верить, что преследующий ее призрак неподалеку. Он только ждал, пока дом
опустеет, и если она сейчас снимет трубку с телефонного аппарата, который
стоит на столе, гудка не будет, как его не было у всех аппаратов в доме той
ночью.
мы-то знаем правду, не так ли, Джесси?"
положила трубку обратно. Странная, мертвая улыбка играла в уголках ее рта.
оранжевой униформе сидишь в камере окружной тюрьмы, а камера находится, как
сообщил Брендон, в самом дальнем углу старого крыла, так что зеки не могут
добраться и шлепнуть тебя до того, как тебя посадят перед жюри сограждан и
будут судить.., если подобное существо вообще имеет каких-либо сограждан. Я
еще не освободилась от тебя, но я освобожусь, обещаю тебе это".
таблетки и бутерброда еще не совсем рассеялась, она боялась, что не сможет
завершить то, что начала.
сможет ли она?
Может, лучше пойти наверх и соснуть, а завтра вытащить текст из памяти и
снова поработать...
Джесси внимательно выслушивала все, что он говорил.
сотри его. Мы обе знаем, что у тебя не хватит мужества во второй раз
приступить к этой теме, ведь это не просто написать - и точка. Иногда нужна
огромная воля, чтобы написать такое. Вытянуть это из глубины сознания и
выразить словами на экране".
посмотрела на вырезки, а затем на пейзаж Приморского бульвара и залива.
Снегопад давно уже прекратился, светило яркое солнце, но едва ли это
надолго: февраль в Мэне неприветлив.
продолжаем, моя милая?
и продолжила стучать по клавишам. Она не останавливалась очень долго, даже
чтобы закурить.
Глава 37
я попытаюсь. Так что налей себе еще чашку кофе, а если, у тебя есть под
рукой бутылка бренди, она тебе не помешает, милая. Начинаем часть третью.
правды, которую я знаю. - а еще есть то, чего я не знаю, да и вообще вряд ли
есть человек, которому известны все дела Жобера, и слава Богу. Ведь газеты,
по существу, только подобрались к его делам, и если изложить их полностью,
это будет сборник кошмаров, который никто не сможет прочесть. Основная
информация не из газет поступила ко мне в последние дни благодаря Брендону
Майлерону. Я попросила его зайти, когда связь между историей Жобера и моей
собственной стала настолько очевидной, что ее невозможно стало игнорировать.
был у тебя в доме?
этой комнате, было девять утра, и теперь уже не было тени, которая скрывала
бы его лицо.
поверил.
скажешь, что это дело тебя касается напрямую, я вынужден буду заняться им,
но тогда придется снова открыть дело, которое фирма считает закрытым. И если
кто-нибудь из тех, кто знает, что я интересовался этим делом осенью, увидит,
что я занялся Жобером в связи с тем же делом в конце зимы, то...
себе позаботиться. Гораздо больше меня беспокоит то, что касается тебя.
Джесс. Ты снова можешь оказаться на первых страницах газет после всех наших
стараний закрыть это дело. И даже не это главное. Главное еще серьезнее.
История Жобера - перечень самых мерзких преступлений, совершенных в Новой
Англии со времен второй мировой войны. Понимаешь, кое-что здесь настолько
поганое, что излучает радиацию, и в зараженную зону не стоит соваться без
основательной причины и тщательных мер предосторожности, - Он нервно
рассмеялся. - Я бы туда не сунулся без крайней необходимости.
могу сказать, почему; этого достаточно, хотя бы пока?
он. Второе - я должна знать, какие преступления он совершил. И третье - я
хочу быть уверена, что, проснувшись, не увижу его стоящим в углу моей
спальни.
выключаю свет, он стоит в темном углу комнаты, и я боюсь, что, если не
направлю на него свет, он так и будет там стоять. У меня больше нет никого,
кого я могла бы попросить, поэтому, пожалуйста, помоги мне.
изящного адвокатского пиджака и вытер мое лицо. Он сделал это так заботливо,
как когда-то мама вытерла мои слезы, когда я явилась к ней на кухню, плача
из-за разбитого колена, - это было еще в раннем детстве, пока я не стала
семейным скрипящим колесом.
тебе.., пока ты не скажешь, что больше не нужно. Но я тебе советую:
пристегни ремень.
сказать, что он был прав насчет ремня. Ты можешь пропустить следующие
несколько страниц: я сама хотела бы не писать их, но мне кажется, это тоже
часть терапии. Надеюсь, последняя.
Тогда случаи осквернения могил всколыхнули весь озерный район Западного
Мэна. Из шести западных городков штата и из Нью-Гэмпшира поступили известия
о подобных случаях. Кражи надгробных плит и ваз, надписи краской на граните
- все это известные проделки бродяг, которые бывают всюду, но новые
преступления выходили за рамки хулиганства и мелкого воровства.
"Надругательство" - самое верное слово, которое Брендон применил к ним в
своем первом рассказе на прошлой неделе, и именно это слово фигурирует во
всех полицейских отчетах по этим случаям в 1988-м.
противоестественны, хотя и хорошо продуманны. Кто-то - скорее всего один
человек - залезал в часовню или склеп на кладбище маленького городка с
ухватками вора, который грабит магазин или склад. При взломе он, видимо,
использовал дрель, зубило, монтировку и ножовку. Сейчас этими инструментами
снабжены многие машины.
не трогал могилы. Взломы случались зимой, когда стояли сильные морозы и
копать землю очень трудно. Гробы в часовнях и склепах он взламывал, снимал с
покойников все драгоценности, а также срывал золотые коронки.
он занимался только вначале. Затем он стал выкалывать глаза, перерезать
горло и отрезать уши; в феврале 1989 года два трупа на чилтонском кладбище
были найдены с отрезанными носами. Полицейский офицер, который расследовал
дело, недоумевал: "Что этот парень делает с отрезанными носами? Носит их на
цепочке, как амулет?"
кистей рук, а иногда он отрезал языки и половые органы. Экспертиза показала,
что он использовал топор, тесак и даже скальпель. Свою чудовищную работу он
выполнял с искусством хорошего хирурга.
экскрементами. Часто полиция сталкивалась со случаями некрофилии.
дома у озера, но это невозможно сравнить с тем, что я узнала за последнюю
неделю. И главной неожиданностью было узнать, насколько деликатны бывают
полицейские в маленьких городках. Видимо, на своем участке они всех знают по
именам и со многими в родстве, поэтому деликатность у них становится такой
же естественной, как дыхание.
было то же, но совсем в ином роде. Расследование его преступлений
продолжалось семь лет, и в него было вовлечено множество людей -
департаменты полиции двух штатов, четыре окружных шерифа, 31 депутат и Бог
знает сколько местных участковых и копов. Это дело постоянно было на их
столах, и они даже придумали имя этому типу: Рудольф. И они говорили о
Рудольфе на дежурстве, на совещаниях в Огасте и Дерри, даже обсуждали дома с
Шилова Юлия
Доценко Виктор
Браун Дэн
Орлов Алекс
Вронский Константин
Ибсен Генрик