кончиков пальцев, ушла в землю. Он еще ниже наклонил голову, смотрел не в
огонь, а себе под ноги. Спина круто выгнулась, плечи сузились, уши
заострились и покрылись шерстью.
волхв, скажи нужные слова!
Мрак повернул голову, странно взглянул на Олега. Лицо оборотня вытянулось,
тоже покрывалось шерстью. Блеснули длинные, как ножи, клыки. Глаза
оставались прежними, хотя уже налились дурной кровью.
волчьей шерсти. Огромное звериное тело взвилось в прыжке. Не через костер
-- оборотни страшатся огня, сбил Олега, пропал во тьме. Там раздался
ликующий рев, хохот, визг. Таргитай присел к земле и зажал ладонями уши.
вернулись скоро, к ним добавились странные квакающие и хлюпающие звуки.
Глухо ухнуло, вздрогнула земля, словно вблизи рухнуло дерево.
не упал в огонь. Олег подхватил его, вдвоем перебежали на другую сторону
костра. Пламя колыхалось, высвечивало дальние углы поляны. Таргитай
успевал увидеть мохнатые когтистые лапы, выпученные глаза, черные кожаные
крылья...
дымилась, толстая кожа растрескалась. Пока он тыкал сапогом в мокрую
землю, Олег спешно подкладывал в огонь хвороста. Таргитай выхватил
остаток, сел на него. Ночь едва началась, а половины дров как не бывало!
огромные хари, а в глазах замелькали пятна и цветные тени. Навалилась
усталость. Таргитай сидел, опустив руки, смотрел безучастно, как
рассыпалась на ярко-красные угольки последняя ветка в костре. Она
вспыхнула напоследок, и Таргитай машинально выдернул из-под себя другую
ветку, сунул в огонь.
глаза длинные костлявые пальцы, что нехотя втянулись обратно во тьму.
Напротив сидел оцепенелый Олег. Глаза его были широко открыты и не
двигались, по красному лицу катился пот, высыхал, оставляя грязные
дорожки.
Отвратительные хари, оскаленные зубы, огненные глаза, когтистые лапы,
гребни, рога... В странном отупении видел щелкающие зубы, желтую пену на
змеиных губах, а когда одна пасть стремительно бросилась на него, словно
собираясь клюнуть, не отодвинулся, не моргнул. Но костер еще горел, и
пасть исчезла, будто растворилась.
начал ломать каждую веточку на мелкие части, бросал в гаснущий огонь.
Пламя радостно вспыхивало, тут же приседало, словно придавленное незримой
тяжестью. Олег трясся возле Таргитая, глаза он зажмуривал, а ладонями
зажимал уши.
когтями. В костер летели клочья шерсти, куски коры, черные перья. Листва
казалась багровой, словно залитой кровью, из глубины выглядывали
оскаленные пасти. Однажды в огонь шлепнулось мохнатое, забилось,
расшвыривая горящие угли, заверещало. Таргитай, сцепив зубы, бросил сверху
растопыренную ветку.
тень лесного чудища, дергался, едва не падал лицом в костер. Таргитай
набросил свою душегрейку волхву на голову, похлопал по спине. Волхв
внезапно перестал дрожать, хотя со всех сторон высовывались жуткие
звериные пасти, там верещало, визжало, орало, хрюкало, свистело. Таргитай
пересчитал оставшиеся веточки, для верности тыкая в каждую пальцем,
посмотрел наверх, откуда еще сыпалась древесная труха, и снова начал
ломать хворостинки, скупо подкармливая огонь.
с силой подул в красные уголья. Взвился пепел, затрещало, яркие сполохи
ударили во тьму, как раскаленные до красного жара мечи. Когти, что
схватили Таргитая сзади, разжались. За спиной раздался раздраженный рев,
словно огромный ящер опалил лапы. В воздухе повис запах горелого мяса.
беспомощно опрокинулся на спину. Таргитай перехватил его за ноги, потащил
обратно, но голова и руки Олега были в темноте, оттуда дернули так, что
едва не разорвали жертву надвое.
Вырвавшись из тьмы, упал, горящие угли под ним с жутким хрустом
рассыпались во все стороны, но вспыхнули напоследок, тьма отпрянула,
однако угли тут же начали покрываться серым пеплом.
клича, теперь гибнут они под натиском порождений тьмы...
невидимое ему туловище, промахнулся, сзади схватили за одежду, руки. Упал,
укусил что-то скользкое. Его тащили в темноту, он пытался ухватиться.
Пальцы вдруг ожгло. Сцепив зубы, захватил горящий уголь, быстро ткнул им в
мокрого жаборотого упыря.
рук, на четвереньках отбежал к остаткам костра. Мокрые спины упырей
колыхались, вместе с огромными кожанами они навалились на Олега. Волхв не
сопротивлялся, его утаскивали за деревья.
чудовищ. Угли разгорались на лету, оставляли дымные следы. Первый упал на
спину крупного упыря, между лопаток взвился пар и желтый дым. Уголь с
шипением погружался в упыря, а тот сразу осел, мертвенно желтое тело
расплылось, как плевок на горячем камне.
желтоватые лужи слизи. Таргитай рывком подтянул Олега к себе, ударил ногой
в бок:
сжал кулаки, изготовившись к последнему бою. Силы на исходе, в голове
звон, а перед глазами кровавые пятна... но отвратительные твари отступают,
закрывают глаза лапами, отворачиваются от света!
внезапно наступившей тишины. Упыри ушли в глубь Леса, оттуда тьма уходит
медленнее, а на поляну через прожженную костром дыру в низких зеленых
ветвях падает слабый свет утра. За деревьями медленно отступала тьма.
вскрикнула птица, увидев страшный сон. В ответ звонко и радостно чирикнула
другая, успевшая продрать глазки.
горько и пусто. Он сказал хриплым от ночного крика голосом:
чудовищного размера перьями, загаженную пометом. Таргитай ткнул волхва в
плечо:
царапины тянулись от уха до подбородка. Он прошептал:
щеки. Олег равнодушно растер их ладонью.
том, в каком виде он сам, если Олег посматривает с брезгливым ужасом. Он
пошарил за пазухой, выловил родную сопилку.
трижды пробовал заиграть, но отказывали и пальцы, и губы, все-таки
пересилил себя, заставил играть как надо, песня пошла, пошла почти сама.
Он играл, постепенно теряя контроль над пальцами, над всем телом. Он стал
лишь послушным инструментом, сам как бы со стороны слушал грустные
мелодии, полные гордой печали, светлого плача.
Передохнув, начал вяло жевать, посматривая на Таргитая с великим
удивлением. Раньше тот, завидев еду, бросал все.
одну песню и набрал в грудь воздуха для другой,-- у нас есть секиры, ножи,
но мы даже не подумали их выхватить! Со степняками -- да, а вот с
упырями...
Какие бы упыри ни были мерзкие, но он не обрадует их тем, что откажется от
еды.