Чтение 53–й страницы книги ~Овернский клирик~

понял, что разбойник колеблется. Деньги перед ним, а мой нож - слабая защита.
Значит, надо выбросить еще одну кость.

- А это, - я достал пергамент, - доверенность на дом Барди в Тулузе. По
этому документу я могу получить любую сумму под поручительство Сен-Дени. Но
получить могу лишь я-и никто другой.

Челюсть защитника угнетенных вновь клацнула, затем начала отвисать. Наконец
он перевел дух:

- Ну, поп! Цепи-то... Ну, хитер! Покажи доверенность!

Он долго, со знанием дела, разглядывал пергамент, затем вернул и покачал
головой:

- Все точно! А я-то думал, чего вы тогда нас дубинами угостили? Ну, ясно -
за золото свое боялись. Все-то вы попы таковы, за медяк удавитесь! Простого
человека готовы со свету сжить за денье. Вон, неделю назад в Тулузе - страшно
вспомнить!

- В Тулузе? - Я неторопливо спрятал золото в пояс, сунул пергамент в рукав
и, достав напильник, занялся последним "браслетом". - И что было в Тулузе, сын
мой?

Он был согласен, и я решил не обращать внимания на болтовню.

- Вот как? - Он покосился на напильник. - Вам бы, отец Гильом, в
разбойники, а не в попы! А в Тулузе ваши схватили одного жонглера и его дочку за
то, что те ризницу обчистили. Он-то ладно, но она совсем девчонка. Так им руки
отрубили, сволочи. Да еще заперли в тюрьме до конца дней!

Я чуть не уронил напильник. Анжела? Но что он говорит? Неделю назад?

- Кого схватили? Жонглера? -- как можно равнодушнее поинтересовался я.

- Ну да. Из Милана. Ризницу они обчистили лихо, что и говорить...

Итак, Тино Миланец и дочь его Анжела сидят в тулузской тюрьме. Да,
интересно... Видит Святой Бенедикт, как интересно!

- Пойду! - де Гарай встал и вновь покосился на люк. - Поставлю ребятам еще
бочонок. Только, поп, чтоб без обмана!

Я мог бы пожелать ему того же, но сдержался. Не обманет! Разговор о планах
Его Высокопреосвященства небесполезен, но главное - вексель на дом Барди. Отец
Сугерий знал, какую книгу брать нам в дорогу...

Он не обманул. Уже начало смеркаться, когда шум наверху постепенно стих.
Заскрипел люк, в отверстии появилась озабоченная физиономия де Гарая.

- Эй, отец Гильом! Скорее!

Я отогнул последний "браслет" и шагнул к лестнице, которую разбойник
поспешил опустить. Взгляд упал на обгорелую обложку "Светильника", и мне на миг
стало жаль творение отца Гонория. Да Бог с ним! Пусть благородные разбойники
оставят себе на память. Может, латынь выучат...

В доме все спали - с храпом, всхлипами, пьяным бормотанием. В воздухе стоял
мощный винный дух. Мы вышли на улицу - точнее, на небольшую поляну в лесу. Де
Гарай огляделся.

- Скоро стемнеет. Я проведу вас поближе к Памье, святой отец.

Наверное, он хотел сказать "поближе к Тулузе".

- Золото... Которое ребятам...

- У Памье и получите, сын мой.

Возле крыльца я заметил забытую кем-то дубину. Конечно, это не "посох"
брата Петра, но вещь по-своему полезная. Я взвесил дубину в руке и поглядел на
разбойника. Тот покорно кивнул:

- Хорошо. Только надо поспешить. Ночью в лесу - сами знаете...

Темнота застала нас в пути. К счастью, де Гарай хорошо знал местность и
уверенно вел меня узкими лесными тропами. Мы почти не разговаривали. Он,
вероятно, видел в мечтах всемирный бунт оборванцев - или порог дома Барди в
Тулузе. Я же лихорадочно пытался сообразить, что делать. Надо ли идти в Памье?
Может, действительно сразу в Тулузу? Но к кому? К Его Преосвященству
архиепископу? К Его Светлости? Нет, лучше уж в Памье.

Чем дальше, тем неувереннее выглядел де Гарай. Наконец он остановился.
Послышался тяжелый вздох:

- Отец Гильом!

Я тоже остановился, стараясь понять, что смутило народного героя.

- Чего дальше-то, отец Гильом?

- Ну, доведете меня до Памье, я дам вам деньги...

- Да не о том я... Снова - тяжелый вздох.

- Растревожили душу! Выходит, нам попов и дворян не победить? А чего
делать-то?

- Вы меня спрашиваете? - поразился я. - Попа и дворянина?

- Так вы же священник! Посоветуйте!

Вспомнил! Интересно, какого совета он от меня ждет?

- Надо идти, - напомнил я. - Поговорим на ходу. Он кивнул, и мы пошли
дальше. Я задумался - надо отвечать.

- Сын мой, этот мир несправедлив. Но он никогда и не был справедливым, с
тех пор, как наш праотец Адам согрешил, а Каин пролил первую кровь. Он и не
будет справедливым - еще долго, пока Господь вновь не спустится на землю.

- Слыхал, - отозвался разбойник. - Вам легко говорить!

- Мне не легко это говорить. Проще сказать, что мир легко исправить. Если
есть богатые и бедные, достаточно перебить богатых, и тогда бедных не будет.
Так? Разрушить власть светскую, унизить власть духовную и построить нечто
справедливое. И чтоб побыстрее.

- Думал я об этом! - голос де Гарая прозвучал как-то неуверенно. - Мы с
ребятами как выпьем - так и начинаем про это самое справедливое общество
толковать. Но что выходит? Без власти людям нельзя - это ясно. Значит, надо
графа прикончить, а другого, хорошего, вместо него поставить. Вот парень у нас
есть - Жан Сжуйбарана...

-Как?!

- Ну-у-у, - несколько смутился разбойник. - Он вообще-то Жан Косорыл, а
раньше его называли Жан Ублюдок. Но ему не нравилось... Так он все графом стать
желает. Вот я и думаю, какой из него будет граф? А если его графом не поставить,
он того и гляди меня зарежет.

- Вы сами ответили, сын мой, - кивнул я. - В той книжке, что оказалась
столь богата содержанием, много глупостей, но в одном месте ее автор - отец
Гонорий - пишет, что общество - как человеческое тело. Кулак может взбунтоваться
против глаза или носа, но ничем хорошим это не кончится. А что делать - это уж
вам виднее. Вы же народный герой!

Внезапно де Гарай остановился и прошептал: "Тс-сс..." - после чего
осторожно прошел вперед.

- Все тихо! Пошли.

Тропа, вильнув между деревьями, вывела на поляну. Весьма знакомую поляну...

- Святой Бенедикт! - прошептал я и перекрестился. ...Груда темных камней -
остатки каменного алтаря. Я был здесь совсем недавно, когда Его Преосвященство
изволил лицедействовать в рогатой маске.

- Зачем мы сюда пришли?

- Но так - самый короткий путь! - удивился де Гарай. - Отсюда до Памье
доберетесь?

-Да... - я не мог отвести взгляд от страшного места. Странно, я представлял
себе прибежище Врага иначе...

- Тогда, - разбойник кашлянул, - насчет денег... Я сунул ему пригоршню
золотых, запоздало подумав, что стоило оставить пару монет себе. Разбойник
взвесил в руке солиды и нерешительно заметил:

- Это... Ну, насчет векселя... На дом Барди который.

Я невольно рассмеялся:

- Сын мой, разве я вам что-нибудь обещал? Я просто показал вам документ.

Он покосился на мою дубину, ничего не возразил и вновь принялся чесать
затылок.

- Отец Гильом, эти деньги мои ребята враз растащат... Мне бы... Сиротам
помочь.

Я взглянул на него, и благородный разбойник осекся.

- Ну, хоть немного... У меня дочка на выданье, а приданого нет. Не выдам
замуж - загуляет, она у меня такая...

- Так у вас есть семья?

Я удивился, но не слишком. Все мы люди, даже народные герои.

- Ну-у... С ее мамашей я не то чтобы венчан... Но я им помогаю. Отец
Гильом, а если я вам еще кое-что расскажу? Я знаю, где скрывается ваш монах.
Такой крепкий, говорит по-северному. У него еще дубина...

- Что? - вздрогнул я. - Брат Петр?

- Да, кажется, его зовут Педро. Он в Памье. Епископ велел мне его найти.
Обещал за него двадцать ливров... Я вас к нему приведу!

Значит, я недаром возвращался в Памье! Пьер тут, где же Ансельм? Впрочем,
об этом я еще узнаю.

- Нет, сын мой. В Памье я не пойду - дабы вам не соблазниться. Вы приведете
брата Петра сюда. Я буду ждать где-нибудь на опушке. Чтобы он вам поверил,
скажите, что ему уже не придется читать "Светильник". "Светильник" - запомнили?

Разбойник кивнул.

- Вернетесь до утра - тогда и поговорим. Поспешите, сын мой!

Де Гарай задумался, хотел что-то сказать, затем махнул рукой и буркнул:
"Ладно!"

- Буду ждать здесь, - повторил я. - Выйдете на поляну, я вас увижу.

Все складывалось не так плохо, если бы не место, где предстояло провести
ночь.

Лунный свет заливал поляну, на высокой траве лежали острые тени, а ночная
прохлада заставляла то и дело поплотнее запахивать ризу. Алтарь был совсем
близко. Мертвенный свет позволял разглядеть каждый камень, даже травинки, росшие
из разрушенной кладки. Казалось, алтарь светится, и я то и дело начинал читать
молитву.

Вспомнились рассказы отца Константина о праведниках, которых искушал Враг.
Кто-то даже умудрился спуститься в ад, дабы посрамить Противостоящего в его
логове. Хорошо слушать об этом в уютной детской, когда за соседней стеной спит