лично услышали от него, как это случилось.
РАЗГОВОР С РАЕВСКИМ
настояла на своем и привела его к отцу, который сидел в своем номере у окна
и курил, наслаждаясь видом на площадь Восстания. Очевидно, два рубля,
которые я оставила ему на обед, были истрачены на что-то другое, потому что,
когда мы вошли, он, не вставая, величественно кивнул и заговорил с Митей в
каком-то непринужденно-аристократическом духе. Рассказывая о том, что
Раевский уговаривал его вытащить письма, он сказал: "Тут дворянин на
дворянина наскочил", хотя, насколько мне было известно, фамилия Власенковых
никогда не числилась в списках дворян Российской империи. "Увидев на нем
крахмала, - сказал он, - я приказал жене подать и мне крахмала". Кое-что он
напутал и передал совсем не так, как я рассказала Мите. Словом, он не только
не называл себя Иудой, не просил "бить в колокола" и т. д., но держал себя
так, как будто был героем какой-то рискованной истории, из которой вышел с
честью, как и полагается благородному человеку. Ну что я могла с ним
поделать?
внимательно, не позволяя ни малейшей иронии. Я то краснела, то бледнела,
особенно когда отец начинал сочинять. Митя взглядами старался успокоить
меня. Отец вдруг заявил, что до революции он работал главным режиссером
Александринского театра, - я нетерпеливо оборвала его. Митя осторожно, умело
перевел разговор.
непременно займется этой историей, спросил что-то об Амурской железной
дороге и простился с отцом. Я вышла проводить его. Он был очень спокоен. Мы
спустились в вестибюль. Он купил какой-то журнал. Я уже собралась пожелать
ему доброй ночи, как вдруг он скомкал журнал, побледнел и резко повернулся
ко мне. Это было так неожиданно, что я невольно подумала, что он прочел в
журнале какую-то неприятную новость.
старше, опытнее и умнее, чем я. Тогда я не знала, что его жизнь на три
четверти состоит из подобных ошибок.
адрес Раевского и самое большее через десять минут звонили и стучали в двери
его квартиры. Звонила я, а стучал - нетерпеливо - Митя.
испуганный голос.
сундуках, звон замка; мне невольно вспомнились ходившие по Ленинграду слухи,
что очень богатые нэпманы, в особенности ювелиры, из боязни налетов устроили
в своих квартирах сигнализацию, навесили стальные двери. Не знаю, стальная
ли, но, во всяком случае, очень тяжелая дверь медленно распахнулась перед
нами. Мы вошли. Полная старуха в очках, моргая, как Раевский, встретила нас
в передней.
принялся сердито рассматривать переднюю. Передняя была обыкновенная.
и в глубине коридора, отодвинув портьеру, за которой мелькнула большая, ярко
освещенная комната, появился Раевский. Я поразилась - он так постарел, что
его стало трудно узнать. Щеки повисли, под глазами появились мешки.
халате на жабу, он стоял в дверях и рассматривал нас тревожно моргающими
глазами. Меня он, кажется, совсем не узнал, а Митю узнал, разумеется, с
первого взгляда.
сказал он. - Ну-с, прошу.
ни в одном комиссионном магазине я не видела так много дорогих вещей -
деревянных резных картин в тяжелых рамах, ковров, мраморных статуй. Огромная
хрустальная люстра висела над круглым столом. Другой стол, поменьше, был
покрыт великолепной вышитой скатертью с изображением морского сражения.
Повсюду в старинных красного дерева горках, на окнах, даже на полу под
роялем стояла посуда, сервизы. Трюмо было украшено перламутровыми цветами.
П. Кречетовой к неизвестному". Вот она. Ты издавал?
ответ.
Лебедеву и после его смерти перешли в собственность нашей семьи. Издавать их
ты не имел никакого права.
Фонтанка, 24.
щеке играла какая-то опасная жилка. - Поговорим начистоту. Мне отлично
известно, что ты украл эти письма. Не сам, не сам! - прикрикнул он, видя,
что Раевский энергично затряс головой. - С помощью отца этой девушки,
который сейчас находится в Ленинграде.
расписка, составленная по соответствующей форме.
этих письмах. Но одновременно к тебе попали научные записки доктора
Лебедева. Для тебя они не представляют ни малейшего интереса. Это труд,
имеющий значение для науки и сохранившийся в черновиках, понятных только
специалисту. Это микробиология, а ты издаешь, насколько мне известно,
бульварные переводные романы.
сохранился ли труд Павла Петровича? Не уничтожил ли его Раевский? Тень
расчета прошла по его холодному, полному лицу.
простить тебе эту книгу, - он положил руку на "Письма Кречетовой", - при
условии, что ты вернешь оригиналы писем и в печати принесешь извинения. Но
записки доктора Лебедева ты должен отдать мне сейчас же, слышишь? Сию же
минуту!
пришли, у него был испуганный вид, он отступил и даже схватился рукой за
портьеру. Теперь что-то незаметно было, что он собирается отступить!
стоявшие друг против друга с револьверами в руках на снежном поле, под
холодным светом луны. Теперь они встретились снова такими разными, что
трудно было вообразить, что они родились в одно время, жили в одном городе и
носили некогда одинаковую форму с буквами "Л. Г. " - Лопахинская гимназия -
на мельхиоровой бляхе.
значением своей встречи.
потом через два года бросить ее. Раевский, который оскорбил его первую
любовь, - вот кого видел перед собой Митя! И Раевский - я почувствовала -
прекрасно понял это. Он улыбнулся с таким подлым торжеством, так злорадно,
так откровенно, что мне стало неловко, точно я подслушала чужой разговор.
вздрогнули. Но он еще сдерживался. Он сказал что-то насчет того, что мой
отец в любую минуту готов "дать показание".
издательство потерпело убыток.
Лондон Джек
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Ильин Андрей
Прозоров Александр
Шилова Юлия