read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Рязани и двукратного погрома Нижнего! После ссор, споров, угроз и
всяческой взаимной хулы?! Кого там обещал или не обещал Митяй поминать в
молитвах, получая ярлык, подписанный Тюляком (из Мамаевых рук получая!
Словно бы уже и стал митрополитом всея Руси!), дело десятое! В эту пору, в
этом накале страстей поминанья уже мало что значили! А вот почет,
устроенный Митяю в Орде, и, забегая вперед, поимка Ивана Вельяминова (о
чем знали тоже, возлагая - и справедливо - вину в том на того же
Михаила-Митяя) - вот это весило на весах судьбы! Весило тяжко, совсем уж
перетерев, почти перетерев ниточку Дамоклова меча. Иван Вельяминов был
взят обманом. А честь в те века еще много значила для русичей! <Рыцарская
честь>, как сказали бы мы теперь, позабыв о высокой морали собственных
предков, о том, что и преступления совершая, и нарушая заповеди Христовы,
мучились они совестью, страдали и знали, что именно нарушают заповеди и от
совести, от заветов Христовых отступают, а не творят, что велят, <наше,
мол, дело маленькое>, как это, увы, сплошь и рядом видим мы теперь! Да что
говорить! Еще в прошлом веке, сто тридцать всего-то лет назад, палача
искали, найти не могли, преступник, на пожизненное заключение осужденный,
и тот отказался... Скажете: а преступление совершилось, однако! С
Митяем-то! Да. Совершилось. Но что чувствовали, что думали эти люди,
совершая, быть может, для себя-то самих не убийство, но казнь? Хотя и
казнь - убийство... Но это уж как посмотреть! Век был труден, и нравы были
суровы по необходимости. Кровь лилась не где-то там в неслышимых и
невидимых застенках, а прилюдно, и армия в войнах жила грабежом. И
все-таки - и тем паче - была мораль! И была вера! И преступник в конце
концов не токмо от меча - и от моральной расплаты не уходил. Как не ушел
от нее и архимандрит переяславский Пимен.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Почему Иван Вельяминов накануне решительного размирья Москвы с Мамаем
бежал из Орды? Ехал ли он в Тверь, пробираясь сквозь московские пределы,
дабы поднять Михайлу Тверского на новый ратный спор с Москвою? А почему бы
и нет? И роскошное разрешение конфликта! Дипломата-изменника хватают и
предают заслуженной казни, чем расстраивается новый союз Орды с Тверью,
князь Дмитрий обеспечивает себе спокойный тыл и все силы бросает на
разгром Мамая. Красиво! Только неверно! За каким чертом было Ивану
Вельяминову рисковать и переть через Серпухов, город Владимира Андреича,
двоюродного брата великого князя Дмитрия? Куда проще было взять чуть
западнее и обогнуть Московскую волость по владениям Литвы! Да и неужели,
ежели надобно было связаться с Михайлой Тверским, те же фряги не нашли бы
к тому пути понадежнее и попрямее? И неужели неудача единого человека, да
еще за год до похода, могла бы что-то существенно изменить в дипломатии
государей? И что это за поимка, при которой потребовалось Ивана в чем-то
уверить и в чем-то потом обмануть? <Обольстивше его и преухитривше,
изымаша его в Серпухове и приведоша его на Москву>.
В том-то и дело, что не нераскаянного преступника и врага ловили, а
человека, изверившегося и усталого от гнева, понявшего тщету прежних
усилий своих! Бежал ли он попросту от Мамая, не вынеся этой своей двойной
жизни, надеясь в душе, что должен все же прислушаться ежели не Дмитрий
сам, то совет боярский к голосу разума и не дарить Литву католикам, не
рукополагать Митяя на престол владычный, а его, Ивана, помиловать или хотя
бы оставить в живых... С тем, дабы сын не потерпел за измену отца и не
лишился родины! А потомки Ивана лишены были-таки родового добра, места и
памяти. <От Ивана дети, - сказано в Государевом родословце, - опалы для в
своем роду и в счете не стояли>. Получив поместья в Тверской земле, его
потомки вымерли, <угасли> где-то еще через столетие, так и не воротивши на
родину свою.
Выдал ли Ивана серпуховский князь Владимир Андреич? Было ли обещано
ему тем же, скажем, Федором Кошкою, бессменным московским послом в Орде,
какое-то снисхождение? Чем <обольстили> Ивана? И чем и как <переухитрили>
его? Не ведая, не скажешь. А коли сочинять, так надобно и обвинять кого-то
в содеянной пакости. А там и расплачивайся за собственную ложь! Не хочу.
Вижу, как берут. Как с горькой усмешкою дает Иван Вельяминов без
борьбы заключить себя в оковы. Как везут его в закрытом возке на Москву. И
не просто все произошло, и не быстро! Жив и в силе Тимофей Вельяминов,
дядя. В силе братья, Микула и Полиевкт. Живы вдовы, среди коих - вдова
Василия Васильича, мать Ивана. Это сколько хождений, сколько уговоров,
умаливаний великого князя и бояр думных! А народный шум, а толки по
Москве, где его тоже упорно, как и в Орде, продолжают называть тысяцким! И
плач, и скорбь, и вопль - и все доходит туда, к престолу власти, до вышних
горниц. И тытышкая своих умножившихся детей, подкидывая вверх первенца - а
Василий визжит, хватаясь за пальцы отца, - слушая Евдокию, тоже
взволнованно-угнетенную во все эти дни, Дмитрий мрачно молчит, супит брови
- он сейчас порою кажет старше своих лет - и думает. И заново перебирает
все обиды свои, от Ивана полученные, и то они кажут ему большими, как
горы, а то малыми, детскими... Эка! На охоте на коне обскакал! А измена,
сиденье во стане Мамаевом? Об этом не говорят, знают и то, что есть у
каждого боярина право вольного отъезда кому куда любо, древнее право,
мало-таки применяемое, но есть! Из Литвы-то бегут на Москву! И как тут
посудить: измена ли, али право отъезда простое? Но ярлык Михайле, но война
с Тверью, но Ольгердовы нахождения! Но ведь не наводил Иван Ольгерда на
Русь! И бежал, оскорбясь тем только, что после смерти отца не получил
родового звания тысяцкого! Но измена, но фряги... Да ведь ныне-то о тех
самых фрягах, об их замыслах дольних и явился предупредить Иван?!
Но тут - Митяй. И еще до отъезда и накануне отъезда (а поверивши
Ивану, князь должен его, Митяя, в измене обвинить!) требует Митяй от князя
казни отступника! Непременной требует, прилюдной казни! И с тем уезжает. А
князю еще пять недель выслушивать просьбы, упреки, советы, понуждения и
мольбы. И Кошка ходит теперь в башню, где заперт Иван, и тупится, встречая
ленивую презрительную усмешку уставшего жить Вельяминова, выслушивая его
укоризненные тяжелые слова:
- Что ж сам-то князь не пришел?!
В каменной сводчатой палате грубый стол, соломенная постель в углу,
глиняный кувшин с водою на столе. За нуждою Ивана, скованного, отводят в
отхожее место, устроенное прямо в бойницах стены. Еду приносят, отпирая и
запирая вновь железную решетку дверей. Башня приспособлена для боя, не для
тюрьмы. В узких бойницах - Москва, ряды хором, лабазы, погосты и храмы и
дальние, до окоема, синеющие леса. Там, за ними, Орда, из которой он ушел
и куда не хочет даже теперь возвращаться опять! Он уже не мыслит, что его
поймут, простят, что он еще погодится великому князю московскому. Он все
понял. И ждет.
Знает он толстого Митьку! Изучил, продумал, сидючи там, в Орде!
Словно видит теперь, как он, отбиваясь от всех просьб и упреков, идет к
одному: избавить себя от вечного укора своего, вечного соперника, который
паче татар и Ольгерда застил ему свет всю жизнь! С самого детства! И
теперь выпустить? Нет!
С тяжким скрипом поворачиваются жернова московской княжеской
канцелярии. Пишут многоразличные обвинения дьяки. Бояре составляют обчий,
всею думою, приговор.
А Дмитрий медлит. Он еще не решил. И понимает, что нельзя, не можно
теперь не казнить Ивана, вечную язву, вечную зазнобу свою! Должен казнить!
И смутно чует, что, казнив, лишит себя чего-то, не восстановимого уже
ничьею волей. Чует и потому медлит. Не слушает Акинфичей, ни Мининых, ни
Редегиных, никого! Ни даже брата. Владимир Андреич приехал-таки просить за
поиманного.
Он сидит на лавке, расставя ноги в мягких узорных сапогах, тоже
большой, тоже широкий, в русой, кольцами, бороде, и говорит простодушно,
обтирая поминутно лицо полотняным платом. Жарынь! И в улицах, и в палатах
жарынь - август!
<Не хочет, чтобы его считали предателем и убийцей!> - с ненавистью
думает Дмитрий. И молчит. Сейчас зайдет Евдокия, слуги учнут накрывать
столы, носить блюда... Вбегает княжич Василий, живо лезет на колени к
дяде, трогает того за бороду... Владимир бесхитростен, Дмитрий никогда не
боится, что брат восстанет или покусится на великокняжеский стол. И
все-таки сейчас почти ненавидит его. Владимиру легко! Попросил за Ивана -
и чист! А отпускать (и что делать тогда?!) мне ведь придется! Возвращать
терема, поместья, стада... Возвращать, вручать тысяцкое? Нет, только не
это! Иван Вельяминов предал его в споре с Ордою и Тверью и должен, обязан
умереть!
Сходить к нему? Поговорить? Вызнать все о треклятых фрягах, о
заговоре противу православия?! Надобно сходить! И чует князь, что не
может. Боится. В последний час, перед казнью, одним видом своим, статью,
прищуром умных глаз оскорбит, унизит его Иван! Скажет что-нибудь...
<Князек ты...> Или иное что... Не могу! Не хочу! Пусть умрет! Пусть
освободит сердце от постоянного гнева и обиды! Да, он хорош, умен, лучше
меня, но пусть он умрет! Я хочу, чтобы он умер! Я хочу!!! Слышите? Вы!
Все! И те, кто требует смерти Ивана, тоже!
А неспокойная совесть ворочается и ворочается внутри. Знает Дмитрий,
что не казнит - убивает, и не может с собой совладать!
И Иван знает. За эти недели похудел, постарел, гуще пошла седина,
ликом стал иконописно красив, таким и в Орде не был! Будто плотяное ушло,
осталось одно духовное. Да и непросто пять недель ожидать казни! Подлая
плоть просит, кричит, требует снисхождения, временем до того - себя бы
убил! И одно лишь остает: напоследях поговорить, побаять с Дмитрием! Быть
может, и посоветовать что. В Орде насмотрелся всякого! Но не придет князь.
Струсит толстый Митька! Ну что ж! Стати мне с тобою пред Господом! В мире
том... Да рассудит по истине и того, и другого!
А зря ты, Митька! Мог бы и сторожу отослать! Не съел бы я тебя! И
поговорили вдвоем напоследях всласть без ушей лишних! Мелок ты! Ошибся в



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 [ 53 ] 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.