спрятанное в самых глубоких тайниках его души, которое подсказывало ему,
что бог собирается говорить с ним. "Молчи!" - предупреждал он бога. Они
чувствовали себя неловко, словно любовники после испытания разлукой.
допустить ее присутствия здесь. Увези ее. Я помогу тебе", - говорил
Вашанка.
под нос, отчего Трес Абарсиса насторожил уши, прислушиваясь. Он похлопал
жеребца по шее и велел ему быстро скакать вперед. Они держали путь к
небольшим восточным владениям Ластела.
бога в голове Темпуса.
насытиться, в этом единственном деле ты не достигнешь триумфа. Что же
такое должно произойти между нами, чтобы стало ясно, кто есть кто? Я не
могу допустить этого.
что Темпус вздрогнул в седле, а Трес сбился с шага, укоризненно посмотрев
на него, чтобы понять, что означает это перемещение веса.
окруженный прохладой раннего утра, и ведя внутреннюю борьбу, в которой не
могло быть победителя.
казармам, от которых недавно отъехал. Пусть остается с Культяпкой, если ей
так хочется. Она встала между ним и богом еще раньше. Он не готов отдать
ее богу, и не готов к тому, чтобы вновь поставить себя под проклятие
разорвать на куски то, что с таким огромным трудом было сшито и такой
дорогой ценой. Он думал об Абарсисе и Кадакитисе, о непокорных людях из
внутренних районов страны, и он обещал Вашанке любую другую женщину,
которая должна быть избрана богом еще до заката солнца. Без сомнения,
Сайма останется там, где она находится сейчас. Он позаботится о том, чтобы
Ластел следил за нею.
оставалось рукой подать. Но Трес не мог знать, что этим простым решением
его седок одержал самую великую победу из всех побед во всех войнах всех
империй. И Трес, чье брюхо тряслось между коленями Темпуса, издал громкий
трубный звук, но вовсе не потому, что его всадник одержал победу над самим
собой и своим богом, а от того сильного воодушевления, которым лошади
приветствуют наступление прекрасного дня.
"Мир воров", когда Боб спросил, не хотела бы я написать послесловие к
книге "Тени Санктуария". От такого предложения я не смогла отказаться,
хотя не имела ни малейшего представления, как можно облечь в слова опыт
совместной работы над тремя томами "Мира воров". После многих неудачных
попыток изложить эссе на бумаге я начала подозревать, что, вполне
возможно. Боб и сам не смог найти нужных слов. Когда он предлагал писать
мне эпилог, то улыбался, а обычно с ним такие вещи не проходят. Увы. Вот
еще один пример Того, Что Не Сказал Мне Редактор.
не знал и сам. Мы все пребывали в полном неведении насчет лицензированной
нами вселенной, когда в 1978 году на Босконе начал осуществляться проект
"Мир воров". Все казалось на удивление простым: мы обменяемся персонажами,
помещая их на одной карте улиц, Боб сочинит историю, Энди Оффут создаст
мифологию, а нам останется спуститься на землю и написать от пяти до
десяти тысяч слов. Тут мы сделали первое неожиданное открытие: Санктуарий
не есть нечто воображаемое, но склад ума, признанный Американской
ассоциацией психиатров.
палубе корабля. Боб ничего не сказал о том, что нам и впрямь нужно было
знать, а из нас никто не, собирался указывать, что надо делать тому, кто
создал весь этот бедлам. Раз так, то каждый автор прибегнул к своим
маленьким жизненным злоключениям, чтобы привнести в наши рассказы нотки
"твердости" и "реализма". Моя "цыганка" читала "Арканы Тара", общалась с
некромантами, воровала трупы и наблюдала сцены насилия на улицах города.
испарилась из моего почтового ящика и я засела за все произведения. Мы
поместили в рассказы наркотики, чародеев, пороки, бордели, девственниц,
укромные местечки, проклятья и наследственные имения. Санктуарий не был ни
провинциальным местечком, ни даже правой рукой Империи - он напоминал
Черную Дыру Калькутты. Дальше могло быть только хуже...
"Истории таверны "Распутный Единорог" - уже одно название внушало ужас. Мы
оказались на высоте, хотя, возможно, и пали вниз. Я провела исследование
малоприглядных сторон прошлого С'данзо, придумала ей двоюродного брата и
создала Бубо, ночного бармена из "Распутного Единорога". Боб заметил, что
нам следует написать сцену в самой таверне, но Культяпка выбыл из строя,
пропав в закоулках Санктуария, так, что мы не имели ни малейшего
представления, кто встал у руля. (Я припоминаю, что один из моих коллег
создал личность по кличке "Двупалый" - думаю, что это было сделано от
отчаяния.) Что до Бубо, то это.не человек, а скорее огромный нарыв,
выросший на последней стадии Черной Чумы и вскрывать который - значит
навлечь гибель на того, кто вскрывает и на того, кого вскрыли.
металл. Мне еще пока не довелось посмотреть все рассказы для третьего
тома, однако я уверена, что спираль продолжает закручиваться вниз. Каждый
из сборников приносит новые стороны в человеческом поведении, новые черты
характеров, которые авторы ничтоже сумняшеся привносят в ту часть
вселенной, за которую они лично отвечают. В Санктуарии, где вина идет рука
об руку со славой, намек, брошенный в одном томе, превращается в целый
рассказ в следующем.
запах крови может держаться годами, то вы можете не заметить то, что я вам
не говорила. Представьте на миг некоторые вещи, которые авторы знают
наверняка: погода в Санктуарии делится по дням и сезонам года. Это должно
быть странно. Если жители Подветренной стороны живут в нижней части
города, то тогда ветер в основном дует с земли. ПОПЫТАЙТЕСЬ УБЕДИТЬ В ЭТОМ
ЛЮБОГО ЖИТЕЛЯ ПОБЕРЕЖЬЯ.
города позднего средневековья, переросшего стены. Лабиринт построен по
типу квартала Шэмблз в английском городе Йорке, где каждый этаж
надстраивается над предыдущим так, чтобы жители могли сбрасывать мусор
прямо на улицу, а не друг другу на головы. Некоторые полагают, что
Санктуарий напоминает Рим. (Какая чушь, Рэнке есть Рим или Рим схож с ним
по рангу?). Воображают, что в городе сохранились остатки открытой
канализации, что там красивые виллы, открытые здания и что, по меньшей
мере, некоторые улицы вымощены булыжником. Заметен также и некий
багдадско-приморский подход, выражающийся в бродящих по улицам кочевниках
в тюрбанах и разодетых в шелка женщинах, а также много указаний на то, что
многие здания построены в вавилонском стиле. Поскольку в большинстве
рассказов действие разворачивается в темноте, я полагаю, что отсутствие
среди авторов согласия по поводу облика города особого значения не имеет.
насколько велик Санктуарий. Всякий раз, когда кому-то из авторов
требовалось потайное место для встречи, то мы просто изобретали новое, так
что Санктуарий то огромен, то тесен. Вы можете прожить всю жизнь в
Лабиринте или на Базаре, хотя вам понадобится всего пятнадцать минут на
то, чтобы пересечь город, хотя я и не совсем уверена, что это так.
так и не знаю точно, как он выглядит. Часть пространства отведена
крестьянам (хотя я не имею ни малейшего представления, куда они деваются,
уезжая с Базара). Другие его части напоминают вещевые ярмарки
средневековой Франции, где купцы оптом сбывают товар. Остальные части
Базара сильно смахивают на торговые ряды Ближнего Востока. Вместо того,
чтобы забивать себе голову философскими проблемами, вроде вопроса о том,
сколько ангелов могут танцевать на булавочной головке, когда-нибудь я
высчитаю, сколько С'данзо могут провести все свое время на базаре.
житель Санктуария может иметь личные взаимоотношения с богами, хотя ни в
коем случае нет ничего схожего с верой или поклонением. Люди насмешливо
относятся к религии, и обычный горожанин меньше всего желает связываться с
богами, а поклонение им необходимо, чтобы держать божества в узде. В
храмах Санктуария представлены по меньшей мере два основных пантеона
богов, и кто знает, какое количество жрецов пытается взять над ними
контроль. Я недавно узнала, что в Калифорнии один парень сделал общую
мифологий для всех богов города. Свою теологию он привнес в игру "Мир
воров", хотя никто не сознается, откуда взялся сей неутомимый выдумщик.
"Мир воров". Поскольку никто не знает, каково кругообращение денег,
горожанам ничего не остается, кроме как воровать их друг у друга. Мы
согласились, что должны быть медные, серебряные и золотые монеты, хотя ни
Василенко Иван
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Фазиль Искандер
Орлов Алекс