Чтение 53–й страницы книги ~Рыцари кувалды~

строить и позволено! Ну вот выйди наружу, попробуй... Ты сверху -
бетонировать, а пол снизу - подъедать!..

- А вот фиг там! - с затаенным торжеством, сказал Ромка. - Все
рассчитано...

- Рассчитано у него... Главное - зачем?!

- Допросились...

- Кто?

Ромка ответил не сразу. На губах его блуждала шалая улыбочка, не
предвещавшая ничего хорошего.

- Думаешь, они одного Креста опустили? - спросил он вдруг. - Они нас
всех опустили...

- Ты соображай, что говоришь! - наливаясь кровью, громыхнул Василий.
- За такой базар - знаешь...

Но Ромку его громыхания давно уже не впечатляли.

- А вот фиг им... - с нежностью молвил он. Потом, как бы иллюстрируя
свою мысль, сложил кукиш и невольно им залюбовался.

- Раскидался фигами! - буркнул Василий. - Что ни слово - то "фиг",
"фиг"...

- А у тебя что ни слово - то "хрен"! - огрызнулся Ромка - и вдруг
замер. Ошеломленно взглянул на Василия. Хмыкнул. Задумался. Еще раз
внимательно оглядел кукиш.

- Нет, - решительно сказал он наконец. - Все-таки "фиг" - лучше!
Красивее!..

Процессию возглавлял Никита Кляпов. Он шел и озабоченно высматривал
подходящую глыбу. За ним следовал безучастный Крест с двумя ломиками. Полы
его простынки Никите пришлось укоротить до колен, а то поначалу Крест то и
дело в них путался с непривычки. И наконец замыкали шествие три пушистых
лупоглазых зверька. Время от времени кто-нибудь из них отважно подбегал и,
дернув за край простынки, отскакивал с преувеличенным ужасом.

- Йоц! Йоц!..

Крест недоуменно оглядывался, а Никите было не до того - он
высматривал глыбу.

Поодаль стояли и наблюдали печальную эту картину две женщины.

- Говорила же, обнаглеют! - зловеще молвила Клавка, с ненавистью
глядя на лупоглазых. - Ну ты посмотри, чего делают!.. А все хозяева ваши
разлюбезные... И главное - за какую-то зверушку безмозглую!.. Он же теперь
- чисто дитя малое... Корми его, пои... Одевай...

Маша Однорукая вздохнула.

- Изувечили мужика... - обронила она, печально глядя вослед
процессии. - Все равно что яйца отрубить...

Клавка вдруг всполошилась и, опасливо оглядевшись, понизила голос:

- Ты вот говоришь: отрубить... А мне Люська с потолка, знаешь, чего
сказала? Ум-то у Креста отшибло, а остальное-то все... работает... Так
Никитка... представляешь?.. Когда Крест, ну... беспокоиться начинает... Он
его к кукле этой водит Лешкиной, в "конуру"... А может, и придумала Люська
- с нее станется! За что покупала - за то продаю...

- Лучше бы он его ко мне водил! - осклабившись, ляпнула Маша и,
оставив Клавку в состоянии столбняка, пошла к ближайшему скоку.

Кляпов тем временем, приглядев тройку крепеньких камушков средней
величины, приказал Кресту остановиться и принялся ощупывать их и
оглаживать.

- Крест!.. - позвал он наконец.

Тот не отреагировал, и Никита, ворча, направился к бестолковому
питомцу.

- Тебя! Зовут! Крест! - отчеканил он, тыча пальцем в костистую грудь.

- Зовут... - с трудом выговорил Крест. - Меня...

- Ну? Зовут! А как зовут-то? Ну!..

Ответом была жалкая улыбка.

- Боюсь, что вы зря теряете время, Никита... - послышался сзади
исполненный сочувствия голос дедка Сократыча. - Добрый день!

Кляпов обернулся.

- Добрый день, Платон Сократович! - неприветливо отозвался он. -
Пришли поделиться новой версией?..

- Угадали! - Дедок так и просиял. То ли он не услышал горькой иронии
в голосе Никиты, то ли сделал вид, что не слышит. - Вы знаете, думал всю
ночь... Так вот... Все, что я говорил о лоботомии, - забудьте. Это я
сгоряча... Скажите, Никита, а слово "крест" имеет какое-либо значение в
уголовном жаргоне?

- Н-наверное... Это Василия спросить надо.

- Верно, верно... Спрошу обязательно!.. Так вот, Никита, мне пришло в
голову, что хозяева обезвредили нашего с вами знакомого весьма просто. Они
каким-то образом изъяли из его сознания все бранные и жаргонные слова. Так
неудивительно, что он то и дело запинается! Фразу-то теперь склеить -
нечем...

- Сволочи они, ваши хозяева, - безразлично ответил Кляпов.

- Ах, Никита... - с улыбкой упрекнул его дедок. - А еще
интеллигентный человек!.. Любить и ненавидеть - штука нехитрая. На это
особого ума не требуется. Понять! Вот это куда сложнее...

- Да что за чушь! - с некоторым запозданием взорвался Никита. - Вы
хотите сказать, что хозяева предварительно изучили русский мат и лагерный
жаргон?

- Зачем? - изумился дедок. - Зачем это им изучать, когда у них рядом
мы? Да-да, мы с вами! Достаточно спроецировать нашу с вами неприязнь на
Креста - и все! Понимаете? Изъять из его сознания то, что не нравится нам!
Мат, жаргон, агрессивность...

- Я не знаю лагерного жаргона, - хмуро напомнил Кляпов. - Да и вы
тоже.

- Зато знает Василий! - возразил дедок. - И потом, Никита... Мне вас
просто жалко. Вы третий день повторяете, как попугай: Крест, Крест... И
никак не поймете, что слово это в его сознании просто-напросто
заблокировано. Услышать-то он его услышит, а вот воспринять...

Какое-то время Никита стоял, повесив голову. Думал. Потом хмыкнул
неуверенно и покосился на равнодушное лицо Креста.

- Йоц! - сказал он, снова уперев палец в костистую грудь. - Ты - Йоц!
Сьок?

- Сьок, - отозвался Крест. - Йоц... Зать!

Дедок Сократыч попятился от них в благоговейном ужасе, не иначе,
опять осененный какой-нибудь новой идеей.

- Никита... - вымолвил он. - И давно вы общаетесь с ним на этом...
м-м... пиджин-рашене?..

Беззвучно порхали цветные блики. Удобно откинувшись в глыбе-качалке,
Лика наслаждалась покоем. Все уладилось... Василий безболезненно вышел из
запоя, Телескоп - вернулся... На пушистой черепушке - ни шрамика, и такой
же забавный, смышленый... Соседи, правда, ворчат, что хозяева из-за него
Креста дураком сделали... Ничего. Поворчат да перестанут... Да и поделом
Кресту, если уж быть совсем честной... Когда все окончательно утрясется,
надо будет придумать Телескопу простенькое самостоятельное поручение и
послать его с ним, ну, скажем, к Маше Однорукой... Вдруг справится!..

Теплый пушистый зверек, тихонько чивикая, прильнул к колену хозяйки,
и Лика рассеянно пропускала сквозь пальцы мягкую нежную шерстку.

За этим занятием ее и застал не в настроении вернувшийся Василий.
Телескоп радостно заверещал и сразу кинулся за графинчиком.

- Этот твой... - мрачно сообщил Василий, садясь на недавно добытую
глыбу, напоминающую одновременно и кресло, и оплывший свечной огарок. -
Опять какую-то пакость затевает...

Лика вздернула подбородок.

- Могу я просить тебя не называть его больше моим? - мелодично
осведомилась она.

Василий смущенно крякнул.

- Да, конечно... - сказал он. - Прости...

Помолчал, похлопал ладонью по молочно-белому изгибу, служащему
подлокотником. Единственным, к сожалению...

- Прихожу к нему в "конуру", - расстроенно начал он. - Сидит, цемент
свой из воздуха в мешки сыплет... Слушай, он, по-моему, ненормальный!

- Тебе видней, - уклончиво заметила Лика.

- Нет, правда! - уже распаляясь, продолжал Василий. - Сложит фигу - и
давай разглядывать. Будто ему ни разу таких штук в жизни не показывали!..
Хозяевам грозит... Испугались его больно хозяева!..

Тут уже и Лика встревожилась. Села в глыбе-качалке попрямее. Закусив
губу, посмотрела исподлобья.

- А что именно затевает... Не узнал?

- Да в том-то и дело! - с досадой сказал Василий. - Цемент... Ну что
можно натворить с помощью цемента? Световоды забетонировать? Да ну, ерунда
какая-то... Да и не цемент это вовсе! Схватывается только на сиропе этом,
из красненьких тюбиков... Спасибо за службу, Телескоп!..

- Ты не слишком увлекаешься? - спросила Лика, с неприязнью глядя на
полный графинчик.

- Да ладно тебе... Мне это - как слону дробина! Просто нервы
успокоить. Достал он меня... Твое здоровье!

Лика кивнула со вздохом и откинулась, закачалась вместе с глыбой.
Василий выцедил стопку и задумался вновь.

- Что еще?.. - угрюмо размышлял он вслух. - Развести раствор пожиже и
бултыхнуть в него надзорку?..

Глыба-качалка остановилась.

- Слушай, я боюсь! - тихонько сказала Лика.

- А? - взглянул он на нее из-под тяжелой насупленной брови. - Да