распределительный щит и выпустил на улицу суставчатый трап, который,
разложившись полностью, ушел нижними ступеньками под воду.
надулся, приняв форму старинного утюга. Спрыгнув в лодку, Детеринг крикнул
мне: - Ну давай его, что ты спишь?
Сверху из шлюза высунулся унтер: - Вас ждать, милорд?
Детеринг уселся на довольно жесткий транец суденышка и взял в руки
дистанционный пульт управления. Лодка развернулась и совершенно бесшумно
поплыла к берегу. Спустя пять минут нос надувнушки выскочил на песок
пляжа. Я выбрался на сушу и закурил, оглядывая окрестности. Местные
аборигены не представляли опасности, тем более что все они давно уже
попрятались по норам и возносили молитвы богам, попердывая от ужаса. Меня
больше интересовали птицы - здесь водилась одна симпатичная и, главное,
чрезвычайно вкусная птичка, которую местные жители почитали за богиню то
ли любви, то ли удачи и по наивности своей в пищу не употребляли. Однако
птиц тоже не было видно - верно, всех их здорово напугал грохот садящегося
на воду звездолета.
Курлова.
легонько пнул мощный зад проходимца носком своего изящного остроносого
сапога. - Все, иди, старина, гуляй.
триста лет сюда не зайдет ни один корабль. Иди, иди, не порти тут воздух.
Здесь живут добрые тихие люди, им нужны такие крепкие парни, как ты. Они
научат тебя ловить рыбу, дадут тебе хорошую жену, ты будешь жить и
поминать меня добрым словом. Так что вперед... комбинезон вот не забудь,
здесь иногда бывает прохладно.
с оружием! Нет, это уже будет слишком. Все, Алекс, поехали... прощай,
крыса!..
Здесь было совсем тепло, гораздо теплее, чем в столице... Попрощавшись с
пилотом, я спрыгнул на траву. Когда я был здесь последний раз, луг был
разворочен опорами "Газели". Теперь от ям и рытвин остались лишь едва
заметные следы на восстановленном дерне.
раздеваясь, в расстегнутой шинели и с чемоданчиком в руке двинулся в
сторону спальни. Но распахнуть дверь я не успел, она сама открылась мне на
встречу.
полковник?
три недели назад? Или, может быть, ты забыл дорогу?
два бесценных алмаза. Резко шагнув вперед, она опустила голову на мое
плечо, спрятав слезинки в грубом ворсе еще не обжитой шинели. Словно
предупреждая мои объятия, Ольга прошептала:
тебя будет сын.