беспощадны ко вс"м слабым, одиноким, безоружным.
тайны этого культа?
ни в жизнь не додуматься до такого культа! Они почитают духов предков, вот и
все. Я, конечно, не специалист. Может, что-то упустил. Во всяком случае,
кочуя по лесу, они старательно обходят места, где ныряют челны, грохочут
барабаны, гаснут и зажигаются колдовские огни.
том, что бедняг оболгали, оклеветали - с помощью газет и радио, как это
принято в нашем цивилизованном мире.
охоте на рыб с помощью лука и стрел, о "заминированных" участках, то есть
полосах земли, усыпанных рыбьими костями и замаскированных сверху листьями.
что значит "иглистый скат". Я с ужасом наблюдал массовое применение духовых
ружей, страшных десятифутовых деревянных труб, из которых выдувают маленькие
стрелы, смазанные ядом кураре.
считаться прабабушкой современной артиллерии!
Муравьями. В Редонде, ближайшем поселке на реке, мне сказали, что Бразилия
объявила войну Германии.
Аракару полетели самолеты.
Подводная лодка могла служить для связи: возможно, доставляла особо важные
строительные материалы.
Чего доброго, думал я, в джунглях Амазонки воздвигают завод, который будет
выпускать какое-то секретное оружие. Не готовятся ли с помощью этого оружия
предпринять завоевание Америки, сначала Южной, потом Северной?
километров полтораста, а внизу были только леса, однообразно волнистое
зеленое пространство.
бразильских летчиков. А я не мог их осуждать.
полог. Были там закоулки, где в самый яркий полдень царила ночь.
его кишит всякой нечистью. От болотных змей харарака до "челна, который
умеет нырять"...
сразу понял, где находится сейчас.
праздничном столе расставлены водка, бренди, закуска.
сжаты.
вечернем платье. В ее серых, широко открытых глазах - удивление,
сострадание, печаль.
когда? В новогоднюю ночь! Это нехорошо с моей стороны. Переложить часть
своих воспоминаний на чужие плечи! Недаром говорят, что бог проклял
человека, дав ему память.
забывать! Виктория вскинулась с места:
к столу, Шубин принялся разливать по рюмкам водку. Виктория отодвинула свою
рюмку:
поднял налитую до краев рюмку:
не глоткам-и, как пьют в Западной Европе. Потом старательно крякнул - тоже
на русский манер.
бывший рабочий-оружейник из Шеффилда и друг индейского племени Огненных
Муравьев!
разноцветными электрическими лампочками и осыпающимися нитями "серебряного
дождя".
себе фруктовой или минеральной воды за новогодним столом. Что-нибудь
покрепче пить сегодня ему не стоит, да и вообще он, говорят, не берет в рот
хмельного: хочет прожить до ста лет!
ответ хотел выпить за здоровье Нэйла, но тот поднял руку:
вспоминать о кораблях, на которых плавал. Были среди них и танкеры, и
лайнеры, и транспорты, и вспомогательные судна, и даже такой колесный
торопыга, как "Камоэнс". И я думаю о них с благодарностью и любовью.
Какое-то время они были моим домом... Говорил ли я, что Олафсон разделял
корабли на добрых и злых? Так вот, предлагаю сегодня выпить за добрые
корабли! За то, чтобы на пути им никогда не встретился "Летучий Голландец"!
шаре, где бы не побывал он - не то подводный связной, не то маклер, который
помогает военным монополистам, торговцам оружия, совершать их тайные сделки.
пробежали по его лбу. Нахмурился! Мальчик ее стал опять задумчивым и
грустным.
таких случаях женщины. Сегодня Виктория была особенно нежна, как-то
необычно, тревожно ласкова с Шубиным. Но, проснувшись среди ночи, она
увидела рядом рдеющий огонек папиросы.
же, спрашивают осторожно:
знал Олафсон. Может, это не одно слово, а три: "Ю энд ай"? Помнишь? Нэйл
крикнул в лагере. Очень сильные слова, верно? Если бы штурманы всех морей,
капитаны, лоцманы, судовые механики, матросы сказали друг другу "Ю энд ай",
что тогда случилось бы с "Летучим"? Камнем бы упал на дно!
всеокеанскую блокаду!.. Олафсон этого не мог один. Это могут только все
сообща!.. Я, ты, Нэйл! Все, кому "Летучий" - враг. Простые, обыкновенные
слова, когда их произносят сотни тысяч людей, могут остановить, оглушить,
убить! И потом, как в сказке, все фарватеры в мире станут чистыми,
свободными для плавания кораблей...
Выговорится - заснет.
принимал. Я, наверно, потому и не понравился тебе сначала. Но, после того
как пробыл несколько часов на "Летучем", я стал думать о многом и
по-другому. Не знаю, сумею ли тебе объяснить. Ну, как бы сразу окидываю
взглядом большое навигационное поле. Начал видеть свой фарватер и предметы
не только вблизи, но и вдали. Например, стал задумываться о мире. Каким
будет вс", когда мы победим? Что я буду делать тогда? Я же катерник,
профессиональный военный. Вот толкуют о самопожертвовании. Вызвал, мол,
огонь на себя или выручил товарища с риском для жизни. А ведь от меня могут