Чтение 53–й страницы книги ~Наемник~

блестящими обоями. Ей нужны только матовые. Все равно какие, но только
матовые.

- Так-с-с. - Дуглас остановился и, наморщив лоб, огляделся. Из казармы
вышел Луге Болеро, и Сэм сразу же принял решение.

- Луге! - крикнул он. - Лу-утс!

- Да, сэр, - отозвался Болеро и досадливо поморщился. Он как раз
собирался улизнуть домой, благо обстановка всеобщей неразберихи этому
благоприятствовала.

- Луге, дружище, берите этого джентльмена, садитесь в курьерский вертолет
и мчитесь в город - купите там обои.

- Что, простите? - не понял Болеро.

- Он объяснит, - указал Дуглас на Гайтано. - Выпишите счет на наше бюро.

Джо и Лутс почти бегом умчались к вертолетной площадке, а навстречу
Дугласу уже двигалась группа людей. Во главе ее шел молодой человек,
показавшийся Сэму знакомым.

Этот парень был одет в короткий прозрачный халат, под которым ничего не
было. За странным субъектом бежали люди, увешанные разноцветным бельем, и
наперебой кричали: - Тритни, надень розовые - они всегда тебе шли!

- Тритни, крошка, возьми полосатенькие. Ты в них такой сексуальный!

- Ну как вы не понимаете? - заламывая мускулистые руки, стонал Тритни. -
Этот воздух, солнце и невероятные флюиды неизвестности - тут нужно что-то
другое. Ах оставьте меня, ах оставьте!

Странный молодой человек побежал дальше, и группа обеспокоенных людей
последовала за ним, а главный инспектор остановился как вкопанный, провожая
взглядом всю эту странную процессию.

- Что, сэр, удивлены? - спросил незнакомый человек, поставивший на бетон
свой тяжелый чемодан. - Это Тритни Джакобс - человек-звезда. На экране он
всегда играет крутых и сильных парней. За прошлый год заработал полтора
миллиарда.

- Сколько?!! - Дугласу показалось, что он ослышался.

- Да, сэр, именно столько. Глядя на него, такого не скажешь. Правда?

- Правда, - согласился Сэм.

- А эти ребята, что рядом с ним, получают по семьсот монет в день,
поэтому и бегают следом, увешанные трусами.

- Понятно. А вы кто?

- Я - Грэг Джи Скэтман, светотехник. Работаю в команде мистера Найджела.

- Добро пожаловать на Бристоль, мистер Скэтман. Ваши люди расположились в
корпусе "7-14".

- Спасибо, сэр, - поблагодарил светотехник и, подняв тяжелый чемодан,
пошел: в указанном направлении.

В тупом оцепенении, уставившись в одну точку, Солейн сидела за столом в
своем кабинете. Ее руки покоились на стопке документов, а дыхание было
хриплым и прерывистым. Состояние дикой усталости и абсолютной апатии
настигало ее все чаше и поначалу даже пугало, но теперь она почти свыклась с
этими приступами.

Сейчас она думала о дочери, которая гостила в доме своего деда.

Это было роскошное имение, спрятанное в глуши бристольских болот, и
Солейн знала, что Люция будет там скучать. Однако только в этом месте ее
дочь была в полной безопасности, и никакой Клаус Ландер не смог бы до нее
добраться.

"Вот бы он попался мне в руки, - мечтала Солейн, - я бы раскатала его по
косточкам - живого..."

Потом она подумала, что хорошо бы сначала убить при нем его сестру, ее
мужа и детей. Позже эта мысль не показалась ей удачной, поскольку Солейн
чувствовала - Ландер не был слишком привязан к своим родственникам.

Да, он рисковал из-за них жизнью, но, возможно, следуя какой-то традиции
или сценарию приключенческого фильма.

- Мадам, все уже готово, ждут только вас, - доложил Дженезо Прост и
поклонился, пряча глаза в пол.

Вчера он стал любовником своей госпожи и еще не набрался дерзости, чтобы
запросто смотреть ей в глаза.

- Ну хорошо, раз готово, нужно идти, - Солейн поднялась из-за стола и
прошла к двери, при этом слегка коснувшись бедра Дженезо. Тот вздрогнул.

- Ну-ну, малыш, уж не думаешь ли ты, что я тебя обижу? - насмешливо
сказала госпожа и, не дожидаясь помощи от Проста, сама открыла дверь
кабинета.

Пройдя по наполненному отфильтрованным воздухом коридору, Солейн
остановилась возле двери с табличкой "секретарь" и подождала выскочившего за
ней Дженезо.

"Мальчик волнуется", - сказала она себе, следуя за Простом, который
открывал двери одну за другой.

Всего их было семь. И такое количество не было нужно для абсолютной
звукоизоляции, однако на установке дверей настояла сама Солейн. Даже ей было
неприятно столь близкое соседство с настоящей пыточной камерой.

- Кто у нас сегодня? - спросила мадам Гутиерос, подходя к металлическому
креслу с привязанным к нему человеком.

- Это Диди, мадам. Человек Зико Торичелли, - напомнил Романо, отвечавший
за процессы дознания.

Двое палачей в резиновых перчатках и белых халатах стояли чуть в стороне.
На никелированном столике лежали прикрытые марлей инструменты, а в углу
мигала лампочками сложная электроаппаратура.

Она помогала работникам пыточной в их нелегком деле.

- Насколько я помню, этот сукин сын продался Зико и собирался перевести
под его контроль все заведения в шестом районе. Так?

- Именно так, мадам, - кивнул Романо.

- И он все отрицает?

- Да, мадам.

- Ну ты наглец, Диди, - покачала головой Солейн, затем нагнулась к
пленнику и, заглянув ему в глаза, сказала: - Расскажи нам о своих делах с
Торичелли, и твоя смерть будет быстрой. Вот они, - Солейн указала на
палачей, выглядевших как настоящие врачи, - сделают тебе укол, и ты
уснешь... Что скажешь, Диди?

Зажатое маской лицо пленника исказилось, и он попытался плюнуть в Солейн.

- Молодец, - сказала она. - Дурак, но смелый. Просто ты еще не знаешь,
что могут с тобой сделать эти ребята. Через пять минут ты будешь орать,
гадить под себя и умолять, чтобы тебя добили, а я с удовольствием
поприсутствую при этом.

Солейн повернулась к Романо и сказала: - Начинайте...

Диди удалось обмануть всех, и он умер до того, как за него взялись
по-настоящему. У предателя оказалось слабое сердце, и он канул в небытие,
унеся с собой все свои секреты.

- Жаль, - сказала Солейн, когда тело Диди вывалилось из расстегнутых
ремней. - Я надеялась узнать от него много интересного.

- У нас есть на примете еще несколько неблагонадежных, мадам, - сообщил
Прост. - Да-да, конечно, - кивнула хозяйка.

- Взять их немедленно?

- Нет, продолжайте наблюдать. Пусть наши люди будут уверены, что мы не
наказываем невинных. А Зико мы можем ответить по-другому.

Солейн повернулась и пошла к выходу. Прост обогнал ее и снова начал
распахивать перед хозяйкой все эти бесконечные двери.

Оказавшись в коридоре, Солейн подошла к одному из окон и остановилась.

Остановился и Дженезо. Они помолчали. Солейн продолжала смотреть на
маленькие, ползущие далеко внизу автомобили, а Прост стоял и не знал, как
ему себя вести. Означало ли то, что произошло между ним и хозяйкой, какое-то
сближение или следовало держать себя как и раньше.

- Ты никогда не думал о самоубийстве? - неожиданно спросила Солейн.

- Я?

- Да, ты... Вот так прыгнуть вниз и лететь, чувствуя, что еще жив, но
понимая, что граница пройдена. Понимаешь?

- Нет, мадам.

- Ну тебе ведь приходилось рисковать?

- Несколько раз я участвовал в стычках с людьми того же Зико Торичелли и
еще с другими, - пожал плечами Прост.

- Но тогда у тебя была надежда, так? Ты надеялся выйти из боя невредимым.

- Наверное, так, мадам.

- Вот это я и имею в виду, - Солейн повернулась к Дженезо и, погладив его
по щеке, добавила: - Даже получив смертельную рану, человек до последнего
момента надеется на чью-то помощь. Что приедут врачи, которые спасут... Ты
понимаешь?

- Немного, мадам.

- Это хорошо, Дженезо, что ты понимаешь... - Солейн снова замолчала и
какое-то время просто рассматривала красивое лицо Проста.

- А вот когда ты прыгаешь вниз, то с того самого момента, как ты
оттолкнулся, все твои надежды остаются позади. Понимаешь? Ты уже ни на что
не надеешься, и вот это мне как раз интересно: что чувствует человек,
летящий к земле.

- Я могу предположить, мадам, что он орет. Как-то раз мы выбросили одного
такого с девяносто шестого этажа башни "Оренбаум". Так он орал до самого
последнего момента.

Солейн вздохнула и сказала: - Жаль, что ты не понял меня. Я говорила
совсем о другом... Ну ладно, пойдем в кабинет - нужно поговорить о делах.
Да, кстати, вызови сначала Генри Пипона.

- Да, мадам, одну секунду.

Солейн прошла в кабинет и в ожидании Пипона налила себе минеральной воды.

Наконец Пипон и Дженезо предстали перед своей хозяйкой.

Пиджак Генри был как всегда мятым, однако его безупречный пробор оказался
на прежнем месте.

- Вижу, что ты в отличной форме, Генри, - сказала Солейн. - Закуришь?