оставьте меня одну; когда такси въедет в аллею, я сама его увижу; нет,
спасибо, мне больше ничего не надо. Вы ведь не магнитофонная лента,
правда? Ах, я вовсе не хотела вас обидеть, я просто пошутила... Спасибо...
и меньше; она увидела в оконном стекле это усталое старушечье лицо,
изборожденное морщинами. Не надо плакать; неужели время действительно
вплело серебряные нити в мои черные волосы? Я умею плавать, но я не
предполагала, что вода такая холодная; бархатные голоса терзают меня,
возвращая к действительности; я стала старушкой с белой головой; мой гнев
хотят обратить в мудрость, мечты о мести - в жажду всепрощения; они
собираются засахарить мою ненависть, перемешав ее с мудростью, но мои
старые пальцы крепко вцепились в сумочку; в ней золото, которое я принесу
с собой из заколдованного замка, в ней выкуп за меня.
седую и добрую старушку, снова буду тебе женой, снова стану хорошей
матерью и заботливой бабушкой, которую можно расхваливать всем друзьям...
"Да, наша бабушка долгие годы была больна, но теперь выздоровела и даже
принесла с собой целую сумку золота..."
сыром и ветчиной, горошек со сметаной и шницель... будем ли мы кричать
"Осанна невесте Давидовой, она вернулась домой из заколдованного замка"? Я
знаю, этот матереубийца Грец принесет нам свои поздравления, голос крови
так и не заговорил в нем, не заговорил он и в Отто; я выстрелю, когда
учитель гимнастики будет ехать мимо нашего дома верхом на белой лошади. От
беседки до улицы не больше десяти метров, по диагонали будет метров
тринадцать; я попрошу Роберта, чтобы он вычислил все точно; во всяком
случае, попасть в цель будет нетрудно; мне объяснил все это "Сектор
обстрела"; такие вещи наш седой служка должен знать; завтра утром он
вступит в свою новую должность, сумеет ли он запомнить, что надо
произносить не "utilatem", a "utilitatem"? Красный шрам на переносице...
Значит, он все же стал капитаном? Как долго длилась война; каждый раз,
когда в аббатстве раздавался очередной взрыв, стекла начинали дребезжать,
а утром на подоконнике лежал толстый слой пыли; я написала пальцем на
пыли: "Эдит, Эдит"; даже голос крови не мог бы заставить меня любить Эдит
больше, чем я ее любила; откуда ты явилась к нам, скажи, Эдит?
такси к кафе "Кронер"; я поспею как раз вовремя; сейчас самое большее
восемнадцать часов шесть минут и тридцать секунд; на этот раз черный кулак
возмездия - пистолет - раздавил тюбик губной помады, мои дряхлые кости
дрожат; мне страшно, я не знаю, как выглядят теперь мои современники; я не
знаю, остались ли они такими, как прежде. Ну а как обстоит дело с золотой
свадьбой, старик? Мы поженились в сентябре тысяча девятьсот восьмого года,
тринадцатого сентября; ты уже забыл эту дату? Как ты собираешься справлять
нашу золотую свадьбу? Седовласый юбиляр и седовласая юбилярша, а вокруг
них целая толпа внуков и внучек; прости меня за то, что я смеюсь, мой
Давид, но из тебя не вышло Авраама, зато в себе я ощущаю что-то похожее на
смех Сарры, чуть-чуть похожее - на большее я не способна; из
заколдованного замка я принесла с собой не только сумочку, полную золота,
но и ореховую скорлупку смеха; пусть она мала, зато в моем смехе заключена
гигантская энергия, куда более действенная, чем динамит Роберта...
торжественно и чересчур медленно; сын Эдит возглавляет процессию, но кто
идет с ним рядом? Эта девушка не Рут; когда я ушла из дому, Рут было три
года, и все-таки я сразу узнаю ее, хотя ей минуло уже восемнадцать лет;
нет, это не Рут; жесты у людей не меняются; в ядре ореха уже заключено
будущее дерево; как часто я наблюдала когда-то жест Рут, откидывавшей
рукой волосы со лба, - это был жест моей матери. Где же Рут? Пусть она
меня простит. Эта незнакомая девушка очень красива; теперь я поняла: из ее
лона выйдут твои правнуки, старик; ты думаешь, их будет семью семь?
Прости, что я смеюсь; у вас поступь герольдов, слишком медленная и слишком
торжественная; может, вы хотите забрать с собой юбиляршу, чтобы
отпраздновать ее золотую свадьбу?
отнести меня на руках к такси, старик, только побыстрее; больше я не хочу
терять ни секунды; ну вот, такси уже здесь; видите, как хорошо я умею все
организовывать, этому я научилась, будучи женой архитектора; пропустите
такси, а сами выстройтесь по обеим сторонам дороги: справа пусть станет
Роберт и красивая незнакомая девушка, а слева старик с внуком; Роберт,
Роберт, может быть, для тебя настала пора опереться на чье-нибудь плечо,
может быть, ты нуждаешься в помощи, в поддержке? Входи, входи, старик,
принеси нам счастье. Давайте праздновать, давайте веселиться. Наше время
пришло!
12
так и не явился сменить его; постоялец из одиннадцатого номера спал вот
уже двадцать один час подряд, повесив на дверную ручку трафарет "Просьба
не беспокоить"; правда, до сих пор тишина за этой дверью еще никому не
показалась подозрительной, не слышалось зловещего шепота постояльцев и ни
одна из горничных не вскрикнула. Настало время ужина... Темные костюмы...
светлые платья... повсюду серебро, горящие свечи и музыка; когда подавали
салат из омаров, играли Моцарта, когда приносили мясные блюда, играли
Вагнера, а когда гости принимались за десерт - играли джаз.
стрелка, казалось, нарочито медленно приближалась к роковой точке; когда
она до нее дойдет, беда грянет, станет явной; без конца звонил телефон:
"Ужин в двенадцатый номер", "Ужин в двести восемнадцатый номер",
"Шампанское в четырнадцатый номер". Неверные жены и неверные мужья
требовали соответствующих стимуляторов; пятеро богатых бездельников,
слоняющихся по свету, сидели в холле, поджидая автобус на аэродром - они
отлетали ночным рейсом.
_древнеримские детские гробницы_ вечером освещены, фотографировать
разрешается.
она все же поймала Гуго, сейчас он читал ей местную газету:
неизвестный молодой человек пытался вырвать сумочку из рук пожилой
женщины. Однако храброй старушке удалось..." "Государственный секретарь
Даллес..."
Блезик, - я не хочу слушать ни о политике, ни о международных делах, меня
интересуют только местные новости.
момент, когда грянет беда; тихонько звенели бокалы, кельнеры ставили
серебряные подносы, изысканно и мелодично постукивали фарфоровые тарелки,
переносимые с места на место; в дверях стоял водитель автобуса
авиакомпании; указывая на часы, он жестами поторапливал отъезжающих
постояльцев; дверь, несколько раз качнувшись, мягко легла в пазы, обитые
войлоком, портье нервно поглядывал в свои записи: "Оставить номер окнами
на улицу с 18:30 для господина М.; оставить двойной номер с 18:30 для
тайного советника Фемеля с супругой, обязательно окнами на улицу"; "в
19:00 вывести на прогулку собачку Кесси из номера 114". Только что этой
паршивой собачонке понесли яйца, приготовленные на особый манер - твердый
желток и мягкий белок, - и сильно поджаренные ломтики колбасы; разумеется,
мерзкое животное начнет привередничать, отказываясь от еды; господин из
одиннадцатого номера спит вот уже двадцать один час и восемнадцать минут.
то есть около девятнадцати часов тридцати минут, начало парада около
девятнадцати часов пятнадцати минут; к сожалению, я не могу сказать вам,
будет ли господин министр присутствовать на нем.
гражданина, а также специальную золотую медаль, которая дается только за
особые заслуги в области культуры. В заключение чествования состоялся
банкет".
холла.
господа, правая оппозиция - в желтом зале; дорогу указывают стрелки.
определишь, в таких вещах Йохен разбирается лучше, политиков он видит
насквозь, здесь его никогда не подводит инстинкт; Йохен узнает настоящего
аристократа, даже если тот явится в рубище, и разглядит голодранца, даже
если тот напялит на себя самое роскошное одеяние; Йохен отличил бы левых
от правых, хотя у них все, вплоть до меню, одинаково; ах да, сегодня у нас
состоится еще один банкет - наблюдательного совета общества "Все для
общего блага".
закуску салат из омаров - и левые, и правые, и члены наблюдательного
совета; когда подадут омаров, заиграют Моцарта, к мясному блюду, пока
Шилова Юлия
Доставалов Александр
Орлов Алекс
Никитин Юрий
Глуховский Дмитрий
Акунин Борис