оказаться мудрецом или даже пророком. Отношения людей между собой становятся
чем дальше, тем хуже, а нравственность... У нас о ней очень много говорят,
закатывая при этом чувствительно глазки. Ах, нравственность,
нравственность... Но находится у нас эта самая нравственность в таком
состоянии, что лучше о ней и вовсе не говорить. Чем больше человек жулик,
тем больше говорит о нравственности, патриотизме и любви к человечеству. На
самом деле в процессе истории человек сильно черствеет.
Россию был всего один палач? Второго, согласного казнить людей, не
находилось. Случалось, одни других пропарывали ножами или забивали кольями,
но это только по пьяни, по дурости, в состоянии повышенной, как тогда
говорили, ажитации, иногда, конечно, и за деньги, но не в порядке рутинно
исполняемых служебных обязанностей. Не по идейным соображениям. Не по
сексуальному побуждению. Не в ходе научных поисков. И не в таких
количествах.
только если в их убийстве видел какую-то выгоду. И не трогал всех остальных.
Удовольствия от убийства он не получал, но и неудовольствия не испытывал.
Дело есть дело - так он к этому относился. Убить человека как расколоть
полено. С той только разницей, что убивать - собой рисковать. Могут самого
убить. Или посадить. И неприятная сторона умерщвления - что потом надо
заметать следы, расчленять трупы, уничтожать улики, разрабатывать алиби. Так
что если бы Валидол мог сделать, как он говорил, хорошие бабки, никого не
убивая, он бы не убивал. Собственно, он уже подумывал о том, чтобы по
накоплении начального капитала отойти от мокрых дел и заняться легальным
бизнесом. Но перед этим надо было довести до конца начатое прежде, и тут...
- думая об этом, Валентин Юрьевич мысленно разводил руками... - надо было
еще кое-кого, увы, лишить жизни, а уж потом... потом...
поспать, но солнце, раннее, весеннее, как будто росою омытое, светило прямо
в глаза и заставляло жмуриться. Он отвернулся от солнца и повернулся к своей
возлюбленной, которую он в хорошем настроении называл Галчонком. Она спала
спиною к нему с обнаженным плечом, загоревшим еще в феврале на острове Бали.
Плечо смуглое с белой полоской - незагорелый след от бретельки. Валидол
положил руку на это плечо и осторожно погладил. Настроение было прекрасное.
До сего дня все дела у него совершались удачно, и достиг он многого из того,
о чем раньше и не мечтал, хотя давно уже знал, как хрустят в кармане большие
деньги. Но в недавнем прошлом на что он мог их тратить? Ну, гулял в
ресторанах, ну, нежился в Сочи, ну, парился в сауне, ну, купал девочек в
шампанском "Абрау Дюрсо", сам этим шампанским или водкой напивался до
свинского состояния. Но платить за все это приходилось дорого. Дважды сидел
и в третий раз загремел бы, если б не перестройка, реформы и прочее.
на ладони". Недавно прикупил еще бензоколонку, а на днях не сумел устоять
перед шестисотым "мерседесом", хотя сам смеялся над другими владельцами этой
модели, над "новыми русскими" из анекдотов. Стоит он, красавец, в гараже.
Бронированный с тонированными стеклами, с позолоченными ручками, и весь
насквозь "навороченный". И сигнализация на нем, и автоматика, и
подогреваемые сиденья, и компьютер, и термометр, и навигационный прибор (в
данной местности, впрочем, бессмысленный). Не поскупился хозяин, застраховал
свою тачку на полную сумму. От кражи, аварии, стихийных бедствий и прочего.
На всякий случай привлек к страхованию Высшие силы в лице священника,
который во имя Отца и Сына и Святого Духа окропил покупку и произнес молитву
о сохранении колесницы и рабов Божьих, кто будет передвигаться в ней.
несколько усилий, и среди них - умерщвление старой алкоголички. Умерщвление
совершенно несложное и почти без риска. У него уже все разработано. Он уже
четырем таким же престарелым пьянчужкам помог избавиться от бремени жизни.
Это просто. С бабушкой надо сначала выпить немножко, а потом побольше, а
потом предложить: выпей, бабуля, еще и, если будет брыкаться, открыть ей рот
и лить туда, покуда не захлебнется. Работа неприятная, но необходимая. И уж,
наверное, одна из последних такого рода. Скоро построит он водолечебницу и
заводик по разливу минеральных вод и назовет свою воду (его друг лучший
Мосол придумал) "Валина Долина". И будет вести честный легальный бизнес или
почти честный, достаточно честный, чтобы можно было откупиться от прокуроров
и налоговых полицейских. Он уже и сейчас живет отчасти легально: бизнес
ведет открытый, заработанным делится. И начальству на лапу дает, и храму
Козьмы и Дамиана в помощи не отказал, и организовал фонд "Достойная
старость". Его уважают председатель городской администрации, начальник
милиции, начальник управления органов безопасности, скоро будут новые
выборы, он примет в них участие. Успех ему, при его деньгах и связях, должен
быть обеспечен. А там - гарантия неприкосновенности и дальнейшей карьеры, и
в конце концов видел он себя в кресле городского головы, где все будет в его
подчинении: банк, милиция, прокуратура и суд. Короче, в хорошем он
настроении проснулся, повернулся к любимой, она спала, уткнувшись в подушку.
Он погладил ее плечо. Она проснулась: а? Что? Чего? Поняв, что чего,
потянулась к нему...
булочками и сыром. Светило солнце, было тепло, пахло жасмином, который щедро
цвел на уровне балкона.
чувствовать.
прекрасна жизнь!
другой. Надо пожить, например, в лагере.
лучшее место на нарах, я там не работал, пил чифирь, и шестерки исполняли
любые мои желания.
неволя? Вместо кофе чифирь, вместо жасмина, который сейчас цветет, вонючие
портянки, и одни звероподобные рожи вокруг. Нет, больше я туда не хочу.
появились слезы. - Ты считаешь, что я нечестная? - Она была готова
немедленно устроить истерику.
ты только не расслабляйся и не забывай, что нам сегодня еще надо замочить
старушку.
отказывалась, я тебе всегда и во всем помогала.
мышкой. - Ты не волнуйся, все будет хорошо, ну, замочим старушку, одну,
последнюю, и заживем честно-пречестно. Будем заниматься бизнесом,
зарабатывать деньги, ездить на острова...
управления. Гибкие ворота со скрежетом поползли вверх. Солнечный свет
отразился на бампере и на радиаторе красавца на четырех колесах. Двое
проходивших мимо мальчишек остановились посмотреть на лимузин ХХI века.
на кожаном сиденье справа от любимого человека. Он перевел рычаг в положение
"drive", плавно нажал на газ, вывернул на Монастырскую улицу и с места
набрал сумасшедшую для этих улиц, неровных, узких и забитых, скорость.
скосила глаза на спидометр. Стрелка быстро пошла по кругу и пересекла
отметку 120...
километра два с половиной. В пластиковой сумке она несла двести граммов
одесской колбасы, курицу, килограмм картошки, банку кабачковой икры и вилок
капусты. Она помнила, что сегодня придет Гала, принесет водочки и продукты.
А может быть (Гала сказала), и Валентин Юрьевич посетит. Аглая решила
кое-какую закуску приготовить сама. С улицы Монастырской она собиралась
свернуть в свой Комсомольский тупик, когда выскочил из-за угла "мерседес",
разогнался, понесся дальше и вдруг в результате странной метаморфозы
превратился на глазах в клубок летящего пламени. Почти одновременно
бабахнуло, резануло волной по глазам и барабанным перепонкам, полетели в
стороны куски железа и стекла. Оторвавшееся колесо сначала взлетело свечой в
небо, затем упало на крышу проходившего мимо автобуса, соскочило с него и
понеслось вдоль по улице ровно посередине, а потом свернуло в сторону, сбило
пробегавшую мимо собаку, врезалось в сапожную будку и завалило ее вместе с
сидевшим в будке сапожником.
жанра, а только правдиво отражает нашу детективную действительность, не
будем напрасно держать читателя в напряжении и скажем сразу, что Аглаю
Степановну Ревкину от участи, уготованной ей фондом "Достойная старость",
спасло то обстоятельство, что у Валидола оказался мощный соперник -
финансист Андрей Игнатьевич Мосолов, по прозвищу Мосол. Который мог быть
Валидолу очень верным другом, если бы не имел собственных видов на
минеральный источник и на предстоящие выборы.
освятил. Было бы странно, что тачка Валентина Юрьевича, имея Высшую защиту,
все-таки взорвалась. Было бы странно, если не знать, что подложенная под
"мерседес" адская машина была тоже освящена. Мосол специально носил ее в
Шилова Юлия
Махров Алексей
Бажанов Олег
Конан-Дойль Артур
Эриксон Стивен