первоначально помещение для физического воспитания, позднее высшее учебное
заведение] на Киносарге [Киносарг - холм близ Афин, где находился
гимнасион, посещать который могли люди, не имеющие афинского гражданства].
В последнее время гимнасионы вошли в моду и их стали посещать не только
аристократы, но и простые граждане, и даже незаконнорожденные. Юноши
развивали здесь свою силу, граждане постарше беседовали да любовались
стройными телами своих молодых друзей.
колоннами двора для занятий. Находившиеся здесь юноши бегали, метали копье
и диск, боролись друг с другом. Обнаженные тела, увлажненные потом, жирно
блестели на солнце. Педарита здесь не было. Горшечник отправился дальше к
бассейнам с ключевой водой.
каким-то мужчиной. Незнакомец был высок и плечист, тело его облегал
дорогой белый хитон, на плечи был небрежно наброшен пурпурный фарос
[парадный плащ]. Он что-то, горячась, доказывал Педариту, нежно держа его
за локоть.
бросил на него недобрый взгляд. Педарит подарил улыбку, невинную, как у
ребенка.
разглядывающих друг друга мужчин. - Позволь тебе представить - Клеодул,
гость из Абдеры. А это Лиофар, афинский гражданин.
полюбопытствовал горшечник.
последнее время.
Геллеспонт. Это так ужасно, так ужасно!
собрать все свое добро и бежать прочь, чтобы не попасть в руки этих
варваров.
особенно то, что он назвал Педарита "Мой мальчик" с ехидцей спросил:
золото, статуи и картины, а также запас дорогих тканей и благовоний. Все
остальное пришлось оставить на разграбление мидянам.
полоснуло по сердцу горшечника. Но он постарался вынести этот удар судьбы
достойно.
неисчислимая тьма. Будто одних коней они ведут пятьдесят раз по сто сотен,
а на каждого конного приходится по пять пеших воинов.
какие-либо вопросы. У Лиофара их не было. Вместо этого, он обратился к
Педариту:
Клеодул, я дам сегодня вечером.
горшечник спросил:
речушки. Идеальное место для любовных игр. Так судя по всему, считали не
только они. Неподалеку в густой траве мелькали чьи-то смуглые тела и
слышались приглушенные вскрики. Ничуть не стесняясь, Лиофар и Подарит
устроились под ближайшим кустом. Пока Подарит стягивал с себя хитон,
горшечник извлек из кошеля небольшую золотую застежку, изображавшую
сплетенных в любовном объятии Зевса и Ганимеда.
привела бы его в восторг, но сегодня он остался равнодушен.
объятия и жарко поцеловал его в уста. Его ласки были в этот день неистовы,
Подарит же, напротив, оставался прохладен. Когда пресытившись любовью, они
облачались в хитоны, он сказал своему любовнику:
волевое лицо абдерита.
возлюбленным.
можешь содержать меня достойно, а он богат и с ним я не буду знать никаких
лишений. Смотри, что он подарил мне сегодня.
изящной работы.
жизнью, пока молод.
горшечник остался сидеть на примятой траве. Он смотрел на мутную реку, а
потом заплакал.
ними. Но сейчас каждый из них был нужен родине и это заставило прежде
непримиримых противников сесть за одну сторону стола. Что они и сделали,
отвесив взаимный поклон.
понимали это и потому взяли на себя роль посредников. Они не спорили - для
споров не было времени - и оба без возражений явились на обед в пританей
[здание, в котором собирались на общественную трапезу пританы, члены буле,
исполнявшие текущие государственные обязанности; обед в пританее считался
для афинянина высокой почестью].
они не хотели дать толков к пересудам. Одинаково не доев мясо с миндалевой
подливой, оба встали со своих мест и вышли.
городские ворота и направились по Священной дороге в оливковую рощу.
Усевшись под одним из деревьев, они внимательно посмотрели в глаза друг
другу.
помоложе.
ты этого или нет, тебе придется смириться с моим присутствием, Фемистокл.
уже более двадцати лет они стояли по разные стороны баррикад, поочередно
одерживая верх.
открывало перед ним большие возможности. Аристократ по рождению, Аристид,
естественно, возглавлял партию аристократов. Он как нельзя лучше подходил
для этой роли. Он был храбр, щедр и очень честен. Столь честен, что даже
заслужил прозвище Справедливого. Никто и никогда не решился обвинить
Аристида в том, что он хоть раз использовал свое положение для личной
выгоды.
качествами, которые импонируют и толпе, и личности. Его заметил еще
великий законодатель Кимон и сделал своим другом Мильтиад.
аристократом в высшем смысле этого слова. Ему претила страсть к наживе,
вспыхнувшая вдруг у афинских граждан. Он брезгливо наблюдал за тем, как
крикливый охлос рвется к власти. В глубине души он порой завидовал
спартиатам, создавшим державу рыцарей. Он и сам был таким рыцарем,
служащим отчизне не ради корысти, а за совесть.
все, что нужно для безбедной жизни. Поэтому его душу раздирали
противоречия, но аристократ всегда одерживал верх. И толпа чувствовала это
и порой яро ненавидела Аристида. Ненавидела за то, что он не хотел быть