шторма. Среди нас тогда почти не было людей, сведущих в морском деле, и
галеон легко перерезал нам путь. Бой был жарким, и шансы были не в нашу
пользу, но под конец стало жарко в прямом смысле -- нам удалось устроить на
галеоне пожар и уйти. Судя по тому костру, который мы наблюдали на
горизонте, им так и не удалось потушить его. Так вот, в том бою граф второй
раз спас меня. Я был ранен, упал на палубу, и солдат уже заносил надо мной
свой меч -- когда граф, отбивавшийся еще от двоих, развернулся и снес ему
голову.
смотрят сквозь пальцы на пиратов с Запада, и там граф сошел на берег, а с
ним еще пятеро или шестеро. Перед этим я сказал ему, что он дважды спасал
мне жизнь, и я дважды в долгу перед ним. Он ответил: "Пустое! Забудь об
этом. " Но я знаю, почему он так ответил! От своего собрата-дворянина он бы
принял благодарность. Но бандитом вроде меня он побрезговал. Однако напрасно
вы, графья, думаете, что честь имеется только у вас. И я решил, что рано или
поздно выплачу ему свой долг. В тогдашней его бродячей жизни это было вполне
возможно; однако потом он вернулся в Тарвилон, и судьба так и не свела нас
снова. Я слышал, что он стал знаменит, о нем сложили песни; обо мне,
впрочем, тоже поют кое-где в портовых кабаках. Так или иначе, у меня было
мало шансов когда-нибудь оказать ему услугу; и я рад, что могу это сделать
благодаря вам. Когда встретите своего отца -- передадите ему привет от Таба
Саберро.
долга, -- заметила она, тоже переходя на "вы".
усмехнулся Саберро. -- Что ж, назовите, что вы еще хотите. Все, что угодно,
кроме сдачи властям.
следует доставить -- и тот, пожалуй, не стал бы отказываться от своих слов;
однако представления о рыцарской чести требовали высказать иное желание.
сказала она.
Элины. Саберро тоже нахмурился.
и мне причитается бОльшая доля добычи, чем простому матросу; однако я могу
распоряжаться лишь своей долей, а не чужой. Я освободил вас и мог бы
освободить еще некоторых, но на всех у меня просто нет прав. Просите
что-нибудь другое.
тоном. -- Мне показалось, что вы пользуетесь авторитетом у своих людей.
Их было 19 -- 10 пассажиров и 9 членов команды; пираты уже успели добить
раненых с каравеллы, которые не могли стоять на ногах, а также двоих своих,
чье положение сочли безнадежным. У всех пленников, не исключая ребенка, его
мать и двух легкораненых, руки были связаны за спиной; лишь для торговца со
сломанной рукой сделали исключение.
Это была весьма значительная сумма; даже хороший, вышколенный раб на
восточных базарах стоил дешевле. Однако деньги за раба можно было получить
сразу, выкупа же приходилось ждать месяцами, и все это время заложников надо
было кормить и стеречь.
неприятностью, но не трагедией; отправляясь в опасное путешествие, они
заручились от своих хозяев-купцов страховой гарантией на подобный случай.
Единственный их коллега, оставшийся на месте, предпочел этому более высокие
комиссионные и теперь проклинал себя за жадность. Лицо стоявшего рядом
неразговорчивого переселенца, напротив, выражало стоическое спокойствие; в
жизни ему довелось испытать столько несчастий, что потерю свободы он
воспринимал просто как еще одно звено в привычной цепи неудач. Но наибольшее
отчаяние читалось на лицах мужа и жены; они понимали, что отныне не только
они сами, но и их ребенок обречен на рабство, притом, скорее всего, всех
троих продадут разным хозяевам. Мальчик, как ни странно, не плакал; он был
слишком испуган и находился в состоянии, близком к ступору.
выкупа была слишком велика, не говоря уже о простых матросах.
людям на готовых заплатить выкуп. -- Остальных развяжите, они свободны. Я
расплачусь с командой за них.
остановились как вкопанные, не веря своим ушам. Весь их жизненный опыт
отвергал возможность ситуации, когда отсутствие денег лучше, чем их наличие.
Однако пираты немилосердно подталкивали своих заложников вперед, так что
размышлять о несправедливости судьбы тем предстояло уже в трюме.
какая-то жестокая шутка пиратов.
покинете корабль в первом же порту, а пока тоже сидите в трюме и не
путайтесь под ногами у моих парней. Но прежде вы поможете нам перетащить
груз с каравеллы.
Элина у предводителя пиратов. -- Да и я бы могла не злоупотреблять вашим
гостеприимством.
нужно, чтобы кто-то навел их на наш след. Да и куда бы вы уплыли с такой
куцей командой и без шкипера?
внимание, что Элина стоит на палубе в насквозь пропитанной холодной водой
одежде. Он велел выдать ей сухой костюм, попутно выделив каюту (одному из
его подручных пришлось перебраться жить к товарищу). Элина также выразила
желание получить обратно свой меч, что, после некоторого колебания капитана,
было исполнено.
великоват, но с родным мечом на поясе она чувствовала себя вполне комфортно,
несмотря даже на недружелюбные взгляды части пиратов. В нынешней команде
Саберро сохранилось лишь несколько человек из числа каторжников,
взбунтовавшихся некогда на "Принцессе Сэлии" и, таким образом, лично
обязанных графу; большинство же услышало подробности этой истории впервые.
Мнения разбойников разделились -- одни сочли, что их капитан поступил с
Элиной правильно, другие полагали, что Саберро не следовало играть в
благородство, тем паче по отношению к дворянину, высокомерно им
пренебрегшему. Но и эти последние не смели ослушаться своего предводителя.
трупы -- как защитников, так и нападавших. Абордажные крючья были отцеплены,
трапы убраны -- все, кроме двух. По ним несколько пиратов в последний раз
перебрались на каравеллу. Они обошли побежденное судно от бака до юта,
поджигая его в разных местах. Убедившись, что огонь уже не потухнет, они
поспешно попрыгали обратно на галеру. Гребцы налегли на весла, и пиратский
корабль стал быстро отходить от "Русалки", превращавшейся в гигантский
погребальный костер.
трюм, в соседний с заложниками отсек, и Саберро повернулся к Элине:
-- Еще только один вопрос. Почему вы поверили, что я -- это я? О графе
Айзендорге сложены баллады, я могла бы знать о нем, и не будучи его дочерью.
Однако Элина уже чувствовала, что этот человек -- не такой дурак, а значит,
ответ у него есть.
постепенно двигалась в восточном направлении. Элина без всякого удовольствия
-- да что скрывать, со страхом -- думала о перспективе встречи еще с
каким-нибудь судном. Она вняла предостережению капитана и старалась не
выходить лишний раз из каюты, а дверь всегда держала на запоре. Хотя не все
здесь были настроены к ней враждебно, на этом судне у нее не было друзей.
Даже и сам Таб Саберро отнюдь не походил на классический образ "благородного
разбойника" из легенд. Это был грабитель, убийца, работорговец и насильник
-- не всякой ведь женщине, попавшей к нему в руки, посчастливилось оказаться
в родстве с человеком, оказавшим ему услугу. Он ступил на преступный путь
еще мальчишкой и ни разу в том не раскаялся. Тем не менее, у этого человека
были свои понятия о чести, которым он неукоснительно следовал. Иногда он
любил порисоваться, демонстрируя свое благородство. Так, он искренне
полагал, что оказывает великое благодеяние захваченным на "Русалке", не
продавая их в рабство и компенсируя команде недополученную прибыль за счет
собственных средств. Те обстоятельства, что он потопил их корабль, присвоил
все их имущество и теперь собирается высадить их без гроша в кармане в чужой
стране, как-то не принимались им в расчет.
испытывают к большому и опасному зверю; она, пожалуй, была бы непрочь
послушать историю его жизни, но после первого своего рассказа тогда, на
палубе, Саберро больше не проявлял склонности к автобиографическим
повествованиям. При редких встречах они лишь перебрасывались несколькими
словами.
подышать на палубу. Капитан стоял на носу, вглядываясь в горизонт прямо по
курсу. Графиня вспомнила, что во время боя так и не разобрала название
Акунин Борис
Андреев Николай
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Орлов Алекс