Белоснежный стол в виде буквы "П" пестрел цветами, сверкал хрусталем. У
каждого прибора лежало по одиннадцати серебряных ножей и одиннадцати ви-
лок различных размеров (не считая ложек, ложечек, пинцетов для омаров и
щипчиков для спаржи). Нужно было не ошибиться, - каким ножом и вилкой
что есть.
человек за столом три четверти торговали селедками на улице, а теперь
иначе как при помощи одиннадцати вилок им неприлично кушать! Но глаза
были устремлены на диктатора, и он и на этот раз подчинился общественно-
му давлению - держал себя за столом образцово.
бокалом шампанского. "Напьюсь! - зигзагом проносилось в голове. Напрас-
ная попытка.
действительно по вечерам читает Библию.
жий, и священный долг моей совести повелевает употребить эту небывалую в
истории власть на расширение наших рынков, на пышный расцвет нашей про-
мышленности и торговли и на подавление безнравственных попыток черни к
ниспровержению существующего строя..." И так далее...
прибавил, как бы про себя, три каких-то энергичных слова, но они были
сказаны на непонятном, видимо русском, языке и прошли незамеченными. За-
тем Гарин поклонился на три стороны и вышел, сопровождаемый воем труб,
грохотом литавр и радостными восклицаниями. Он поехал домой.
шихся поднимать лакеев), глубоко засунул руки в карманы штанов и, зло
задрав бородку, поднялся по пышному ковру. В кабинете его ожидал личный
секретарь.
состоится ужин, сопровождаемый симфоническим оркестром.
ки.) - Еще что?
ится бал в честь...
туше крабами.
лезни: к вам немедленно приедет весь город выражать соболезнование. Кро-
ме того - газетные хроникеры. Они будут пытаться проникнуть даже через
каминные трубы...
платье, регалии и ордена. - Некоторое время он ходил, вернее - бегал по
ковру. - Еще что?
общества. Три знаменитых писательницы, две кинозвезды, одна путешествен-
ница в автомобиле с мировым стажем и одна известная благотворительница.
- труба диктофона). Придвинул чистую четвертушку бумаги, обмакнул перо и
вдруг задумался.
мой, только вы одна в состоянии понять, какого я сыграл дурака..."
в боковую дверь, - посреди кабинета стояла дама в светло-зеленом. Она
слабо вскрикнула, стискивая руки. На лице изобразилось именно то, что
она стоит перед величайшим в истории человеком. Гарин секунду рассматри-
вал ее. Пожал плечами.
писать.
со звездами, регалиями и лентой поверх жилета. Раздавались резкие сигна-
лы радиоприемника, всегда настроенного на волну станции Золотого остро-
ва. Гарин нашел наушники. Голос Зои, явственный, но неживой, точно с
другой планеты, повторял по-русски:
Большой гиперболоид захвачен. Янсен со мной... Если удастся, - бежим на
"Аризоне".
секретарь, с цилиндром и тростью Гарина, ждал у дверей. И вот приемник
снова начал подавать сигналы. Но другой уже голос, мужской резкий, заго-
ворил по-английски:
охватившей Соединенные Штаты..."
кривой усмешкой закурил сигару. Из ящиков стола вынул пачку стодолларо-
вых бумажек и никелированный аппарат в виде револьвера с толстым дулом:
это было его последнее изобретение - карманный гиперболоид. Взмахом бро-
вей подозвал личного секретаря:
че взглянули на Гарина:
гражданским властям, что с семи часов вводится военное положение.
Единственная мера пресечения беспорядка в городе - расстрел.
лу. Он был в регалиях и звездах, бледный, похожий на восковую куклу из
паноптикума. Он долго глядел на себя, и вдруг один глаз его сам собою
насмешливо подмигнул... "Уноси ноги, Пьер Гарри, уноси ноги поскорее", -
проговорил он самому себе шепотом.
Весь день бушевал океан. Грозовые тучи ползли с юго-запада. Трещало небо
от огненных зигзагов. Водяная пыль перелетала бешеным туманом через весь
остров.
ветер с неослабеваемой силой клонил к земле деревья, гнул стрелы высоких
фонарей, рвал проволоки, уносил бесформенными полотнищами крыши с бара-
ков и выл и свистал по всему острову с такой сатанинской злобой, что все
живое попряталось по домам. В гавани скрипели корабли на причалах, нес-
колько барок было сорвано с якорных цепей и унесено в океан. Как попла-
вок, одна в небольшой гавани, против дворца прыгала на волнах "Аризона".
шахте были приостановлены. Грандиозные постройки мадам Ламоль еще не на-
чинались. Из шести тысяч рабочих осталось около пятисот. Остальные поки-
нули остров, нагруженные золотом. Опустевшие бараки рабочего поселка,
Луна-парк, публичные дома сносили, землю выравнивали под будущую строй-
ку.
ли. Прошло то время, когда желто-белые, как сторожевые псы, торчали с
винтовками на скалах, шагали вдоль проволок, многозначительно пощелкивая
затворами. Гвардейцы начали спиваться. Тосковали по большим городам, ши-
карным ресторанам, веселым женщинам. Просились в отпуск, грозили бунтом.
Но было строгое распоряжение Гарина: ни, отпусков, ни увольнений. Гвар-
дейские казармы были под постоянным прицелом ствола большого гиперболои-
да.
как золото, лежавшее штабелями около казарм, надоело всем хуже горькой
редьки. Играли на любовниц, на оружие, на обкуренные трубки, на бутылки
старого коньяку или - на "раз-два по морде" К вечеру обычно вся казарма
напивалась вдребезги. Генерал Субботин едва уже мог поддерживать не то
что дисциплину, - какое там, - просто приличие.
тина в офицерской столовой, - опустились, господа офицеры, на полу наб-
левано-с, воздух как в бардаке-с. В кальсонах изволите щеголять, штаны
проиграли-с. Удручен, что имею несчастье командовать бандой сволочей-с.
пьянства, как в день шторма двадцать третьего июня. Завывающий ветер
вогнал гвардейцев в дикую тоску, навеял давние воспоминания, заныли ста-
рые раны. Водяная пыль била дождем в окно. Ураганным огнем ухала и ахала
небесная артиллерия. Дрожали стены, звенели стаканы на столах. Гвардейцы
за длинными столами, положив на них локти, подпирая удалые головы, нече-
саные, немытые, пели вражескую песню: "Эх, яблочко, куды котисся..." И
песня эта, черт знает из какой далекой жизни завезенная на затерянный
среди волн островок, казалась щепоткой родной соли. Мотались в слезах
пьяные головы. Генерал Субботин охрип, воздействуя, - послал всех к чер-
тям свинячьим, напился сам.
противника в казармах. В седьмом часу вечера Шельга с пятью рослыми шах-
терами подошел к гауптвахте (перед казармами) и начал ругаться с двумя
подвыпившими часовыми, стоявшими у винтовок в козлах. Увлеченные русски-
ми оборотами речи, часовые утратили бдительность, внезапно были сбиты с
ног, обезоружены и связаны. Шельга овладел сотней винтовок. Их сейчас же
роздали рабочим, подходившим от фонаря к фонарю, прячась за деревьями и
Афанасьев Роман
Каргалов Вадим
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Никитин Юрий
Прозоров Александр