Чтение 53–й страницы книги ~Король холопов~

европейские знаменитости.

Настоятель с большим восторгом рассказывал обо всем и расхваливал
императора, который, как ему известно было, помнил о своих прежних хороших
отношениях с Казимиром и очень хотел его видеть. Ксендз Ян не стеснялся
рассказывать о красоте дам при императорском доме, об их нравах и об
удовольствии, испытанном им от пребывания в их обществе.

- Ваше величество, - добавил он, - пора уже, чтобы вы, ради блага
Польши, сблизились с императором. Союз с ним даст вам новые силы устранить
врагов, послужит вам помощью в деле с крестоносцами, поможет вам у папы;
вашей милости нужны развлечения, и посещение Праги оживит вас. Кто
знает... быть может, откроются какие-нибудь виды на будущее, когда ваш
брак с княжной Аделаидой будет разорван, что неизбежно должно произойти.

Король слушал с напряженным любопытством; видно было, что ему
страстно хочется поехать в Прагу, и что воспоминания о Маргарите его
удерживают.

Аббат настаивал. Император как раз в это время гостил в чешской
столице, окруженный достойными гостями.

Король не хотел быть неожиданным гостем и после короткого колебания
послал с письмами подкомория Щедрика в сопровождении Кохана.

Щедрик был послом официальным, Рава - интимным. Ему было поручено
разузнать обо всем и привезти Казимиру более подробные сведения.

Через несколько дней послы возвратились и привезли с собой сердечное
и теплое приглашение от имени императора, и Кохан с восторгом рассказывал
о дворе Карла.

Рава считался одним из выдающихся придворных Казимира, а потому он
вместе с Щедриком был удостоен приглашения на бал в императорском дворце.
Красивый, изысканно изящно одетый Кохан постарался своим появлением не
осрамить своего повелителя и был очень хорошо принят.

А так он питал особенную слабость к женщинам, то он не переставал
говорить о необыкновенной красоте тех, которых он там видел.

- Их там было много, и княжеского, и рыцарского происхождения, и
различных национальностей, и француженки, и итальянки, и немки -
рассказывал Рава. - Но это, право, невероятно, там была одна мещанка,
чешка из Праги, недавно овдовевшая после Рокичана, некая Кристина, и она
первенствовала между всеми. По красоте она могла бы быть королевой, но
зато и гордость у нее королевская. Взоры всех были устремлены на нее, и
некоторые бесились от ревности. Кроме красоты и молодости - ей было не
больше двадцати лет - ее украшали платье и драгоценные камни, которые на
ней были. Хоть и мещанка, но по своему костюму она могла сравниться с
женами графов, баронов и князей и умела его хорошо подобрать к лицу и к
фигуре!

Король с большим любопытством начал расспрашивать о Кристине, а,
Кохан предвидевший это, разузнал обо всем и мог рассказать о всех
подробностях.

Он знал о том, что она была очень богатой вдовой, что к ней сватались
многие, и что ей предсказывали блестящую будущность, потому что она
вскружила головы всем при дворе императора.

Кохан, как бы нарочно постоянно возвращаясь к воспоминанию о
Кристине, возбудил любопытство Казимира до высшей степени.

- Может быть, ты в нее влюбился, что она у тебя из головы не выходит?
- спросил король, шутя.

- Да хранит меня от этого Господь, - возразил Рава, - потому что моя
любовь не встретила бы взаимности. Она метит выше и не удостоила бы меня
даже взглядом. Ее нельзя взять ни лестью, ни подарками - у нее большой
опыт, и, если это правда, она ценит достоинство и титул выше, чем все
другое. Должно быть, ее прекрасная ручка достанется кому-нибудь из
придворных императора.

Окруженный многочисленной свитой, с королевской пышностью,
сопровождаемый значительным отрядом рыцарей, Казимир в конце марта
отправился в Прагу, чтобы навестить императора.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. РОКИЧАНА

Кохан Рава был типичным панским фаворитом. Он себя чувствовал
прекрасно в этой роли, потому что ни к чему другому не стремился и был
доволен своими занятиями, в которых он проявлял особенные способности.

Он жил жизнью своего пана и заботился о нем больше, чем тот о самом
себе. Во время своего пребывания вместе с Щедриком в Праге, увидев при
дворе императора красавицу Рокичану, которая понравилась ему своей
величественной красотой, он сразу подумал о Казимире.

- Такая женщина могла бы его сделать счастливым, - подумал он.

Лишь только у него появилась эта мысль, он тотчас же стал подробно
разузнавать о красавице: кто она такая, чья она дочь, какой репутацией
пользуется и что о ней говорят.

Красивая Кристина имела своих поклонников. Богатая семья, к которой
она принадлежала, гордилась ею, как жемчужиной; при дворе императора она
славилась своей красотой. Воспитание, которое она получила, необычайная
красота, которой она уже с детских лет отличалась, открыли перед ней даже
двери императорского дворца.

Не было ни одной молодой девушки, которая танцевала бы грациознее,
лучше ее играла бы на цитре и пела бы более звонким голосом, чем она.

Кроме чешского и немецкого языков, она говорила по-итальянски,
понимала по-французски, а что касается ее поведения, то ее нельзя было ни
в чем упрекнуть. Она вовсе не была кокеткой, а скорее даже отталкивала
своей строгой гордостью.

Огромные богатства, незапятнанное имя, восхищение, выказываемое ей
каждым, кто к ней приближался, делали ее неприступной.

Смолоду выданная замуж за человека значительно старше ее, она в
продолжение своей короткой супружеской жизни держала себя с достоинством,
но сердце ее не пробудилось и не играло никакой роли в этой жизни, а
осталось замкнутым, холодным.

После смерти мужа она, оставшись молоденькой вдовой, красивая,
богатая, бездетная, сбросив с себя траур, начала новую жизнь, окруженная
многими поклонниками, которым она дала почувствовать, что будет очень
разборчива в своем выборе.

Высокого роста, алебастровой белизны, с темными волосами и глазами, с
удивительно красивыми и благородными чертами лица она в себе имела
действительно что-то королевское, но, вместе с тем, и то холодное величие
и равнодушие, которыми отличаются королевы.

Вынужденная улыбка редко появлялась на ее коралловых устах, и взгляд
ее почти никогда не выдавал глубокого внутреннего чувства. Жизнь или сила
воли научили ее никогда не выказывать того, что происходило в глубине ее
души. Глядя на нее во время оживленной забавы, можно было подумать, что
она к ней совершенно равнодушна. Она выслушивала льстивые речи, не
выказывая при этом никакого удовольствия, а неприятное она слышать не
хотела. До сих пор никто не мог похвалиться тем, что хоть на одну минуту
был ею предпочтен. Лишь иногда, когда знатнейшие вельможи, князья и графы,
находившиеся при императорском дворце, привлеченные красотой
восхитительной мещанки, приближались к ней, лицо ее покрывалось румянцем,
в темных глазах появлялись огоньки, и дыхание в груди становилось быстрее.
Обыкновенных простых смертных она еле удостаивала взглядом.

Она с молодых лет провела свою жизнь, имея все в изобилии и ничего не
делая. В доме было много слуг; разных нарядов и драгоценных камней у нее
было вдоволь, и у нее было много свободного ничем незанятого времени; она
несколько раз в день тщательно переодевалась, бренчала на цитре, распевала
песни, ходила по комнатам и прислушивалась к разговорам гостей.

Она обыкновенно мало говорила, и нельзя было поручиться за то, что ее
особенно интересуют разговоры, которые она, казалось, рассеянно
выслушивала.

Пиршества и собрания, на которых она могла бы появиться с триумфом и
блеснуть, может быть, были бы ей приятнее всего. Когда она собиралась
куда-нибудь, несколько горничных должны были ее одевать, завивать,
украшать, что иногда продолжалось довольно долго, так как она была очень
требовательна.

Для нее важнее всего было везде быть первой и затмить других.
Рассказы о том, как люди ею восхищаются, делали ее счастливой.

Казалось, что она мечтала только о блестящей будущности. По некоторым
ее словам родня догадывалась, что ее желания столь честолюбивы, что с
трудом могут быть осуществлены. У нее было предчувствие чего-то
необыкновенного в будущем, и она ждала этого.

В действительности многие знатные вельможи при дворе императора
ухаживали за ней, но ни один из них не выступил как претендент на ее руку.
Убедившись в том, что их намерения не серьезны, она их отталкивала
гордостью и презрением и смотреть даже на них не хотела, когда они
возвращались обратно.

Семья, родственники и близкие ей девушки были недовольны ею, но их
замечания и упреки на нее не действовали. Она их выслушивала, пожимала
плечами и отделывалась от них загадочными улыбками.

В доме молодой вдовушки находилась бедная родственница, скромная,
тихая старушка, которая ее повсюду сопровождала, и в отсутствие которой
она никого не принимала.

Эта старушка была для нее снисходительной компаньонкой, нечто вроде
слуги, обязанностью которой было охранять это сокровище и следить за ее
жизнью.

С тех пор, как Рокичана получила доступ ко двору и начала появляться
на придворных вечерах и забавах, гордость ее еще больше возросла.

Все были уверены, что ей удастся влюбить в себя одного из наиболее
знатных панов, и она достигнет своей цели. Но она вовсе не была