафидд был
лишь свидетелем чинимых обид, пожелай он назвать имена своих сообщников, его
бы отпустили. Самоубийство пленного только утвердило Хуберта в уверенности,
что тот был в какой-то тайной организации.
то, что после смерти Дафидда уже ничего не раскопать. Однако его энтузиазм к
допросам пленников Хуберта заметно ослабел. Встреча с Дафиддом являлась ему
в ночных кошмарах. Просыпаясь, Тавис снова и снова возвращался к ужасному
дню и ночи после ранения и к неоценимой роли Джавана, который помог ему
пережить случившееся. Это напомнило ему о таинственных защитах Джавана и о
том, что могло произойти в ночь смерти Синила. По молчаливому соглашению они
не обсуждали эту тему. Джаван, вероятно, потому, что чувствовал, что для
физического и душевного исцеления Тавису требуется время, а Тавис -- потому,
что предпочитал не думать об этом.
как начать разговор об этом со своим юным хозяином. Однако сам Джаван сделал
первый шаг.
они удалились в комнату Джавана, где Целитель думал показать принцу
Доставалов Александр
Семенова Мария
Пехов Алексей
Дальский Алекс
Шилова Юлия
Пехов Алексей