чародейки. - Я тебя не любила.
***
Венгерберга, магистр магии. Не бойся. Госпожа Йеннифэр знает, кто ты. Ей
можно доверять.
черным платьем, подошла, взяла ее за подбородок, достаточно бесцеремонно
подняла голову, повернула влево, вправо. Цири почувствовала злость и
нарастающий бунт - она не привыкла, чтобы с ней так обращались. И в то же
время ощутила укол обжигающей зависти. Йеннифэр была очень красива. По
сравнению с нежной, бледной и вообще-то распространенной внешностью монахинь
и послушниц, которых Цири видела ежедневно, чародейка блистала светской,
прямо-таки вызывающей красотой, подчеркнутой каждой деталью. Ее локоны цвета
воронова крыла, каскадом ниспадающие на плечи, блестели, отражая свет, почти
как павлиньи перья, извивались и волновались при каждом движении. Цири вдруг
устыдилась своих исцарапанных локтей, шершавых рук, поломанных ногтей,
волос, сбившихся в серые сосульки. Неожиданно ей невероятно захотелось,
чтобы у нее было все то, что было у Йеннифэр, - прекрасная длинная шея, а на
ней прелестная черная, бархотка и изумительно искрящаяся звезда. Ровные,
подчеркнутые угольком брови и длинные ресницы. Гордые губы. И две округлости
под черной тканью и белыми кружевами, вздымающиеся при каждом вздохе.
губы. - Посмотри-ка мне в глаза, девочка.
Йеннифэр, одного предпочитала бы не иметь и даже не видеть. Этих глаз,
фиолетовых, глубоких как бездонные озера, странно блестящих, бесстрастных и
злых. Страшных.
отражениями солнца, проникающего в окна трапезной.
зеленые глаза, чтобы понять, что в ней что-то есть. Высокий лоб, правильные
дуги бровей, красиво расставленные глаза. Тонкие крылья носа. Длинные
пальцы. Редкий цвет волос. Определенно кровь эльфов, хотя этой крови в ней
немного. Прадед или прабабка - эльфы. Я угадала?
это не интересовало.
Цири взглядом. Девочка закипала от злости и возбуждения, боролась с
непреодолимым желанием вызывающе крикнуть, взорваться сколько есть силы в
легких, затопать ногами и убежать в парк, свалив по дороге вазу со стола и
хлопнув дверью так, чтобы известка посыпалась с потолка.
детстве какие-нибудь заразные болезни? Вероятно, ты ее об этом тоже не
спрашивала. У тебя - не болела?
следует, что в Каэр Морхене с ней не проводили никаких... экспериментов.
Хотелось бы верить, что это так.
- Никогда! Именно стимуляторы и могли усилить у нее проявления... Холера, не
думала, что он мог быть настолько безответственным!
удивление неуважительно. - Я сказала, это были натуральные, совершенно
безвредные снадобья. Прости, дорогая, но в этом я разбираюсь лучше тебя.
Конечно, для тебя существует только один-единственный авторитет - ты сама,
но в данном случае я вынуждена тебя разочаровать. И давай больше к этому не
возвращаться.
не много, грешно растрачивать его впустую.
на Нэннеке. У первосвященницы было серьезное и вроде бы опечаленное лицо, а
улыбка, которой она ответила на немой вопрос, была очень искусственной.
госпожа Йеннифэр будет тобой руководить.
свою опеку магистр магии. Но ты умная девочка, Цири. Догадываешься, в чем
причина. Ты унаследовала от предков некоторые... свойства. Знаешь, о чем я.
Ты приходила ко мне после тех снов, после ночных тревог в опочивальне. Я не
могла тебе помочь. Но госпожа Йеннифэр...
девочка.
натуральности. - Иди, дитя мое. Помни, такой опекун, как госпожа Йеннифэр, -
огромная честь. Не опозорь храм и нас, твоих учителей. И будь послушна.
коня из конюшни, и только меня и видели. Сбегу!"
показалось мне? Глянь-ка на свою подопечную, Нэннеке. Злая как кошка. Искры
из глаз, того и гляди зашипит, а если б умела, наверняка и уши прижала.
Ведьмачка! Придется как следует взять ее за шиворот, подпилить коготки!
Пожалуйста, прояви к ней снисходительность и сердечность. Она действительно
вовсе не та, за кого ты ее принимаешь.
взглядами, чародейка и жрица, а Цири почувствовала, как дрожит воздух и
какая-то удивительная, страшная Сила застывает между ними. Так продолжалось
долю секунды, потом Сила исчезла, а Йеннифэр рассмеялась, свободно и звонко.
Нэннеке? Всегда полна забот о нем. Как мать, которой у него никогда не было.
одаряешь его сильным чувством. И изо всех сил стараешься не наживать этих
чувств. Не называть их настоящим именем.
пульсирующее в висках упрямство и бунт. Вспомнила, сколько раз и при каких
обстоятельствах она слышала это имя - Йеннифэр. Имя, которое пробуждало
беспокойство, имя, которое было символом какой-то грозной тайны. Она
догадывалась, что это за тайна.
как руки снова начинают дрожать от злости. - Совершенно со мной не
считаются. Вообще не обращают на меня внимания. Словно я ребенок.
Разговаривают о Геральте при мне, в моем присутствии, а ведь этого делать
нельзя, потому что я... Я...
анализировать чужие чувства и, словно этого мало, еще и интерпретировать по
собственному усмотрению!
локоны сверкнули и свернулись змеями. - Благодарю, что ты сделала это за
меня. А теперь давай сменим тему. Потому что глупее этой не сыскать. Даже
стыдно перед нашей юной послушницей. Что же касается снисходительности, о
которой ты меня просишь... Я буду снисходительной. Вот с сердечностью могут
возникнуть сложности, ведь все полагают, что у меня такого органа нет. Ну да
ладно, как-нибудь управимся. Верно, Неожиданность?
раздражению, вынуждена была ответить улыбкой. Потому что улыбка чародейки
оказалась неожиданно милой, доброжелательной и... сердечной. И очень
красивой.
***
прикидываясь, будто все ее внимание поглощает шмель, гудящий в цветке одной
из растущих у стены храма мальв.
улетел с раздраженным гудением.
я тебя учить. Впрочем, желание тут ни при чем. Я не беру в ученики кого
попало, а ты, вопреки всему, еще можешь оказаться именно "кем попало". Меня
попросили проверить, что ты такое. Посмотреть, что в тебе сидит и как с
тобой обстоят дела. А я, хоть и без особого желания, согласилась.
заколотилось в висках, а в ушах зашумело, как бывает, когда заглатываешь
слюну, но гораздо сильнее. Почувствовала сонливость и обессиливающую
слабость, утомление, из-за которого немеет шея, становятся ватными ноги.
Буджолд Лоис
Сертаков Виталий
Маккарти Кормак
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Никитин Юрий