освобождено и собирается в обратный рейс. Так что если кто-то желает
возвратиться домой, может воспользоваться этим удобным случаем.
Измайлов всю последнюю ночь не смыкая глаз раздумывал об этом. Под утро он
пришел к выводу, что иначе не получится. Приказать им остаться? Однако ни
по какому уставу лейтенант Российского флота не был для них начальником -
даже для казаков, башкиры же вообще не принадлежали к армии. Участвовали в
спасении цесаревича они по своей доброй воле, и вот сейчас эта же воля
звала их назад. Такой силы, чтобы удержать их, у Измайлова не было: моряки
находились туг в меньшинстве. Но даже если бы ему удалось каким-то
способом склонить их к невозвращению - к чему бы это привело? Группа
вооруженных молодых людей, не знающих ни языка, ни местных обычаев, не
могла не обратить на себя внимания сперва ближайших соседей, а потом и
властей. А это было не в интересах престолонаследника. Англичан и в
Тегеране было не так уж мало - а в них лейтенант разуверился навсегда.
сиюминутные интересы Британской империи, выдать наследника большевикам -
если те, разумеется, утвердятся у власти. Кроме того, все это воинство
надо было бы как-то содержать. А денег - кот наплакал. Заработать на жизнь
своим трудом в Тегеране казаки и башкиры не могли. Измайлова и так уже
беспокоило все более пристальное внимание, какое его воины начали
оказывать персиянкам; здесь это могло привести к страшным неприятностям.
даже поощрить, а вовсе не противиться ему. Без них, с маленькой кучкой
верных людей, куда проще было затеряться на Востоке. Но это - с одной
стороны.
собравшиеся вернуться в Россию, прекрасно знали, кого спасли. И забыть это
их не заставишь. Возвратившись домой, они волей-неволей вступят в общение
с неопределенно большим количеством людей. Даже если никто из них не
попадет к большевикам - все равно нет реальной возможности заставить их
молчать. Своим проболтаются во хмелю, чужим - под пыткой. Так или иначе, о
спасении царевича и царевны узнают те, кому этого знать никак не
следовало. Так что как ни перекладывай руль - на румбе все равно останется
опасность.
разъела глаза. Оно было простым и страшным. Однако ничего иного придумать
было нельзя. На одной чаше весов лежали жизни нескольких людей, на другой
- будущее России. Решением этим Измайлов ни с кем не поделился, не желая
ни на кого перекладывать хоть малую долю ответственности - и преступления.
Он долго молился, сильным было желание исповедаться, однако к отцу
Протасию, иеромонаху, присоединившемуся к ним еще в Гурьеве, он так и не
пошел, решив, что за страшный грех свой сам и ответит перед Господом.
Тот как-никак тоже был человеком флотским, да и престолонаследника любил
пуще жизни своей. Лейтенант откровенно обрисовал матросу создавшееся
положение и тем подвел его самого к выводу. Тот с минуту колебался, но
потом решился. Готовность этого человека к самопожертвованию растрогала
Измайлова до слез.
объявлено, что и государев дядька доследует с ними. Преданный слуга хотел
самолично выяснить все связанное с судьбой оставшихся у большевиков
государя, императрицы и принцесс. Эта новость не вызвала ни у кого ни
малейших подозрений. Цесаревич немного поплакал, он дядьку любил, но ему
было обещано, что расстаются они ненадолго. Узнать же о судьбе отца, всей
семьи ему хотелось, понятное дело, не менее, чем всем прочим. До порта
Энзели уезжавшие добрались благополучно. В тот же день "Астраханец" снялся
с якоря и ушел на норд-норд-ост.
капитаном Измайлов долго глядел пароходу вслед - пока и клотики мачт не
спустились за горизонт. Море было беспокойным, хотя настоящего шторма не
ожидалось.
находившихся на борту так и не возник более, не отметился среди живых.
судьбе "Астраханец" сообщить никому не мог и позвать на помощь - тоже.
желание заказать заупокойную по всем ушедшим - однако от этого он
удержался. А отец Протасий, не знавший ни о чем, молился за здравие
плавающих и путешествующих.
зато надежной свитой. Измайлов вскоре нашел возможность снять домик на
окраине и примерно через месяц, убедившись, что все вокруг спокойно,
решился наконец искать путь во дворец шахиншаха. Мало было спасти
цесаревича от гибели; необходимо было также сохранить пока в тайне его
статус в расчете на будущее: рано или поздно (хотя похоже, что не рано)
династия должна была возвратиться на престол предков, который занимала
триста четыре года, что совсем не мало по европейским меркам. Сохранить же
статус, получить официальное (пусть и не оглашаемое широко) признание
можно было только при участии других царских фамилий или хотя бы одной -
но зато известной. Это, кстати, было одной из причин, по каким Измайлов
решил осесть в Персии, несмотря на то, что она расположена в опасной
близости от бурлящей России. Персия была древнейшей монархией с богатейшей
историей, с могучими традициями. А что и правители, и народ ее
принадлежали к иной вере - то это, полагал флотский офицер, было вовсе не
главным. Измайлов понимал, что при определенных условиях сословная
близость становится важнее и надежнее и национальной, и религиозной, и
политической. К адмиралу противника, взятому в плен, все равно относятся
как к адмиралу, а не матросу, хотя вроде бы и тот, и другой подпадают под
определение "враг". Что уж говорить о такой замкнутой и насквозь проросшей
своими законами и традициями касте, как царские дома. И при возникновении
необходимости слово шахиншаха сыграло бы куда большую роль в подтверждении
происхождения и прав престолонаследника, чем какие угодно научные или
политические соображения. Кстати, именно потому Измайлов и не любил более
англичан.
родственника и его семью, и не только даже Россию, своего союзника. Это
было гораздо сильнее, чем оскорбление офицерской чести.
шахиншаха; задача - особенно если учитывать восточную страсть к церемониям
и запретам - практически невыполнимая. Тем не менее лейтенанту как-то
удалось ее решить. Как - остается и по сей день неизвестным.
Они были начаты значительно позже, все оказалось записано им по памяти,
память же, как известно, - великий иллюзионист и часто заставляет видеть
не то, что было на самом деле. Так вот этот эпизод - аудиенция у самого
государя Персии - в этих записях не получил почти никакого освещения, там
об этом сказано буквально полслова. Можно предполагать, что необходимость
выполнить эту задачу заставила офицера пойти на какие-то нарушения морали
и этики, на обман, может быть, или на насилие - одним словом, на что-то
серьезно задевавшее честь дворянина и морского офицера настолько серьезно,
что он так и не решился доверить это бумаге. Будь у Измайлова тогда или
позже близкая женщина - мы наверняка получили бы недостающую информацию.
Однако в отличие от большинства моряков Измайлова женщины, по-видимому, не
интересовали - что по меньшей мере удивительно, так как был он человеком
красивым, с правильными, даже нежными чертами лица, кудрявыми волосами и
стройной фигурой. Однако факт остается фактом - о его отношениях с
женщинами нам и по сей день ничего не известно.
шах ему поверил, хотя, может быть, и не сразу. Так или иначе, вернувшись
домой, лейтенант объявил членам императорской фамилии, что персидский
государь ожидает их у себя. Цесаревича это даже не очень удивило -
подросток еще был готов любое чудо воспринимать как должное, а тут речь
шла о вещах, в его понимании совершенно естественных. На следующий же день
Алексей и его сестра переступили порог шахского арка - чтобы затем
исчезнуть на долгое, долгое время, а под настоящим своим именем, по сути
дела - навсегда.
им дом, к своим матросам. Они прожили там еще два с лишним года. Нет
достоверных сведений, чем они занимались, хотя известно, что время от
времени лейтенант приглашался для каких-то консультаций - правда, не во
дворец, который он так больше никогда и не посетил, но к эмиру, ведавшему
в Персии морскими делами. Удалось установить также, что несколько раз он
выезжал на побережье Персидского залива, а оттуда, возможно, и дальше.
Вероятнее всего, эти приглашения и выезды связаны с сотрудничеством
лейтенанта с персидской разведкой. Известно также, что через два года
Измайлов, которого в Персии стали именовать Исмаил Фаренг Наиб, вместе со
всей своей командой исчез, как это часто бывает на Востоке (да и не только
там). К последнему году его жизни в Тегеране, то есть к 1920-му или началу
следующего, и относятся, надо полагать, эти его записки.
когда советские войска по договоренности с англичанами, а также
американцами хозяйничали на значительной части территории Ирана. В силу
этих причин иранские архивы, материалы разведки не избежали российского
любопытства, как и многое другое. Уходя из Ирана, русские прихватили эти
документы с собой. Как к ним отнеслось советское руководство - трудно
сказать. Велись ли розыски цесаревича или его потомства - неизвестно. Мы
можем в этом вопросе исходить только из результатов: если и искали - то не
нашли. В конце концов записки лейтенанта русского флота Измайлова нашли
Адамов Григорий
Лукин Евгений
Сертаков Виталий
Бажанов Олег
Кервуд Оливер Дж.
Шилова Юлия