на суше - львами, тиграми и леопардами, страшными саблезубыми кошками
- пережитками древней жизни, еще иногда присоединявшими свой хриплый
вой к громовому рычанию львов и харканью тигров.
кошками. Величайшее из изобретений, помимо огня, обеспечившее нашему
предку возможность стать человеком, - копье! Прочное, длинное, острое,
оно удержит превосходящую силу, убийственные когти и зубы на
расстоянии, не допустит до самого уязвимого места - живота. Если есть
копье, то остальное уже зависит от тебя самого - от силы, ума,
быстроты действия. С этим оружием человек сразу же стал отличаться от
своих сородичей - обезьян, угнетенных страхом и из-за этого вечно
озлобленных, готовых на всевозможные пакости. Человек ходит по скалам
с невозможной для большинства животных ловкостью, зато он не может
мгновенно взвиваться на деревья, спасая свою жизнь при внезапном
нападении, или скакать с дерева на дерево, далеко уходя в поисках
пищи.
вместе с верными товарищами, такими же отважными бойцами, он способен
отстоять своих детей и женщин даже ночью, когда властвуют большие
хищники. Их глаза, видящие в темноте лучше человека, дают им громадное
преимущество. На открытой равнине, в походе за пищей, которой так мало
в горах, беда даже самым сильным охотникам, если их застигнет ночь.
вздыбится с ревом громадная кошка. Или еще хуже и еще страшнее, если
неожиданно, почти без звука и без предупреждения любой из идущих будет
смят тяжелой черной массой прыгнувшего на него тела. Хрустнут
позвонки, крик гнева и ужаса замрет на губах, и коварный хищник
исчезнет в кустарнике, унося погибшего товарища. Бесполезно искать в
темноте, даже по запаху свежей крови! Другие опасности в сравнении с
этой случайны, и нерастерявшийся человек обычно спасается и от налета
раз(r)яренного носорога, и от затаившегося в сторонке свирепого быка.
назад, надо пить, а вода в степи редка и опасны водопои... но человек,
много ходящий и бегающий, нуждается в большом количестве воды.
мира, поисках новых мест, пищи, создании техники, искусства, медицины,
религии, накоплении гигантского опыта речи и письменности. Разве все
это далось так просто? Десятки тысячелетий слагались из короткой,
насыщенной жизни отдельных людей, когда все силы ума и тела
требовались, чтобы прожить и воспитать новое поколение. Громадная мощь
человеческого тела и мозга вполне отвечает этой великой жизненной
борьбе, хотя неблагодарные потомки, сидя в своих теплых каменных
клетках, пытаются представить ее бесцветной, тупой и напуганной
жизнью.
чудовищное изобилие животных на беспредельной равнине. Этот океан
травоядных сулил сытую жизнь, изобилие костного мозга для маленьких
детей, крови - для кормящих матерей, мяса и жира - для взращивания
крепких и неутомимых мышц мужчин-охотников. Но взять добычу, даже при
таком богатстве животных, ныне утраченном нашей планетой, можно, лишь
уходя от защиты скал далеко в степь, становясь игрушкой случая. Для
тысячных стад травоядных та дань, которую берут с них хищники,
невелика, она лишь способствует тому, чтобы они не размножались
настолько, чтобы, пожрав все травы и листья, погибнуть от голода.
охраняется своими соплеменниками. Как трудно во всех превратностях
жизни вырастить бойца-мужчину или способную к продолжению рода крепкую
женщину! Бесконечно долго вырастают человеческие детеныши, прежде чем
становятся полноценными, обученными и воспитанными членами племени.
Поэтому каждый погибший или искалеченный в схватке с хищниками человек
- большая утрата, а гибель нескольких охотников или женщин может
поставить все племя на грань исчезновения. В этой высокой ценности
индивида человек сходен со словом, также вырастающим очень долго под
бдительной охраной и боевой защитой.
троп убежища в виде подземных нор, куда могли спрятаться настигнутые
зверем охотники или идущая за водой женщина. Но эти норы могли спасти
одного, самое большее - двух. Что же было делать группе охотников, да
еще с тяжелой добычей? Кроме того, в норах не могло быть запасов,
особенно воды. Нет, для далекого проникновения человека в степь норы
малопригодны!
осыпей разрушенных скал и валунов. Обычно охотники, отправляясь за
добычей, всегда старались держаться вблизи спасительных камней, чтобы
в случае опасности можно было добежать до них, не теряя прыти хорошего
бегуна, почти равной скорости лошади или осла.
отдельные валуны и гряды утесов и по сие время, десятки тысячелетий
спустя, привлекают людей, кажутся уютными, напоминают о чем-то, служат
прообразом архитектурных сооружений.
экране кино, картины различных мест в степи, наплывавшие на него
гораздо быстрее, чем если бы он шел или даже бежал.
галлюцинациям, теперь превратилось в уверенность, потому что охотник
увидел удивительное животное, бежавшее к нему со всесокрушающим
упорством носорога. Однако это был не носорог, а слон, только очень
странный. Размерами, пожалуй, больше громадного индийского слона
Шанго, виденного Селезневым в Московском зоопарке. Слон был темного
цвета, с коротким хоботом и короткими ногами, быстро несшими длинное
туловище. У чудища был очень плоский лоб, придававший ему тупой и
свирепый вид. Впечатление усиливалось утолщенной шеей, на которой
вздымались холмы исполинских мускулов. Поражали бивни невероятной
длины - четырехметровые стволы зеленоватой, а не белой, как у слона,
кости, в локоть толщиной... Чудовище мчалось на Селезнева, топот ног
глухо отдавался в земле. Видение стерлось, и Селезнев так и не узнал,
как он спасся от нелепого слона, в котором, по его описанию,
палеонтологи узнали овернского мастодонта, или ананкуса,
встречавшегося во множестве вдоль равнинных рек Европы и Казахстана.
реки. Почва, слегка сыроватая и мягкая, поросла разбросанными, словно
в саду, низкими кустарниками, торчавшими веерными пучками. Среди
кустов бродило животное, издали похожее на быка со столбовидными
ногами и отвесно вздымавшейся холкой. На широкой морде с приподнятыми
ноздрями топором выступал гребень, позади которого на вздутом
куполообразном лбу торчал прямой и блестящий, как у носорога, рог.
Большие злобные глаза прикрывались костными выступами.
мускулов метровой толщины вздулись от плеч до затылка. Земля раздалась
по обе стороны морды, и животное пропахало глубокую борозду, из
которой вывернулись толстые корни. Зверь стал пожирать их, скрипя
землей на могучих, точно жернова, зубах.
стосильным мотором перекрыло видение единорога, но палеонтологи легко
определили эласмотерия - странного зверя, обитавшего в степях Украины,
Сибири и почти всей Азии, включая Китай.
неузнанными, может быть, потому, что останки их не дошли до нас или же
сохранились в таком виде, что ученые не были в состоянии восстановить
их облик.
немало времени, прежде чем Селезнев ощутил пугающее погружение в
темное ущелье с отвесными стенами, быстро сближавшимися сверху,
замыкая его черным сводом невообразимой толщины. Этот свод, казалось,
безвозвратно отрезал его от всего мира. Внезапно он снова увидел яркий
солнечный свет, отражавшийся от светлых скал. Он шел по тропинке,
которая, как он знал, вела к источнику. Впереди него, часто
оглядываясь, бежала женщина, неся на плече свитую в кольцо шкуру
гигантского удава, служившую удобным для переноски воды мехом.
Селезнев с удовольствием смотрел на ее сильные ноги, легко несшие
массивное тело, на округлые плечи, полускрытые гривой густых,
спутанных кольцами волос. Ему нравились широкие скулы и крупные
сверкающие зубы, длинные и узкие глаза, лукаво смотревшие на него.
Синие цветы камнеломки, приколотые над левым ухом, придавали ей
кокетливый вид. Вдруг Селезнев заметил на обрыве жирно блестящий кусок
камня. Это мог быть скатившийся сверху неоценимый нефрит - материал
для топоров необычайной прочности. Мог оказаться и стекловидный
обсидиан, так просто раскалывавшийся на острые ножи или наконечники
копий. В один прыжок Селезнев оказался на обрыве, осмотрел камень и
спрыгнул на тропу.
шагах впереди. Охотник побежал вдогонку, обогнул поворот и замер, чуть
не натолкнувшись на нее. Она присела на корточки со скрещенными на
груди руками и низко опущенной головой.
там, где тропа вбегала в узкую расселину между белыми обрывами, стоял
саблезубый тигр. Он замер, выпрямив передние лапы и высоко подняв
массивную, точно вырубленную из серого камня голову. Он возвышался над
обреченной жертвой, неторопливо рассматривая ее. Из пасти, распахнутой
так широко, как это могут делать только саблезубы, торчали изогнутые,
Каменистый Артем
Маркеев Олег
Жюль Верн
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Афанасьев Роман