порох и свинец. Держи все это на виду. А ты, Альбер, и вы, Жозеф, идите
рядом с Хорсом. Я пойду вперед с Гэном. Ну вот, церемониал выработан, а
теперь - вперед.
встретили бечуанов из племени макололо, которых осторожный вождь выслал в
разведку. Александр назвал себя, сообщил, что с ним еще двое белых из
Европы, и наказал черным разведчикам доложить вождю, что к нему идет
придворный гонец от батоков.
прибавили:
Дауда. Пусть белый вождь, друг черных людей, подождет нашего возвращения,
раньше чем вести сына Магопо в Котлу. Женщины принесут плетенки с байялоа
[это пиво, называемое также "о-ало", представляет собой не что иное, как
бузу арабов (прим.авт.)], потом соберутся воины.
Оно приближалось медленно, издавая нестройные крики, которые подействовали
на Гэна и Хорса весьма успокоительно, хотя европеец не понял бы, содержат
ли они приветствие или угрозу.
высокого роста, в головном уборе из страусовых перьев сделал знак четырем
женщинам и те подали прохладительные напитки.
они, отец и сын, были друзьями доктора Ливингстона. Глашатай нес свою
должность с незапамятных времен, но чувствовал себя не совсем уверенно
всякий раз, когда ему приходилось выполнять служебные обязанности.
и ни за что не хотел допустить самого малейшего их нарушения.
слышать, он стал зычным голосом провозглашать:
братьев племени макололо. Господи! Макололо - могучие воины, они
протягивают руку своим достойным врагам, сыновьям батоков. Господи! Мы
хотим мира! Ниспошли мир детям твоим!
грехом пополам переводил ему эти приветствия.
последнюю минуту.
государственный гимн. - Дородность женщин племени макололо. - Неудобные
украшения. - Странное пиво, - Полума, великий фетиш вождя Сешеке. -
Необычная судьба извозчичьего плаща. - Котла, - Парадное одеяние
африканского монарха. - Сешеке танцует в котильоне. - Шампанское. -
Трогательная аллегория при заключении мирного договора. - Новые опасения.
угодить белым, оказывая достойный прием глашатаю двора, но Сешеке, как
говорится, просто из кожи лез, чтобы принять гостей достойным образом.
Новый отряд, состоявший из лучших воинов, одетых в полную парадную форму,
вышел им навстречу. Железные наконечники копий, начищенные красным песком,
сверкали, как штыки у европейских солдат, а древки были отполированы
кварцем. Широкие пояса из манчестерской хлопчатобумажной ткани опоясывали
талию и бедра черных воинов; браслеты из латуни были надеты у них на руки
и на ноги и сверкали, как золото; волосы, смазанные смолой акации,
смешанной с красной глиной, высоко вздымались над головой, напоминая
меховые шапки наполеоновских гренадеров, и, наконец, у каждого воина
перемычка между ноздрями была проколота щетиной дикобраза, что издали
походило на лихие усы.
четырех исполнителей. Но какие это были виртуозы! Жозефа сначала поразил
великолепный красный цвет их волос, и он не мог не обратить на это
внимания Александра.
нас во Франции драгуны и кирасиры.
луной.
барабаны только одной палочкой.
когда-нибудь, чтобы горнист играл носом?
переносное пианино!.. Какой невиданный музыкальный инструмент! Он
дополняет коллекцию рабукенов, ромельпо, ньюм-ньюмов и прочих, какие мы
встречали раньше.
перетянутого двумя просушенными на огне кожами куагги, производили адский
шум, если паутина, затягивающая небольшую дырочку сбоку, служила для того,
чтобы звуки получались надтреснутыми, то инструмент, который Альбер назвал
переносным пианино, казался еще необычнее и по виду и по звучанию.
только в исключительных случаях. Он состоит из двух параллельных брусков,
согнутых в полукруг. Поперек на расстоянии сантиметров двадцати один от
другого положено пятнадцать деревянных клавишей длиной сантиметров в сорок
и шириной от шести до восьми сантиметров каждая. От толщины клавиши
зависит высота звука. Под каждой клавишей находится пустая тыква. На ее
верхней части сделаны надрезы, так что оба бруска входят в них, как в
пазы. И наконец, величине каждой тыквы соответствует тональность звука,
который должна дать соответствующая клавиша. Тыква является резонатором,
наподобие полого тела наших струнных инструментов.
мягкий, довольно приятный, и исполнитель нередко достигает виртуозности.
Сейчас на маримбе играл музыкант, красная шевелюра которого пылала, как
огромный пион. Он закончил свою серенаду головокружительной трелью и сразу
перешел к мелодии, в которой Альбер и Александр не без глубокого удивления
узнали английский государственный гимн: "God save the queen" ["Господи,
храни королеву..." (англ.) - начальные слова английского государственного
гимна].
присвоил ее для своего собственного тропического величества. Подданные
были обязаны выслушивать ее во всех торжественных случаях.
довольно-таки неожиданной музыкальной фантазии, потому что женщины
принесли новые напитки и раздавали их в изобилии, как всегда делают
чернокожие: они сами всегда рады случаю выпить.
верхам местной знати. Это были настоящие дамы. Их тонкие руки не знали
грубого труда женщин из простого народа. Они носили короткие юбочки из
бычьей кожи, которая была, однако, не толще сукна, и небольшие мантильи,
переброшенные через плечо. Наряд делал их привлекательными. Руки и ноги,
густо смазанные коровьим маслом и блестевшие, как черное дерево, были
почти целиком прикрыты множеством браслетов из латуни и слоновой кости.
Некоторые напялили на себя такое количество этих украшений, что натерли
себе запястья и щиколотки. Но уж такова мода! А мода - что в Африке, что у
нас - беспощадно требовательна, и эти наивные жертвы варварской
элегантности платили за нее кровью.
встретили одобрительным шепотом.
слоновой кости! - шептали восторженные зрители.
бурду, которую могли прозвать пивом только люди, измученные жаждой и
свободные от предрассудков. Это пойло, приготовляемое из дурасаифи, то
есть из сорго, содержит много муки. Оно весьма питательно, но не освежает
и приводит к ожирению, которое считается здесь у женского пола верхом
элегантности. Однако, чтобы пить это "пиво", нужно иметь крепкую глотку.
Отруби и что-то аптечное...
сказал, что это похоже на болтушку из кукурузы и каштана, какую у нас дают
животным для откорма.
видя его нерешительность, взяла у него его плетенку и с самой милой
бесцеремонностью стала пить из нее.
Александр лишь с большой осмотрительностью продвигался вперед, к тому
месту, где его ждал вождь, окруженный высшими сановниками. Хорошо зная
обычаи, он даже испытывал некоторую тревогу, когда заметил, что не
возвращается глашатай, несколько времени тому назад ушедший к своему
повелителю. Между этим слишком усердным чиновником и его властелином шло