Чтение 53–й страницы книги ~Двойной капкан~

от Полярных Зорь, и на одном из озер поплавали в гидрокостюмах. Они
оказались безо всякого электроподогрева, вода обжигала, и после каждого
получасового заплыва приходилось отогреваться не меньше двух часов. Утешало
лишь то, что при захвате станции мы будем в воде не больше шести минут, не
успеем продрогнуть.

Из всех нас опыт подводного плавания был лишь у Боцмана, еще с его службы
в морской пехоте. Он и был поначалу нашим инструктором. Но очень быстро
инициативу перехватил Док. Все у него получалось быстро и ловко. А когда он
показал, как нужно обращаться с перепускным клапаном какой-то новой
конструкции, о которой Боцман даже слыхом не слыхивал. Муха даже ахнул:

- Ты-то откуда об этом знаешь?!

На что Док лишь пожал плечами:

- Случайно узнал. Просто я любознательный человек. А любое знание -
благо. Смотришь, когда-нибудь и пригодится. Вот и пригодилось, как видишь.

В общем, все было нормально. Почти все. Но в самой этой нормальности было
что-то не то. Полковник Голубков никаких новых "цэу" не давал, он тоже,
вероятно, считал, что все идет как надо. А если и не считал, то не делился
со мной своими соображениями. "Ничего сверх меры". Тоже мне, твою мать,
дельфийский оракул!

Я заглянул к ребятам. Муха был в номере Боцмана, они смотрели по НТВ
какой-то боевик с Чаком Норрисом и хохотали, как резаные. И верно, смешно:
после любого удара, которыми осыпал противников герой фильма, их отправляли
в больницу. Или даже сразу на кладбище. А тут они вскакивают и снова
бросаются в бой. Балет. Я машинально отметил, что изображение четкое,
картинка не дергалась. Недаром, видно, на местной студии какие-то
немногословные умельцы из Москвы почти неделю возились, модернизируя
оборудование. Об этом говорил весь народ, местные сердобольные бабульки
подкармливали их картофельными шанежками и приставали с расспросами, а как
будет да что. Шанежки умельцы охотно ели, а на расспросы отвечали коротко:
"Все будет в норме, мамаша. Как надо, так все и будет".

Я немного полюбовался пируэтами непобедимого Норриса, порадовался, что
ребята в форме, и пошел к Доку. Он стоял в своем номере у окна и смотрел,
как городок затягивает туманная пелена, наползающая с озер. Типичная
ленинградская белая ночь. Верней, петербургская. Но когда мне однажды
пришлось увидеть ее, она была еще ленинградской.

- Артист где-то шляется, - сказал я. Ну, просто для того, чтобы что-то
сказать.

- Он у Люси, - не оборачиваясь, ответил Док. Я насторожился:

- Вот как? Давно?

- Часа два уже. Если не больше. Я случайно увидел, как они вместе
заходили в ее номер.

- Только этого нам не хватало! Генрих ему башку оторвет, когда узнает!

- Генрих уехал.

- Вернется и узнает. Ты видел, и другие могли увидеть!

- Не оторвет, - с усмешкой возразил Док, закончив обозревать заоконный
пейзаж и удостоив меня своим вниманием. - Артист оторвет ему гораздо
быстрей. Но ты прав. Он выбрал не лучшее время для кобеляжа.

- И место тоже не лучшее, - добавил я. - И объект не лучший.

- Ну почему? Объект-то как раз очень даже ничего... Знаешь, Сережа, что
мне все это напоминает? - спросил, помолчав. Док.

- Что все? - уточнил я.

- Все, - повторил он. - Все, что происходит. Вокруг нас. И вообще.

- Ну что?

- Режим радиомолчания. Напомнить, когда он бывает?

- Перед атакой. Или перед штурмом. Вопрос только один: кто кого
собирается атаковать? Мы? Или нас?

- Да, это очень интересный вопрос, - согласился Док. - Боюсь, что
все-таки нас.

- Это у тебя общее ощущение? - спросил я. - Или есть что-то конкретное?

- Конкретного - ничего. Почти. Кроме одной мелочи.

- Какой?

- Ну, как тебе сказать...

- Док, - сказал я. - У тебя в номере есть утюг?

- Какой?

- Электрический. Если есть, я его немедленно включу и начну прижигать
тебе задницу. Иначе, чувствую, из тебя ничего не вытянешь.

- Ладно, скажу, - помедлив еще часа три с половиной, проговорил Док. -
Мне очень не нравится маркировка на взрывателях. И на пусковом устройстве.
Не знаю чем. Но не нравится она мне - хоть ты что!

- Док! - поразился я. - С каких пор ты стал разбираться в
радиовзрывателях?! Да еще в таких! Ты же хирург!

- Я же говорил, что я любознательный человек.

- Чем же тебе не нравится маркировка?

- Не знаю, - сказал Док и повторил: - Нет, не знаю. Знал бы - сказал.
Инициирующий сигнал на спутник ушел. Почему он не вернулся к взрывателям?

- Я передал отчет о результатах испытаний.

- Что ответили?

- Ничего. Приказали прекратить самодеятельность. Ситуация контролируется.

- Это хорошо, что она контролируется, - заметил Док. - Плохо - что она
контролируется не нами. Знаешь, Сережа, все это мне не очень нравится.

- Да? А я так в полном восторге.

- Давай еще раз. Почему сигнал не вернулся со спутника?

- Не та частота, - предположил я.

- Возможно, - кивнул Док. - Еще почему?

- Спутник был в мертвой зоне. Перепутали время.

- И это возможно. Еще?

- Не знаю. Больше вроде бы не может быть никаких причин.

- Может, - возразил Док. - Если это не тот спутник. Нужно немедленно
связаться с Москвой.

- Мы сможем это сделать только со станции. По Интернету.

- Может быть поздно. Я только рукой махнул:

- Все может быть. А чему быть, того не миновать.

- А вот и я! - объявил Артист, появившись в номере Дока без малейшего
намека на стук в дверь. - Ну что, можно понемногу собираться? Как раз и
стемнеет.

Мы с Доком внимательно на него посмотрели. Артист не напоминал человека,
который только что вылез из постели любовницы. Нет, не напоминал. Именно эту
мысль и высказал Док, обращаясь ко мне:

- Он не похож на мартовского кота.

- Не похож, - согласился я.

- А почему я должен быть на него похож? - огрызнулся Артист. - Март давно
прошел. Сейчас, между прочим, апрель.

- Он больше похож на ротного, который два часа просидел на оперативной
пятиминутке у начальника штаба полка, - поделился я своими впечатлениями. -
При этом все два часа его возили мордой по столу за дела, в которых он не
виноват ни ухом, ни рылом.

- Тонкое наблюдение, - оценил Док. - У людей, которые бросили курить,
почему-то очень обостряется обоняние, - продолжал он. - У таких, как я. И
что же? Табачный дым чувствую - от сигарет "Мо", которые курят дамы.
Алкоголь? Нет, не ощущаю. Духи "Шанель номер пять"? Весьма и весьма слабо.
Более чем слабо. Я человек любознательный, но не любопытный. Не слишком
любопытный. Но сейчас очень бы мне хотелось узнать, чем вы, сеньор де
Бержерак, занимались в номере мадам Люси Жермен, коварно воспользовавшись
временным отсутствием ее, скажем так, гражданского мужа?

- Телевизор смотрели, - довольно агрессивно ответил Артист. - Программу
НТВ. Устраивает?

- И что показывали? - спросил я.

- "Куклы".

- Хорошая передача, - кивнул Док.

- Местами даже смешная, - подтвердил я. Ввалились Боцман и Муха.

- Время, Пастух, - напомнил Боцман. Я взглянул на свою "Сейку" и кивнул:

- Да, пора. Все ко мне в номер.

В коридоре Артист придержал меня за рукав.

- Есть разговор, - негромко сказал он.

- Не здесь, - прервал его я.

- Ребята не должны этого знать. Пока.

- Почему?

- Потому. Им работать.

- Говори. Только коротко.

- Этот Генрих не имеет никакого отношения ни к компании "Шеврон", ни к
Каспийскому консорциуму. Его настоящее имя - Карлос Перейра Гомес. В горячей
десятке Интерпола он стоит на первом месте. Международный террорист номер
один. Кличка - Пилигрим. Он же - Взрывник.

- Это тебе сказала Люси?

- Да.

- Почему тебе? Артист усмехнулся:

- Потому что я обаятельный человек. И к тому же еврей.

- При чем тут еврей?

- При том, что она тоже еврейка.

- Так кто же она такая?

Артист немного помолчал и ответил:

- Лейтенант армии обороны Израиля. Специальный агент Моссада.

Заявка! Но у меня уже не было времени для расспросов.

III

На исходный рубеж мы прибыли точно в срок, хотя потеряли шестнадцать
минут, пока завозили Люси на турбазу "Лапландия". Но Боцман, сидевший за
рулем нашего "рафика", сумел их наверстать. Когда мы, распределив оружие и
проверив "уоки-токи", вышли из моего номера, Люси уже ждала нас возле
машины. Она была с непокрытой головой, в той же царственно запахнутой
собольей шубке, в белых сапожках на высоких каблуках. Но былого выпендрежа