согласился на рубин средней величины) Витюня, посвистывая сквозь прореху в
зубах, вышел из дома, имея под мышкой верный лом, и направился к кузне. Там,
дождавшись, когда пожилой одноглазый кузнец Свагги закончит проковку очередного
наконечника копья, отобрал у молотобойца медный молот, с неудовольствием
покачал в руке -- легковат, зараза! -- и молча сунул лом в пасть горна.
наблюдали молча. Вероятно, в их головах никак не помещалась мысль: волшебное
оружие, на котором, как рассказывают, однажды плясал небесный огонь, -- совать
в обыкновенный земной горн?! А потом кощунственно бить по нему заурядным
молотом?!! Одно было им ясно: несокрушимый богатырь явно собрался увеличить и
без того громадную силу своей волшебной палки из неизвестного металла. На это
стоило посмотреть -- но издали.
что-то интересное. Тоже остался в стороне, привалившись к столбу навеса,
ухмылялся и, видно, изобретал в уме какую-нибудь подколку на данный случай.
Витюня одарил его неласковым взглядом и принялся качать мехи. Пламя загудело,
завыло, обдало жаром. Железо, как ему и подобает, стало сначала
вишнево-красным, потом зарделось алым, напомнив щеки полнокровной Хары на
морозе, и мало-помалу начало менять колер на изжелта-белый. Мучительно и
напрасно пытаясь вспомнить лекции доцента Колобанова, вернее, ту единственную
лекцию, на которой он случайно присутствовал, Витюня впал было в уныние, но
махнул рукой и решил действовать не по теории, а по наитию.
длинными клещами вытянул лом из пламени, бросил на медную наковальню, ударил на
пробу молотом, удовлетворенно гукнул и застучал размеренно и хлестко. Огорчали
промахи, из-за которых стальная полоса получалась неровной, с неприглядными
нашлепками по краям. Ну да первый блин всегда комом, сейчас еще раз нагреем и
прокуем сызнова...
Кладенец, что ли?
-- Меч, он и есть меч.
или что-нибудь вроде. Ты уже фигура фольклора, о тебе песни поют, так что
соответствуй, батыр. Пусть будет Дитя Лома, например. Погоди, он у тебя будет
двуручный?
посмотреть хочу? Повысить, так сказать, квалификацию? За это, между прочим, еще
стипендию платят!
заплачу!.. Достал! В общем, так: или уматывай, или помогай.
скуки. Понятно, как от молотобойца толку от него никакого не ожидалось, поэтому
Витюня сразу вручил ему медные клещи и велел держать полосу на наковальне. Сам
же стряхнул с плеч доху, взялся за молот обеими руками и, щурясь от окалины,
принялся избивать заготовку мощными, с оттяжкой ударами. Очень скоро узкая
стальная полоса расплющилась чуть ли не на всю ширину наковальни. Витюня бросил
молот и сконфуженно почесал в затылке.
проковать? Я где-то читал, что лучшие мечи так и делались. Попробуем, а?
ширину, зато длина раза в полтора превосходит рост Витюни.
Юрик. -- Еще короткий меч сделаешь... засапожный. То есть заваленочный...
понемногу, последовательными приближениями, понял?.. Должно получиться.
Витюня и Юрик имели перед собой ту же полосу металла, неровную, гнутую
пропеллером и всюду разной толщины. Становиться лезвием меча лом ни в какую не
желал. О том, что неплохо бы выковать еще и рукоятку с поперечиной, оба
металлурга избегали говорить вслух.
чуть не плача, Витюня попытался вернуть неудавшемуся мечу форму лома и через
полчаса остервенелой работы понял, что это еще труднее, чем выковать меч. То,
что получилось, устрашало своей формой и, может быть, взяло бы приз на конкурсе
абстракционистов, но нимало не напоминало ни меч, ни лом. С последним
ожесточенным ударом черенок молота с треском переломился, рикошет медной
болванки заставил пригнуться любопытствующих мастеровых.
от зубной боли.
сторонам. Зрителей вокруг кузни собралось уже немало. Никто пока не смеялся.
Слава местным богам, начальства в лице Растака, Хуккана или кого-нибудь из
вождей-союзников поблизости не наблюдалось, но оба понимали, что это лишь до
времени.
единстве наша сила" и "Миру -- мир", -- тяжело дыша, сообщил Юрик. -- Ему
понравилось, велел Ер-Нану запомнить. Может, не убьет нас сразу.
единица мы с тобой не стоим и десятка умелых аборигенов? Обломись. Ты и твой
лом для него прежде всего пропагандистский жупел, а уже потом...
Прямо как нарочно выбирал...
решили весны не ждать.
водки -- забыться. Вина и пива тоже хотелось.
руках сработанную стальную абстракцию и не решаясь говорить о ней в мужском
роде. -- Сколько металла в окалину ушло...
надеждой. Он-то, честно признаться, не видел ни одного. -- В общем, так: я
поговорю со Свагги, пусть он докует, а закалишь потом сам. Будем надеяться, что
Свагги решится. Идет, нет? Я почему спрашиваю: вдруг ты хочешь еще разок
попробовать?..
что-то, закатывая глаза и жестикулируя, а потом начал рисовать пальцем на
снегу. Вернулся он довольный, с привычной ухмылочкой. С последней надеждой
утопающего Витюня подался ему навстречу.
доверена великая честь, ну и объяснил, что и как надо сделать. А что мы тут с
тобой с железом наколбасили, так это неспроста, запомни. Все для того, чтобы
волшебное оружие не убивало своих. -- Пытаясь не захихикать, Юрик состроил
страдальческое лицо. -- А то оно как кинется...
багровые отблески плясали на бородатых лицах. Мяги щепотку за щепоткой
подбрасывал в огонь порошок сушеных кореньев и трав, ведомых только кудесникам,
редких драгоценных трав, собираемых в новолуние без огня, ощупью, тайных трав,
благосклонно принимаемых духами очага и отпугивающих злых духов и демонов,
умеющих подкрасться незамеченными и подслушать разговор. Чуть кружащий голову
дым плавал над сидящими возле очага на разостланных шкурах, копился у потолка и
лениво вытекал через застрехи. Над крышей землянки высился почерневший от дыма
шест с оскаленной волчьей мордой, и воины племени Волка, не говоря уже о
женщинах и детях, спеша по делам, далеко обходили жилище вождя, зная, что
сегодня в его стенах, обороненных магией от всякого зла, говорят о тайном, что
пока не полагается знать даже старейшинам, только вождям и чародеям, но что,
может быть, Ур-Гар и Мяги вскоре объявят всему племени как решение, угодное
богам, мудрым предкам и самому Отцу-Волку. Вдобавок во всех проулках, ведущих к
дому вождя, скрипя снегом, переминались с ноги на ногу часовые из самых могучих
и испытанных воинов.
народу: восемнадцать человек сидели вкруг очага в два ряда, касаясь плечами
друг друга. Пятнадцать из них были гостями из других племен этого и иных миров,
двое -- хозяевами, один -- изгоем. Хозяева и изгой сидели в первом ряду,
протянув к огню руки. Две жены и трое детей Ур-Гара, заночевав этой ночью в
чужих домах, сейчас и подавно не смели показаться на глаза.
Володихин Дмитрий
Свержин Владимир
Круз Андрей
Березин Федор
Мороз Александра
Контровский Владимир