физикой не нужно. Той, которой занимаешься ты. Мы должны приспосабливаться
к требованиям практики. - Сабул поерзал на стуле. Вид у него был угрюмый и
смущенный. - Нам пришлось освободить пять человек для получения новых
назначений. К сожалению, должен тебе сообщить, что ты входишь в их число.
Вот так.
только сейчас понял, что Сабул вышвыривает его из Института. Но как только
он услышал об этом, ему показалось, что это для него не новость; и ему не
хотелось показать Сабулу, что он потрясен, и тем доставить ему
удовольствие.
последние несколько лет твои исследования носили малопонятный,
неприменимый на практике характер. Плюс впечатление, не обязательно
справедливое, но сложившееся у многих студентов и преподавателей
Института, что как твое поведение, так и твое преподавание отражают некое
недовольство существующим положением вещей, определенную степень
обособления, дис-альтруизма. Об этом говорилось на собрании. Я, конечно,
выступил в твою защиту. Но я - всего лишь один синдик из многих.
Шевек. - Ладно, неважно, я понимаю, что ты имел в виду. - Он встал. Он
больше не мог сидеть на месте, но в остальном держал себя в руках и
говорил вполне естественным тоном. - Насколько я понимаю, на
преподавательскую работу где-нибудь в другом месте ты меня не
рекомендовал?
Сабул. - Новых преподавателей никто не берет. На всей планете
преподаватели и студенты работают плечом к плечу, борясь с угрозой голода.
Конечно, этот кризис - не навсегда. Через год-другой мы будем вспоминать о
нем с гордостью за принесенные нами жертвы и за проделанную нами работу.
Но в данный момент...
окошко на пустое небо. Ему страшно хотелось послать, наконец, Сабула ко
всем чертям. Но то, что он сказал, выражало иной, более глубокий импульс.
кивнул Сабулу и ушел.
что-то подгоняло его. Он шел по определенному маршруту и хотел дойти до
конца, дойти и отдохнуть. Он пошел в Центральное Бюро Назначений
Управления Распределения Рабочей Силы, чтобы попросить назначение в
общину, в которую уехала Таквер.
координировать распределение рабочей силы - занимало целую площадь;
здания, в которых оно размещалось, были красивы, по анарресским стандартам
- величественны, с изящными, простыми обводами. Внутри в Центральном Бюро
были высокие потолки; оно напоминало сарай; в нем было полно людей, работа
в нем так и кипела, стены были увешаны объявлениями о назначениях и
указаниями, в какой отдел или окно обращаться по тому или иному вопросу.
Стоя в одной из очередей, Шевек прислушивался к разговору стоявших впереди
него шестнадцатилетнего паренька и старика, которому было за шестьдесят.
Паренек пришел проситься добровольцем на борьбу с угрозой голода. Он был
полон благородных чувств, его переполняли чувство братства, жажда
приключений, надежда. Он был в восторге от того, что уезжает
самостоятельно, оставляет детство позади. Он говорил без умолку, как
ребенок; голос у него еще ломался. "Свобода, свобода!" - звенело в его
возбужденном голосе, в каждом его слове; а ворчливый, низкий голос старика
пробивался через его речи, поддразнивая, но не угрожая, насмехаясь, но не
предостерегая. Старик хвалил мальчику свободу, возможность куда-то поехать
и что-то сделать, хвалил и поддерживал в нем это чувство, хотя и
посмеивался над тем, как он важничает. Шевек слушал их с удовольствием.
Они прервали сегодняшнюю полосу абсурда.
озабоченное лицо; она принесла атлас и развернула его на разделяющем их
барьере.
большими неровными зубами; ловкими, мягкими руками она переворачивала
пестрые страницы атласа. - Видишь, вот Рольни, полуостров, выступает в
северную часть Темаэнского моря. Это просто большая песчаная коса. На нем
вообще ничего нет, только вот здесь, на конце, морские лаборатории. А
дальше по всему побережью - сплошь болота и солончаки до самой Гармонии -
это тысяча километров. А к западу от нее - Прибрежные Пустоши, сплошной
песок да кустарник. Ближе всего к Рольни ты мог бы оказаться, если бы
попал в какой-нибудь городок в горах; но они не подавали никаких заявок;
они там как-то обходятся своими силами... Конечно, ты все равно мог бы
туда поехать, - добавила она, чуть изменив тон.
заметив в горах Северо-Востока Круглую Долину - маленький, лежащий вдали
от дорог городок, в котором выросла Таквер. - А может быть, в морской
лаборатории нужен уборщик? Статистик? Служитель - кормить рыб?
необычайно эффективно. Не прошло и пяти минут, как служащая разыскала
среди огромного количества входящей и исходящей информации обо всех
рабочих местах, занятых и свободных, и о степени важности каждого из них в
общей экономике планеты нужные сведения.
партнершу, да? Теперь у них весь штат укомплектован: четыре лаборанта и
опытный отловщик.
это был жест растерянности и чувства поражения, скрытых за смущением.
вечно же так будет. Не может этого быть! Этой зимой пойдут дожди.
своей сестры и слабо улыбнулся, потому что не мог оставить без ответа ее
слабую попытку дать надежду.
множество. Он мог остаться в Аббенае и организовать курс физики, если
сумеет найти желающих студентов; мог поехать на полуостров Рольни и жить с
Таквер, ничего не делая на исследовательской станции. Он мог жить где
угодно и ничего не делать - только дважды в день вставать и отправляться в
ближайшую столовую, чтобы его накормили. Он мог делать все, что захочет.
имела большое этическое значение. Одо сумела увидеть опасность того, что
употребление слова "работа" в ее аналогической системе (клетки должны
работать вместе; оптимальная работа организма; работа, выполняемая каждым
элементом; и т.д.) может привести к строгому морализированию. Оба понятия,
лежащие в основе "Аналогии", - сотрудничество и функция - подразумевали
работу. Об эксперименте - неважно, двадцать ли это пробирок в лаборатории
или двадцать миллионов человек на Луне - судят только по одному признаку:
дал ли он положительный результат. Одо увидела эту моральную ловушку.
"Святой никогда не бывает занят", - сказала она, возможно, не без грусти.
предотвращению голода. Еще что-нибудь в этом роде есть?
снисходительным.
сказала она. - Какой тебе больше нравится?
механиком работать можешь?
Как, пойдет?
когда-нибудь пойдет дождь...
Аббеная, С.-З., Центр, Ин-т Наук; В: Локоть, Ю.-З., раб. бриг., фосфатн.
з-д; СРОК НАЗН. с 5-1-3-165 - на неопред. срок".
религиозной службе; их перезвон разбудил Шевека. Каждая нота словно била
его по затылку. Он чувствовал такую тошноту и слабость, что долгое время
не мог даже сесть в постели. Наконец он смог доплестись до ванной и долго
сидел в холодной воде, от чего головная боль утихла; но все его тело
по-прежнему казалось ему чужим и почему-то мерзким. Когда он снова обрел
способность думать, ему стали вспоминаться обрывки и мгновения прошедшей
ночи, яркие, бессмысленные сцены вечеринки у Вэйи. Он пытался не думать о
них, но не мог думать ни о чем другом. Все, все стало мерзким. Он сел к
Влодавец Леонид
Ильин Андрей
Роллинс Джеймс
Смит Кордвейнер
Рыбаков Вячеслав
Никитин Юрий