Чтение 53–й страницы книги ~Маникюр для покойника~

- Никогда бы не сумел пописать на голову, - возвестил Кирюшка. - Как она
умудрилась сделать такое?

- Хоть ты помолчи, - велел Сережка и резко отодвинул от себя чашку с
чаем. - Спасибо, Лампадель, но у меня весь аппетит пропал.

Шум воды утих, следом загудел фен. Я стала собирать тарелки со стола,
неожиданно подумав: а что, если Катю уже убили? Ведь негодяи получили
бумаги, и она им больше не нужна! Может, все-таки стоило обратиться в
милицию? Но я слишком долго читала все выходившие в нашей стране
криминальные газеты и знала: правоохранительные органы медлительны,
нерасторопны и склонны верить только неопровержимым доказательствам. А тут
явлюсь я с дурацкими рассказами. В лучшем случае выгонят, в худшем вызовут
психиатрическую перевозку.

По кухне поплыл ароматный дым. Сережка раскурил "Мальборо".

- Ты бы поменьше табаком увлекался, - брезгливо заметила я, - желудок
испортишь.

Юноша уставился на меня удивленным взором:

- При чем тут желудок?

- Ну когда глотаешь дым, очень горячо в желудке делается!

- Ой, Лампадель, - расхохотался парень, - кто же дым глотает, его
вдыхают.

- Как? - удивилась я. - Всегда считала, что глотают.

- Смотри, - ухмыльнулся Сережка и с наслаждением затянулся.

- Дай попробую, - попросила я. Сережка протянул пачку. Я зажгла спичку,
поднесла к сигарете...

- Теперь тяни воздух внутрь, в легкие, - велел "педагог".

Я вдохнула клубы и моментально принялась судорожно кашлять. На глаза
навернулись слезы, рот наполнился горькой слюной. Бог мой, какая гадость!
Отчего же это у курильщиков такие блаженно-довольные лица. Нет, решено, я
только глотаю дым, пусть это не совсем правильное курение, но мне оно
нравится намного больше.

- Эти сигареты крепкие, - пояснил Сережка, - лучше взять ментоловые или
легкий "Вог".

- Спасите, - донеслось из ванной, - кто-нибудь, на помощь!

Мы бросились на зов. В маленькой парной комнате стояла с феном в руках
Виктория. Безжалостно-яркий свет стоваттной лампы освещал ее подтянутую
фигуру, облаченную в халат.

- Что случилось? - нервно спросила я.

Гостья, не в силах сказать ни слова, подняла руку и ткнула пальцем в
голову. В следующую секунду мы с Сережей схватились за руки и постарались не
заржать во весь голос. Зрелище было ошеломляющим. Роскошные, на удивление
пышные волосы женщины блестели словно в рекламе шампуня "Пантин". Пряди
красиво изгибались, окаймляя лицо, прическу можно было счесть идеальной, не
одна малюсенькая деталь. Роскошные кудри сияли всеми оттенками зеленого - от
нежно-салатового до густо-изумрудного.

- Ни фига себе! - завопил появившийся Кирка. - Тетя Вика, ты похожа на
взбесившуюся елку!

- Да уж, - пробормотала Юля, - эффект сногсшибательный.

- Нет, ужас, отчего такое вышло? - лепетала Виктория, щупая похожие на
пучки молодой петрушки волосы. - Просто безобразие, я подам в суд на
магазин. Между прочим, покупала краску не где-нибудь в подворотне, а в
фирменном представительстве "Велла" на Тверской. Если уж там подделку
всучили! Вот, гляди, черным по белому написано - "светлый каштан". - И она
ткнула мне в руки коробочку с изображением молодой женщины.

- Дай сюда, - велел Сережка и прочел:

- "Фирма гарантирует данный оттенок только при соблюдении всех правил
окрашивания". Да, тебе ничего не светит, тут ничего не написано о том, что
краску можно смешивать с содержимым унитаза! Наверное, произошла
неуправляемая химическая реакция.

- И что мне делать?

- Выкрасись в черный цвет, - посоветовала Юля.

- Но он старит! - взвизгнула Виктория.

Я оставила их разбираться в ситуации и отправилась в свою комнату изучать
записную книжку.

В ней оказалось не так много фамилий, штук тридцать, не больше. В
основном были записаны инициалы, например, Виноградов В. Вот и гадай тут, то
ли Владимир, то ли нужный мне Вячеслав. Имя Слава оказалось упомянуто всего
три раза. Первый раз стояло - Краснов Слава, потом Славочка Леонидов и,
наконец, просто Слава.

Поглядев на часы, я заколебалась, все-таки начало одиннадцатого, многие
уже легли спать, с другой стороны - зато все дома! Отбросив в сторону
сомнения, я набрала первый телефон. Трубку схватили сразу.

- Алло, - прозвучал слегка надтреснутый голос пожилой женщины, - вам
кого?

- Позовите Славу.

- Кто его спрашивает? - проявила бдительность бабулька.

- Старая знакомая.

- А зачем он вам?

Интересно, как бы дама прореагировала, услышь она правду: "Ваш Слава
бандит, и я хочу узнать, куда он запрятал мою подругу".

- Он брал у меня книгу и не вернул.

- Что-то путаете, любезная, - проворковал голос, - Слава три года как
живет в Израиле, а сюда показывается только в декабре, звоните через месяц.

Так, набираем следующий номерок. Трубку опять сняла женщина, на этот раз
молодая. Звонкий голосок, слегка запыхавшись, пропел:

- Вам кого?

- Можно Славу.

- Какого?

- Леонидова.

Женщина рассмеялась, ее радостный смех веселой трелью прозвучал в ушах,
так может реагировать только счастливый человек.

- К сожалению, он пока не может подойти.

- Его нет?

- Есть, - ответила девушка и снова захохотала.

- Позовите тогда, пожалуйста.

- С удовольствием бы сделала это, - продолжала веселиться хозяйка, - но
Славочка не скажет ни единого слова.

- Отчего?

- Ему только семь месяцев вчера исполнилось, - ответила молодая, давясь
от хохота.

Я швырнула трубку и улеглась спать.

Утром набрала не отвечавший вчера номер и потребовала:

- Дайте Славу.

- Слава слушает, - ответил строгий женский голос.

- Мне Славу, - настаивала я.

- Слава слушает, - невозмутимо раздалось в трубке.

- Вы Слава? - изумилась я.

- Да, - подтвердила невидимая собеседница, - второй часовой завод
"Слава", отдел реализации готовой продукции.

Опять облом! Теперь я переменила тактику и стала звонить по алфавиту.
Только трубку снимали, я моментально делала каменно-командный голос и
заявляла:

- Международная телефонная сеть беспокоит. Абонент Слава Иванов не
оплатил счет на триста пятьдесят шесть рублей. Если не внесет платеж,
отключим номер.

Как правило, следом за этой тирадой люди заявляли, что ни о каком Славе
Иванове и слыхать не слышали. Но я настаивала:

- Телефончик в компьютере ваш, значит, Слава сообщил не ту фамилию,
обмануть хотел.

Абоненты после подобного заявления злились и клялись, что никакого Славу
не знают. Я ворчала для порядка и отсоединялась. Удача пришла на букве П.

- Поляков у аппарата, - прогремело в ухе.

Я к тому моменту так поднаторела в исполнении роли телефонной барышни,
что, не колеблясь, потребовала четыре тысячи рублей за разговоры с
Кустанаем.

- Черт-те что, - разозлился мужик и велел:

- Подождите.

Очевидно, он взял другую трубку, потому что я услышала:

- Машенька, у нас Железнов Слава ведь из Кустаная?

Потом голос вновь обратился ко мне:

- Фамилия болтавшего с Кустанаем не Иванов, а Железнов, с него и
спрашивайте.

- Мы требуем оплату с того, на чье имя зарегистрирован телефон, -
ответила я.

- Девушка, - завопил мужик, - номер принадлежит организации, телефон
стоит в приемной, им все пользуются!

- Говорили - платите, - не успокаивалась я. - Впрочем, сообщите адрес,
будем разбираться.

- Охотская улица, двадцать четыре, АО "Миотал", - сообщил мужик.

Вот так просто. Я воспряла духом и принялась звонить дальше. По трем
телефонам не ответили, но по остальным клялись, что никаких мужчин по имени
Слава не знают. Вздохнув, я решила поехать в таинственное АО "Миотал" и
поглядеть на Железнова.

Удивительно, но раньше я никогда не интересовалась, какая погода стоит на
улице. В "Мерседесе" было тепло зимой и прохладно жарким летом. Подчас я
накидывала шубку чуть ли не на голое тело, отправляясь в театр или на
концерт. Сейчас же, выходя из дома, первым делом гляжу наградусник.

Охотская улица оказалась в самом центре, у метро "Кропоткинская".
Пропетляв по узеньким кривоватым старомосковским переулкам, я вышла к
небольшому двухэтажному дому, выкрашенному в голубой цвет.

У входа восседал тучный секьюрити. Сейчас почти все организации