увольнение рабочих послужило причиной каких-либо инцидентов...
Однако Нортмер жестом остановил ее.
увольняйте рабочих".
большие неприятности, тем больше у нас оснований объявить стачку именно
сейчас".
тем больше шансов, что она закончится для нас успешно".
случае они неправильны. Видите ли, в сложившейся ситуации для нас важнее
уволить шестьдесят рабочих, чем избежать стачки. И я вам сейчас объясню,
почему это так...
несколько лет АПТО работает себе в убыток. Увеличение капиталовложений
необходимо для того, чтобы модернизировать устаревшие методы производства.
акционерам, что предусмотренная реорганизация позволит значительно
уменьшить эксплуатационные расходы как раз в части рабочей силы... Я
говорю с вами, как говорил бы с членом административного совета...
отнюдь не желают, чтобы наши капиталы росли за их счет.
наконец, интересы трудящихся, которых вы представляете, находятся в
противоречии с интересами АПТО. - Нортмер улыбнулся. - Я угадал? - спросил
он.
улыбкой. Пьеретта тоже ответила ему улыбкой.
улыбках, которые как бы задали тон их беседе.
осуждала себя за то, что улыбнулась. Но Пьеретта впервые в жизни
улыбнулась представителю хозяев - и улыбнулась во время разговора о своих
делегатских делах. "Почему, почему? - допытывалась она у себя самой. -
Почему я вдруг ответила улыбкой на улыбку Нортмера?" Может быть, потому,
что ее противник сам выложил все те доводы, которые собиралась привести в
качестве аргументов Пьеретта, и спор вследствие этого принял слегка
комический оборот, и, строго говоря, улыбка в данном случае была даже
уместной. Но Пьеретта хорошо знала, что дело тут не в комичности
положения. Если уж быть до конца искренней перед самой собой, следовало
признать, что каждой своей улыбкой она как бы молчаливо одобряла то
высокое мнение, которое сложилось у Нортмера о ее уме. Улыбаясь ему,
Пьеретта как бы хотела сказать: "Вы говорите со мной, как с равным по уму
противником, и вы правы, хотя я всего-навсего простая работница". Нобле и
прочие служащие фабрики, когда ей доводилось вступать с ними в бой,
прибегали к прямым угрозам или к хитростям; а Нортмер сумел оценить ее, и,
следовательно, ее улыбка подразумевала: "Я польщена тем, что вы видите во
мне достойного противника!" Так Пьеретта позволила вовлечь себя в игру. Ей
хотелось доказать Нортмеру, что и она тоже способна вести изящную игру. Ей
хотелось доказать, что он прав, выказывая ей уважение. Подобная опасность
неизменно грозит самым испытанным борцам за рабочее дело. Отсюда соблазн,
неизменно встающий перед социал-демократами. Отказываясь от непримиримой
борьбы "класса против класса", они тем самым переходят в лагерь
противника.
мне. Если мы уподобим борьбу классов известной игре, заключающейся в
перетягивании каната, и вообразим себе две партии игроков, которые, крепко
упершись ногами в землю, стоят друг против друга, и стоят долго, то победу
подчас решает минутная заминка в рядах противника - кто-то чуть-чуть
расслабил мускулы, кто-то не вовремя перевел дыхание. А это, согласитесь,
куда меньше, чем улыбка. Борьба между представителями рабочих и хозяев
идет именно на этом предельном уровне напряженности.
стачка, начатая, скажем, за увеличение заработной платы. Может увенчаться
успехом стачка, начатая для защиты рабочих делегатов. Если бы, к примеру,
я уволил вас, стачка за восстановление вас на работе, возможно, увенчалась
бы успехом. И политические стачки бывают для вас удачны. Но никто еще не
слыхал, чтобы стачка в защиту уборщиц, ночного сторожа, учеников и
стариков, которые достигли предельного возраста, могла бы принять такой
размах, чтобы привести к победе. Признайтесь же, что вы согласны со
мной...
обречены на провал, и вы это прекрасно знаете сами. Разве не так?
положение, так как я хочу, чтобы открытие цеха "РО" прошло без сучка без
задоринки. Да и вы тоже поставлены в затруднительное положение, так как
стачка, не приведшая к победе, во всех отношениях невыгодна для рабочих.
Так давайте же вместе поищем какого-нибудь выхода...
же воспользуемся этим. Случай, согласитесь, из ряда вон выходящий...
говорила: "Вы слишком умны, и мне незачем играть перед вами комедию
сотрудничества классов. Нам с вами бесполезно пытаться обмануть друг
друга". Пьеретта в третий раз ответила на его улыбку.
будет рассмотрен нами особо и мы постараемся возместить каждому с лихвой
то жалкое место и ту небольшую заработную плату, которую он получал. На
этой неделе Нобле возвращается из отпуска, он сообщит вам наши
предложения.
аудиенция окончена. Пьеретта тоже поднялась.
6
профсоюза "Форс увриер":
своей политикой.
работала старшим мастером в Сотенном цехе. На ней была кофточка с
коротенькими рукавчиками, и над тесной резинкой, стягивающей у плеча
толстую руку, вздулся багровый валик. И зиму и лето Луиза делала на
велосипеде три километра на фабрику и обратно. "Чтобы не толстеть", -
заявляла она.
кроме кофе и сигарет?
завидный румянец. Но пьяной ее никогда не видели. Она пила так, как пьет
благоразумный мужчина. В кафе гостиницы для проезжающих Луиза уселась,
усадила Пьеретту и заказала по своему обыкновению бутылку красного вина.
Пьеретту. - Можешь привести с собой своего обожаемого макаронщика. Я сварю
курочку, для начала закусим горяченькими сосисками. Небось любишь горячие
сосиски? А может быть, и мой Жан-Пьер поймает на наше счастье форель. Тебе
бы неплохо раздобреть. Но скажи-ка ты мне, что это у тебя такие глаза
странные - веки набрякли. Уж не ждешь ли ты наследника?
станешь. Давно тебе пора подумать о себе, о муже, о мальчугане. Значит,
решено, вы приходите к нам в воскресенье, такое событие надо спрыснуть.
по поводу "Рационализаторской операции", - ответила Пьеретта, - об этом я
и хотела с тобой поговорить.
знаешь, куда его положить. И о чем ты только думаешь? Дерешься за эту
пьянчужку Жермену, которая о тебе бог знает какие сплетни распускает,
потому что ты живешь с макаронщиком, за Гюстава, который совсем ослеп и за
день больше перебьет стекол, чем вставит, - ведь ему давно в богадельню