Чтение 53–й страницы книги ~Комедианты~

- У меня вести от Филипо. Он в горах за Ле-Ке, но думает пробраться на
север. С ним двенадцать человек, включая Жозефа. Надеюсь, что хоть
остальные не калеки. Двух хромых на отряд вполне достаточно. Он хочет
соединиться с партизанами у доминиканской границы, говорят, их там человек
тридцать.

- Ну и армия! Сорок два человека.

- У Кастро было двенадцать.

- Но вы же не станете утверждать, что Филипо - второй Кастро.

- Он думает создать учебную базу возле границы. Папа-Док согнал
крестьян с земли на десять километров в глубь страны, так что если там и
нет надежды получить пополнение, зато тайну соблюсти можно... Ему нужен
Джонс.

- Зачем ему Джонс?

- Он очень верит в Джонса.

- Лучше бы он достал пулемет.

- Вначале военная подготовка важнее, чем оружие. Оружие всегда можно
взять у мертвых, но сперва надо научиться убивать.

- Откуда вы это знаете, доктор?

- Иногда они вынуждены довериться одному из нас.

- Одному из вас?

- Коммунисту.

- Просто чудо, что вы еще живы.

- Если в стране не будет коммунистов - а большинство из нас числится в
черных списках ЦРУ, - Папа-Док перестанет быть оплотом свободного мира. А
может, есть и другие причины. Я хороший врач. В один прекрасный день... и
он может заболеть...

- Эх, если бы ваш стетоскоп мог убивать.

- Да, я думал об этом. Но, видно, он меня переживет.

- Во французской медицине модны всевозможные свечи и piqures [инъекции
(фр.)].

- Сперва их испробовали бы на ком-нибудь другом. И вы в самом деле
думаете, что Джонс... Да он годится только на то, чтобы смешить женщин.

- У него есть опыт войны в Бирме. Японцы воевали лучше тонтон-макутов.

- О да, он хвастает своими подвигами. Я слышал, в посольстве ему просто
смотрят в рот. Что ж, он их развлекает в обмен на гостеприимство.

- Вряд ли он хочет просидеть всю жизнь в посольстве.

- Но и умереть на его пороге ему тоже не хочется.

- Всегда можно бежать.

- На риск он не пойдет.

- Рисковал же он - и немалым, - когда пытался надуть Папу-Дока. Не
следует его недооценивать только потому, что он хвастун... Кстати,
хвастуна легко перехитрить. Можно поймать его на слове.

- Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли, доктор Мажио. Я не меньше,
чем Филипо, мечтаю, чтобы он убрался из посольства.

- Но ведь вы сами его туда привели.

- Я себе не представлял...

- Чего?

- Ну, это уже другой разговор... Я бы все отдал...

Кто-то шел по аллее. Подошвы скрипели по мокрым листьям и скорлупе
кокосовых орехов. Мы замолчали, застыв в ожидании. В Порт-о-Пренсе никто
не гуляет по ночам. Носит ли доктор Мажио с собой револьвер? На него это
непохоже. Кто-то остановился под деревьями у поворота аллеи. Послышался
голос:

- Мистер Браун!

- Да?

- Вы мне не посветите?

- Кто там?

- Пьер Малыш.

Вдруг я почувствовал, что доктор Мажио исчез. Удивительно, до чего
бесшумно умел двигаться этот могучий человек.

- Сейчас посвечу, - крикнул я. - Тут никого нет.

Ощупью я снова направился в бар. Я знал, где найти фонарик. Когда я его
зажег, я увидел, что дверь на кухню открыта. Я взял лампу и вернулся на
веранду. Пьер Малыш поднялся по ступенькам мне навстречу. Я уже несколько
недель не видел его плутоватой мордочки. Куртка у него промокла насквозь,
и он повесил ее на спинку стула. Я налил бокал рома и стал ждать
объяснений - он редко появлялся после захода солнца.

- У меня сломалась машина, - сказал он, - я переждал, пока не утих
дождь. Сегодня что-то долго не включают свет.

Я спросил по привычке - в Порт-о-Пренсе это было постоянной темой
светской беседы:

- Вас обыскали на заставе?

- В такой ливень не обыскивают, - сказал он. - В дождь нет никаких
застав. Нельзя требовать от милиционера, чтобы он работал во время грозы.

- Давно я вас не видел, Пьер Малыш.

- Я был очень занят.

- Неужели так много новостей для светской хроники?

В темноте послышалось хихиканье.

- Что-нибудь всегда найдется. Мистер Браун, сегодня большой день в моей
жизни.

- Неужели вы женились?

- Нет, нет, нет. Гадайте дальше.

- Получили наследство?

- Наследство в Порт-о-Пренсе? Что вы! Мистер Браун, я приобрел радиолу.

- Поздравляю. Она работает?

- Не знаю, я еще не купил пластинок. Заказал Хамиту пластинки. Жюльетт
Греко, Франсуазу Арди, Джонни Холлидея...

- Я слышал, мы потеряли Хамита.

- Как? Что случилось?

- Он исчез.

- Первый раз в жизни, - сказал Пьер Малыш, - вы меня обскакали. Кто вам
сообщил эту новость?

- Я не выдаю своих источников.

- Он слишком часто посещал иностранные посольства, Это было
неблагоразумно.

Вдруг зажглось электричество, и впервые я застиг Пьера Малыша врасплох
- в мрачном унынье, в тревоге, но на свету он сразу собой овладел и сказал
с обычной веселостью:

- Значит, придется подождать с пластинками.

- У меня в кабинете есть пластинки, я могу их вам пока дать. Я держал
их для приезжих.

- Вечером я был в аэропорту, - сказал Пьер Малыш.

- Кто-нибудь прилетел?

- Как ни странно, да. Вот уж кого не ожидал видеть. Люди иногда
остаются в Майами дольше, чем собирались, а он так давно отсутствует, ну,
а тут все эти неприятности...

- О ком это вы?

- О капитане Конкассере.

Я понял, почему Пьер Малыш нанес мне дружеский визит, - уж, конечно, не
для того, чтобы сообщить о покупке радиолы. Он хотел меня предостеречь.

- Разве у него были неприятности?

- Каждому, кто имеет отношение к майору Джонсу, грозят неприятности, -
сказал Пьер Малыш. - Капитан Конкассер страшно зол. В Майами его очень
оскорбили. Говорят, он просидел две ночи в полицейском участке. Подумать
только! Сам капитан Конкассер! Теперь он хочет себя реабилитировать.

- Как?

- Захватить майора Джонса.

- В посольстве Джонс в безопасности.

- Ему лучше оставаться там как можно дольше. И не полагаться ни на
какие охранные грамоты. Но кто знает, как отнесется к нему новый посол?

- Какой новый посол?

- Ходят слухи, будто президент заявил правительству сеньора Пинеды, что
тот больше не является persona grata. Конечно, может, и врут. Разрешите
посмотреть ваши пластинки? Дождь прошел, мне пора.

- Где вы оставили машину?

- На обочине, не доезжая заставы.

- Я отвезу вас домой, - сказал я.

Я вывел свою машину из гаража. Включив фары, я увидел доктора Мажио -
он терпеливо сидел в своей машине. Мы оба не проронили ни слова.

Высадив Пьера Малыша у лачуги, которую он называл своим домом, я поехал
в посольство. Часовой остановил мою машину и заглянул внутрь, прежде чем
пропустить меня в ворота. Я позвонил, услышал лай собаки в холле и голос
Джонса - он прикрикнул на нее хозяйским тоном:

- Тихо, Мошка, тихо!

Они были одни в этот вечер - посол. Марта и Джонс, - в тесном семейном
кругу. Пинеда и Джонс играли в рамс - Джонс, разумеется, выигрывал, а
Марта в кресле шила. Я никогда еще не видел ее с иголкой в руках; Джонс
явно привнес с собой в дом какой-то уют. Мошка сидела у его ног, словно он
был ее хозяином, а Пинеда поднял на меня обиженный неприветливый взгляд и
сказал:

- Вы уж нас извините, мы сейчас кончим эту partie [партию (фр.)].

- Пойдемте, поздоровайтесь с Анхелом, - сказала Марта.

Мы пошли с ней наверх, и на полпути я услышал, как Джонс говорит:
"J'arrete a deux" [останавливаюсь на двух (фр.)]. На площадке мы свернули
налево, в комнату, где мы в тот раз поссорились, и она весело и
непринужденно поцеловала меня. Я передал ей то, что мне сообщил Пьер
Малыш.

- Нет, нет, - сказала она, - это неправда. Не может быть. - А потом