Рейчел, в точности так, как та всегда повязывалась им, и они вместе вышли.
Вечер выдался теплый, и кое-где на перекрестках кучками стояли рабочие; но
большинство сидело в этот час за ужином, и на улицах было малолюдно.
этого нельзя, тогда я вся какая-то разбитая и в голове мутится.
минуту Стивену может понадобиться ваша поддержка. Завтра суббота. Если
завтра не будет никаких вестей от него, давайте в воскресенье с утра
погуляем за городом, и вы наберетесь сил на всю будущую педелю. Пойдете?
Баундерби. Так как путь Сесси до Каменного Приюта вел мимо крыльца этого
дома, то они и направились прямо к нему. В Кокстаун только что прибыл поезд,
поэтому в этой части города царило оживление и во все стороны катили
экипажи. Когда Сесси и Рейчел подошли к самому крыльцу, впереди и позади них
ехало несколько карет - и вдруг одна из них так круто остановилась перед
домом мистера Баундерби, что они невольно оглянулись на нее. В ярком свете
газового рожка, горевшего на крыльце, они увидели миссис Спарсит, которая,
вне себя от волнения, дрожащими руками пыталась открыть дверцу кареты. В ту
же минуту миссис Спарсит, узнав Рейчел и Сесси, крикнула им, чтобы они
подождали.
как кучер выпустил ее на волю. - Это рука провидения! Выходите, сударыня! -
сказала она в окошко кареты, - выходите, не то вас вытащат силой!
трогать. Она принадлежит мне. Входите, сударыня! - сказала миссис Спарсит,
повторяя ту же команду, только наоборот. - Входите, не то вас втащат силой!
римскую матрону, которая вталкивала в чей-то дом старушку, крепко держа ее
за горло, при любых обстоятельствах соблазнило бы всех истинно английских
зевак, по счастливой случайности оказавшихся очевидцами оного, и они,
несомненно, попытались бы проникнуть в тот дом, чтобы посмотреть, чем дело
кончится. Но когда в этом доме живет банкир, в чьей конторе была совершена
кража со взломом, и весь город знает, что преступление еще не раскрыто и
вообще окутано тайной, - тут уж ничто не могло бы умерить их любопытство и
они вломились бы в дом, хоть бы крыша грозила вот-вот обвалиться на них.
Поэтому все, кто столь кстати явился свидетелем необычайного происшествия -
числом около двадцати пяти, из самых трудолюбивых соседей - последовали за
Сесси и Рейчел, когда те в свою очередь последовали за миссис Спарсит и ее
добычей; и вся эта беспорядочная толпа с шумом ввалилась прямо в столовую
мистера Баундерби, где шедшие позади немедля взобрались на стулья, дабы не
оставить шедшим впереди никаких преимуществ.
знаете, кто это?
Баундерби. Отойдите, все отойдите! - Тут старенькая миссис Пеглер, пряча
лицо и стараясь не привлекать внимания, шепнула что-то просительным тоном. -
Оставьте это, - громко отвечала ей миссис Спарсит, - я уже двадцать раз
говорила вам, что не отпущу вас, пока не передам ему с рук на руки.
Грэдграйнда и щенка, с которыми он совещался в одной из комнат второго
этажа. Когда он увидел сборище непрошеных гостей в своей столовой, лицо его
выразило больше удивления, нежели радушия.
удалось изловить ту личность, которую вы столь усердно разыскивали. Горя
желанием снять тяжесть с вашей души и сопоставив - со слов этой молодой
женщины, Рейчел, так кстати очутившейся здесь, дабы опознать сию личность, -
скудные сведения о местности, где предположительно она проживает, я добилась
полного успеха и, как видите, привезла ее сюда, разумеется против ее воли.
Не скажу, сэр, что это мне легко далось; но услужить вам - для меня одно
удовольствие, невзирая ни на какие труды, а холод, голод и жажда - истинная
радость.
представилась старенькая миссис Пеглер, на его физиономии заиграли все цвета
радуги и отразились все оттенки чувств, естественные в человеке, которого
внезапно постигла катастрофа.
ожидавшей такого эффекта. - Я вас спрашиваю, сударыня, что все это значит?
длинный нос в мои семейные дела?
Спарсит. Она упала на стул и осталась сидеть в полной неподвижности, словно
она вдруг окоченела, вперив в мистера Баундерби бессмысленный взгляд и
медленно потирая одну об другую свои митенки, тоже, видимо, окоченевшие.
мой мальчик! Я не виновата. Не сердись на меня, Джосайя. Уж я говорила,
говорила этой леди, что тебе не понравится, что она делает, да куда там - и
слушать не стала.
зубы повышибала, или лицо расцарапала, или еще что-нибудь сделала бы, -
сказал Баундерби.
увезет полиция. Я и подумала, лучше уж я приеду тихонько, чем подымать шум в
таком... - тут миссис Пеглер с застенчивой гордостью оглядела комнату - ...в
таком чудесном доме. Я, право, не виновата! Дорогой мой мальчик, милый ты
мой, хороший! Я всегда жила сама по себе. Я ни разу не пошла против нашего
уговора. Я никому не сказывала, что я тебе мать. Я гордилась и любовалась
тобой издали; и ежели я в кои-то веки на один день приезжала в город, так
только затем, чтобы взглянуть на тебя, - и никто, радость моя, об этом не
знал и не ведал...
нетерпеливо шагал взад-вперед вдоль длинного обеденного стола, а зрители
жадно ловили каждое слово защитительной речи миссис Пеглер и с каждым ее
словом все сильнее таращили глаза. Поскольку мистер Баундерби, не открывая
рта, продолжал шагать взад-вперед и после того, как миссис Пеглер умолкла, с
бедной оклеветанной старушкой заговорил мистер Грэдграйнд.
имеете дерзость называть мистера Баундерби своим сыном, тогда как в детстве
вы подвергали его столь жестокому и бесчеловечному обращению.
бесчеловечная! С моим дорогим мальчиком!
дорог вам, когда преуспел своими силами. Однако он был не столь дорог вам,
когда вы бросили его, оставив на попечение вечно пьяной бабушки.
за голову. - Да простит вам бог, сэр, ваши низкие мысли и осквернение памяти
бедной моей матушки, которая скончалась у меня на руках, когда Джосайи еще
на свете не было. Одумайтесь, сэр, и покайтесь, пока не поздно!
Грэдграйнд, ошеломленный вдруг мелькнувшей у него догадкой, сказал более
мягким тоном:
он вырос в канаве?
Никогда в жизни! И не стыдно вам! Мой сынок знает и вам скажет, что хоть его
родители и бедные были люди, но любили его не хуже других и всегда с
радостью отказывали себе во всем, лишь бы он хорошо выучился грамоте. И я
могу показать вам его тетрадки, они и посейчас лежат у меня дома, да, да! -
сказала миссис Пеглер с возмущением и гордостью. - И сынок мой знает, и вам
скажет, сэр, что после смерти его отца, когда Джосайе шел девятый год, его
мать, как ни трудно было, а сумела поставить его на ноги, и почитала это
своим долгом, и с великой радостью помогала ему, сколько хватало сил, и
гордилась им, когда отдала его в ученье. И какой же он был старательный
малый, и хозяин попался добрый, подсобил на первых порах, а потом уж он сам
пошел в гору, достиг богатства и счастья. И еще я вам скажу, сэр, - потому
что сынок мой этого вам не скажет, - что, хоть мать его всего лишь держит
мелочную лавку в деревне, он никогда не забывал ее, и по сей день дает ей
тридцать фунтов в год, а мне столько и не надобно, я еще и откладываю из
этих денег, - и лишь один уговор у нас с ним был, чтобы я сидела в своем
углу, и не хвалилась им, и не тревожила его. И так я и жила, и только
единожды в году приезжала взглянуть на него, а он про это и знать не знал. И
так и должно быть, - сказала бедная старушка, спеша оправдать поведение
сына, - чтобы я сидела в своем углу, потому что здесь мне не место; и я ни
на что не жалуюсь, я могу про себя гордиться моим Джосайей и любить его всем
сердцем, и больше мне ничего не надо! А вы, сэр, постыдились бы оговаривать
и поносить старуху. И здесь, в этом доме, я никогда не была и никогда я не
хотела здесь быть, раз мой сынок сказал "нет". И сейчас бы меня здесь не
было, ежели бы меня не привезли силой. И как только у вас язык повернулся
назвать меня плохой матерью при сыне - пусть он скажет вам, правда это или
нет!
- отозвались на слова миссис Пеглер сочувственным ропотом, и ни в чем не
повинный мистер Грэдграйнд очутился в пренеприятном положении; но тут мистер
Маккарти Кормак
Верещагин Олег
Шилова Юлия
Круз Андрей
Доценко Виктор
Конан-Дойль Артур