Чтение 53–й страницы книги ~Слово и дело~

Андриенна Лекуврер...

А кто любил Бирена?

"Дин-дон, дин-дон... царь Иван Василич!"

Бирен с воплями вломился в комнаты императрицы.

- Анхен! Мы пропали, - зарыдал он. - Это ужасно... Ты прочти, что пишет
твой бывший поклонник... Мне с ним не совладать!

Бирен протянул к ней "афишки", разосланные по городам и весям Курляндии
агентами принца Морица Саксонсского.

"...вы уже предвидели настоящее бедственное поло-

жение и, надеюсь, произвели на этот случай выбор

в мою польз у... Вы поверите в готовность мою уме-

реть, сражаясь за вас, если надо будет сражаться!"

Бирен уже не вставал с колен, плачущий:

- Я ухожу! Мне с этим головорезом не справиться. Ты же сама знаешь, Анхен,
какой это человек... Ты сама рассказывала, что в молодости он тебя изнасило-
вал, несчастную, после чего ты и полюбила его... Откуда я знаю? - закричал
Бирен, вскакивая. - Может быть, ты его и сейчас еще любишь?.. Анхен, Анхен, -
горевал Бирен, - я пропал... О боже! Неужели каббалистика мрачных чисел меня
обманула?

- Не дури, - вдруг жестко произнесла императрица. - Наш Кейзерлинг уже в
Митаве. Я послала гонца вдогонку ему, чтобы барон там и сидел, а в Дрезден
пока не ехал. Сейчас все зависит от того, кого изберет курляндский ландтаг.
Вот ты на избрание божие, друг милый, и уповай...

Она стала писать указ, в коем предписывала властям словить принца Морица,
яко разбойника, ежели он близ рубежей обнаружится. "Сей указ, - заключала Ан-
на Иоанновна, - содержать секретно и никому, кто бы ни был, о том не объяв-
лять, и для того перевод его на немецкий язык тут приложен, дабы лучше вразу-
меть смогли..."

Громогласный бас императрицы оглушил скороходов:

- Гей, гей, гей! Готовить курьера до Рига поспешного...

Спокойствием своим она внушала Бирену надежду; вернувшись к себе на Мойку,
граф наказал Брискорну:

- И ты, мой паж, тоже скачи в Ригу - прямо к генералу Бисмарку. Не вздумай
лошадей жалеть! Лети, как ветер... А шурин мой, бравый Бисмарк, уже знает,
что ему делать дальше. Ты понял? Так скачи... Поверь, озолочу!

Лучшие лошади в Европе, лошади из конюшен Бирена, всхрапнули возле подъез-
да. Брискорн запрыгнул в глубь возка и - поскакал. Но поскакал совсем не в
Ригу; он прибыл на мызу Вюрцау, что стоит на Аа-реке, где проживал могущест-
венный ланд-гофмейстер Курляндии, барон Эрнст Отго Христофор фон дёр Ховен -
злейший враг всех Биренов!

- Лучше быть рабами России, - сказал Брискорну фон дёр Ховен. - Переживать
непогоду следует не под маленьким, а под большим деревом...

Ланд-гофмейстер натянул перчатку, пошитую из шкуры змеиной. Желто-черные
штандарты реяли над унылыми лесами. Малиновый плащ с подбоем из горностая
стелился за Ховеном по лазурным паркетам замка Вюрцау. Старый барон напоминал
пса, у которого вздыбилась шерсть на загривке...

Без выборов не обойтись, как и без пушек - тоже!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Бранные мышцы солдат уже напряглись для битв. Пора бы и двигаться армии на
Черноморье, но Миних от похода скорого что-то отлынивал, осторожничая.

- Травы-то еще нет, - говорил он. - Травы дождемся...

На этот раз решено было по рекам к морю спускаться, а князю Трубецкому ве-
дено от Миниха - кораблями же - хлеб и осадную артиллерию под Очаков доста-
вить. Вообще фельдмаршал не признавал за флотом боевого значения и корабли с
телегами часто путал.

- Разница между телегой и кораблем невелика, - утверждал фельдмаршал. -
Телега по земле едет, а корабль по воде плывет. Но все одинаково грузы должны
перевозить...

В русскую ставку прибыло немало офицеров из стран европейский. Иные втуне
надеялись пронаблюдать, как об стены Очакова будет Россия лоб себе разбивать.
Особенно много соглядатаев прислала Вена, и цесарцы на руках носили принца
Антона Брауншвейгского; племянник императора Карла VI, он был для них - как
бог, что Миниху явно не нравилось:

- Здесь бог един - великий Миних!..

Из русских генералов состояли при армии - Аракчеев, Тараканов, Леонтьев,
князь Репнин, Бахметьев, прибыл из Оренбуржья и Румянцев. Миних его невзлю-
бил; Румянцев же меж тем водил солдат в лесок, где они веники тысячами вяза-
ли.

- Если собрались париться, - язвил Миних, - то баню я вам обещаю... Толь-
ко кровавую баню!

- Нет, фельдмаршал. Коли татары степь подожгут, нам пожара не загасить. А
вениками завсегда огонь степной и тушат...

Из числа своих приближенных Миних более всего побаивался талантливого шот-
ландца Джемса Кейта, соперника в нем подозревая. Кейт справедливо требовал от
фельдмаршала точности:

- А разве князю Трубецкому можно провиант доверить?

- Не съест же он его, - увиливал Миних.

- А пушки сумеет он доставить к Очакову?

- Уверен. Князь обещал' мне спустить прямо к Очакову плашкоуты с хлебом и
пушками.

- А где план Очакова, который мы должны брать?

- Нет плана! - огрызался Миних. - И так возьмем. Знаю лишь одно, что кон-
фигурация цитадели Очаковской шестиугольная.

- Как же, - настаивал Кейт, - без плана на штурм идти?

- Бог! - отвечал Миних. - С нами бог... Ясно?

С верфей брянских спустили по Десне к Киеву множество кораблей. Плоские,
как блины, они были способны перевалить пороги днепровские, годны и на мелко-
водьях лиманов черноморских. Пехоту сажали на корабли, вручали солдатам весла
многопудовые. Офицеры флота тут же наспех учили солдат, как ловчее воду вес-
лом загребать, как по вечерам мозоли на ягодицах залечивать. И наполнился
Днепр чудесным видением флота, который в свои паруса ловил ветер попутный. А
на передней галере, подставив солнышку громадное пузо, величаво плыл к славе
сам Миних.

- Вот и травка показалась, - говорил, млея, а рядом с ним возлежала на
коврах смешливая Анна Даниловна, которой родить впору...

Тянулись Днепром вдоль рубежей с Речью Посполитой, за Кременчугом откры-
лись перед армией безлюдные места Сечи Запорожской - скоро уже и Переволоч-
ная, где после Полтавы безутешно рыдал королевус шведский. Миних выбил трубку
о борт корабля, тишком признался пастору Мартенсу:

- Ума не приложу, как до Очакова добираться станем...

Сгрузились на берег. Бойко заторговали греки-маркитанты, чуя поживу. От
скрипа многих тысяч телег болели уши. Гнали скотину гуртами - на прожор вели-
кой армии. Возле кобыл-маток, тыкаясь носами под животы их, бежали бархатные
жеребятки. Лохматые и грязные верблюды, гримасничая, с недо- вольством тянули
пушки. Золотистые быки, весне радуясь, игриво бодали пугливых коров. Среди
массы животных, колесниц и орудий солдаты проносили рогатки, похожие на тара-
ны. В довершение всего раздался дикий женский вопль... Вблизи порогов днеп-
ровских, посреди шума военного компанента, княгиня Анна Даниловна породила
здоровую крикливую девчонку, которую нарекли в честь царицы - Анною.

- Разве же это армия? - брезгливо говорили австрийцы и наблюдатели стран
прочих. - Это ведь табор дикий. Орда какая-то...

Казалось, сам черт ногу сломает в этой неразберихе. Но вот Миних в ярком
халате вышел из шатра, взмахнул жезлом:

- Пошли! Дирекция - на Бендеры!

Войска тронулись, и сразу обнаружилось, что порядок всетаки существовал.
Орда превратилась в армию, покорную дисциплине, и даже любая корова, обречен-
ная в пути на съедение, казалось, заняла надлежащее ей место. Поднялась тут
пыль, пыль, пыль... Ох, и пылища! Потянулись обозы, обозы, обозы... Они были
столь тягостно велики, что арьергард армии подходил к лагерю на рассвете,
когда авангард уже поднимался в путь. Даже сержанты гвардии имели для нужд
своих до 16 возов с барахлом. А багаж генерала Карла Бирена тащили сразу 30
быков и лошадей, 7 ослов и 15 верблюдов...

Стоило армаде русской застрять на минутку, как после нее земля оставаясь
будто выбритой, - несчастный скот успевал сожрать под собой каждую травинку.
На походе, при появлении Миниха, деташемент лейб-гвардии до земли склонял
свои знамена. Вдали от столицы фельдмаршал уже принимал царские почести, на
которые церемониальных прав не имел! Считая знания свои всеобъемлющими, Миних
по вечерам в шатре своем учил Анну Даниловну, как ей следует давать грудь
младенцу.

- Да не учи ты меня, Христофор Антоныч, - обижалась дама. - Это уже шес-
той у меня... Как-никак и без твоих инструкций выкормлю!

Ласси поднял свою армию на поход раньше Миниха; она струилась на Крым сте-
пями приазовскими; здесь меньше было пышностей, но зато больше внимания к лю-
дям, отчего войска и шагали напористо.

Далеко протянулась вдоль берега моря сакма, пробитая татарами и ногайцами.
Дико тут все, одичало. Выходя из Азова, фельдмаршал Ласси встретил разрушен-
ный Троицкий острог на Таган-Роге и заложил тут крепостцу с пушками<2>.

Гигантской тысяченожкой, ощетинясь багинетами ружей, двигалась армия на
Перекоп; иногда солдаты видели, как в морской дали, тяжко и неотступно, выг-
ребают из блеска синевы галеры. Следуя морем близ берегов, ноздря в ноздрю с
армией Ласси, проходила Донская флотилия вице-адмирала Петра Бредаля.

Перед кораблями расстилалось древнее Сурожское море, а в море том нагули-
вали жирок громадные осетры, резвились в Азовье вкусные севрюги. А порою га-
лерные весла было не провернуть в воде от густоты косяков леща, судака да
частой тюльки. Иногда корабли теряли армию, но лагерь ее моряки легко обнару-
живали ночью - по зареву костров, освещавшему ширь небесную. Ласси дождался